А нам всё равно! / Трёхсотлетие смеха / Последний из Баудолин

Темы:

“А нам всё равно!” – одна из главных проблем, с которыми приходится бороться кинематографу из Восточной Европы, это миф о своей “самодостаточности”
(по итогам фестиваля “Go East")

Трёхсотлетие смеха: выставка во франкфуртском музее Ширн рассказывает об истории искусства гротеска

Последний из Баудолин: Умберто Экко снова выпускает новый роман

GoEast! - такое программное называние носит фестиваль, вот уже в третий раз состоявшийся в городке Висбаден под Франкфуртом-на-Майне. Отправиться на восток публике предлагается не выходя из зала кинотеатра “Калигари”, где в течение восьми дней фестиваля демонстрируются фильмы режиссёров из стран Центральной и Восточной Европы, на этот раз – 107 картин из в общей сложности 18 стран.

В опубликованном манифесте фестиваля любой желающий мог прочитать, что «Go East» - международный кинофорум нового типа, призванный отразить изменившиеся социальные, психологические и политические условия в странах Центральной и Восточной Европы. Его цель – способствовать более интенсивному международному обмену и использовать при этом фильм как средство культурной интеграции».
Но как сами кинематографисты относятся к такого рода интегративным попыткам? Насколько для них важно и интересно быть понятыми и замеченными в западной части континента? С участниками фестиваля поговорила наша корреспондентка:

Несмотря на эпоху глобализации, немецкому кинозрителю все ещё довольно сложно познакомиться с творчеством восточноевропейских кинематографистов и увидеть, как протекает жизнь людей в Болгарии, Чехии, Польши, России или Украине. А насколько важно самим представителям восточно- и центрально-европейских кинематографий выйти на западный рынок? Что им “есть сказать” зрителю Италии, Франции, Германии? За ответами на эти вопросы я и отправилась на фестиваль GoEast.

Эстонский режиссер Урмас Лиива привез в Висбаден документальную работу о душевнобольном человеке, мечтающем стать знаменитым. Фильм имел огромный успех в Эстонии.

“У меня Европа не цель, я хочу работать в Эстонии, с эстонскими темами. Если нет успеха в Европе - это не важно. Для меня будет катастрофой, если не будет успеха в Эстонии. В Европе очень много режиссеров и много тем, но в Эстонии нас полтора миллиона. Никто не расскажет за нас о наших проблемах, мы должны сделать это сами. Если в Европе это кого-нибудь интересует, - очень хорошо, а нет, так и не страшно. И вообще, я думаю, что все это разделение на восточное и западное, искусственно. Это все пропадет через двадцать лет. Европа будет одним целым через 20 лет.”

Относительно российского кинематографа, У.Л. был очень оптимистичен:

“Россия делает мировое кино. Это совсем другое понятие. Это большая кинострана, и я не думаю, что вам надо специально куда-то попасть. Вы уже все равно везде. Просто такой уровень, так всегда было и останется.”

Мой следующий собеседник - Бахтияр Худойназаров. Многие знают его как режиссера фильма «Лунный папа». В Висбадене он представляет новый совместный франко-германско-итальянский проект «Шик». Фильм уже «прошёл обкатку” на “форуме русского кино”, состоявшемся в рамках Берлинского кинофестиваля. Фильм посвящён вечным темам – дружба, любовь, соперничество. Действие происходит в те времена, когда одни джинсы покупались вскладчину на всю кампанию. Лента уже куплена телеканалом ARD, так что немецкие зрители смогут увидеть её в ближайшем будущем.

Худойназаров:
“Сейчас наблюдается две тенденции: часть людей хочет пробиться на европейский рынок, а часть остаться на своем. Потому что это, на самом деле, самодостаточный рынок. 300 Млн. человек говорят на русском языке. Какая из этих двух тенденций победит, я не знаю. Я, персонально, хотел бы, чтобы наши фильмы здесь прокатывались, и чтобы мы были здесь частью кинобизнеса. Потому что мы делаем хорошие, качественные фильмы. У нас была четырехдневная премьера в Берлине, и люди плакали. Значит немцы понимают наши картины. Мне кажется, я надеюсь, что я себя не обманываю, сейчас идет хороший прорыв. Потому что очень много интересных фильмов со всех сторон: из России, Питера, Киргизии, Казахстана.”

А вот у Веры Строжевой, режиссера фильма “Небо.Самолет.Девушка”, и Ренаты Литвиновой, его главной исполнительницы, иное мнение о российском кинопрокате:

“Может быть не столько даже западного, сколько у нас должна появиться возможность завоевать нашего зрителя. Мы даже не можем показать кино нашим людям. У нас были аншлаги, прокат продлили насколько могли, но не было просто билетов. Зритель не мог посмотреть картину.”

Жанна Литвина:
“Кинопрокат пока еще не налажен. Поэтому показать фильм, это занятие для сумасшедших. Денег пока никаких не приносит. Кинотеатры просто забиты американскими фильмами, всё расписано. Они взяли эту картину в американский кинотеатр, это был нонсенс. Они зарабатывают на американских лентах. Потому что американцы покупают кинотеатры на нашей территории и делают их прибыльными.”

Ну а выйти на европейский кинорынок, по их мнению, для русского кино - не проблема. Рената Литвинова считает:

Скоро произойдет взлет русского кинематографа на западноевропейской арене, именно за счет простых историй, которые повсюду большой дефицит. Таких простых истории любви, как, например, в ленте “Небо.Самолет.Девушка.”

Позволю себе выразить собственное мнение по данному вопросу: по-моему, проблема имеет два аспекта. Аспект первый – коммерческие возможности кино из Восточной Европы. Очевидно, что в силу ряда обстоятельства производство коммерческого кино голливудского класса на пространстве между Одером и Уралом едва ли удастся наладить. Так что массовое употребление поп-корна и чипсов по-прежнему будет происходить под “Властилина Колец” и очередной “Титаник”. Но существует “ниша”, которую называют по-разному - арт-хаус, альтернативный прокат и так далее, - но в виду имеют одно и то же: другое кино. Оно существует и обретает всё новую популярность.
Для российских кинематографистов же характерна (конечно не для всех, но для многих) следующая малопродуктивная позиция: вообще-то мы хотим снимать “Титаник” и греметь на весь мир. Но на это надо много-много миллионов, которых у нас нет. Поэтому мы покамест выждем, а для собственного увеселения и дохода будем снимать что-нибудь для себя. Непонятно это тем, кто не относится к числу жителей бывшего СССР? Ну и ладно.
Такого рода установка – что ли, отсутствие претензии делать фильмы общечеловеческого, а не локального значения, - кажется мне губительной. Возможности? Но не являются ли имена Аки Каурисмяки, Эмира Кустурицы, Тома Тиквера – или хотя бы того же Арсения Тарковского доказательствами, что кино – это не только деньги?