"Борьба с терроризмом" или "крестовый поход"?

Вот уже полгода весь мир живет новостями с Ближнего Востока, где каждый день свирепствует война, но на этот раз не какая-то далекая и безымянная, а вполне ощутимая и близкая. «Воины Аллаха сражаются на смерть с западными крестоносцами, оккупировавшими их землю» - считает одна сторона. «Широкомасштабная антитеррористическая операция» - так называет это другая. И те, и другие глубоко убеждены в том, что борются с осью мирового зла. Каждая из сторон объясняет свою правоту по-своему. Политологи и философы ломают голову над возможными последствиями этого, пожалуй, самого крупного противостояния нового тысячелетия. Правда, зачастую их выводы звучат как оправдание применению оружия. Как бы там ни было, не надо быть политологом, чтобы понять, что данный конфликт выходит за рамки просто борьбы с терроризмом. С одной стороны мы имеем США, олицетворяющие для многих на Западе прогресс либерализма под флагом глобализации. С другой – консервативные исламские учения и примат религии в жизни восточного человека. Что мешает их мирному сосуществованию?

"Ислам стоит на защите традиционных ценностей"

По мнению депутата российской Госдумы Ниязова, всемирная интеграция – это в первую очередь вопрос власти. США, по мнению депутата, воплощают эту власть, а все международные организации сегодня практически подконтрольны США. Но помимо власти нам навязывается некий стандарт западной цивилизации, который большинство населения не приемлет. Но реакция протеста различна. В России это латентный протест, так же дело обстоит в Европе, в Латинской Америке. А в исламе протест осязаемый, он имеет систему и структуру. Поэтому сегодня на линии фронта противостояния цивилизаций мы видим американский стандарт и мусульманский мир – ислам, но не в виде государства, а в виде идеи, считает Ниязов. Ислам стоит на защите традиционных ценностей во взаимоотношениях между людьми. По исламу, мораль и нравственность – очень высокие субстанции. А в сегодняшней политике таких понятий, как мораль, нравственность просто не существует. Если мы говорим об основе любого общества – семье, то видно, что сегодня Запад фактически идет к уничтожению этого социального института. Изменен принцип взаимоотношения полов, изменено восприятие различных социальных тенденций, наркомания, алкоголизм. А ислам сейчас стоит как раз на защите и семьи и традиционных ценностей.

"Если не будет обреченных и слабых, то не будет терроризма"

Но ведь полное отсутствие прав у мусульманской женщины тоже считается в исламе нормальным, также, как и выращивание опиумного мака не вызывает угрызений совести у детей Аллаха. А то, что на Западе называют либерализацией в отношениях полов, существует и в Исламе. Некоторые даже берутся утверждать, что гомосексуализм – это древняя традиция коренного населения Афганистана – пуштунов. Ну, если говорить о традициях, то нельзя забывать и об уже ставшем традиционным исламском терроризме.

- Когда мы говорим о противостоянии, я, безусловно, не говорю об этом в контексте ситуации, связанной с терроризмом. Терроризм не вчера появился. С Исламом связано 15% террористических актов, совершенных за последние 10 лет, что соответствует также и другой цифре – пятая часть мирового населения – мусульмане. Мы глубоко уверены, что терроризм – это следствие. Терроризм невозможно победить, потому что он – орудие слабых, слабых и обреченных. Если не будет обреченных и слабых, то не будет терроризма. Но готовы ли мы сегодня решить этот вопрос, чтобы у нас не было слабых и обреченных.

Не религиозный конфликт, а сопротивление "пожару глобализации"?

Философ и политолог Сергей Кургинян с этим высказыванием не согласен. Он не считает исламский мир слабым и угнетенным. Скорее заблуждающимся, если цель борьбы – противостояние вовлечению консервативных мусульманских государств в так называемый «пожар глобализации», а о религиозном конфликте, по его мнению, вообще не может быть и речи. Если говорить о войне цивилизаций, например, война в Ираке, то ведь исламский мир не поддержал Саддама Хусейна, на стороне США воевали исламские страны. Война в Сербии – что, разве христианская западная цивилизация поддержала сербов-христиан? Нет, она поддержала боснийских мусульман. Поэтому в принципе говорить сегодня о приходе мира в сферу классических конфессиональных конфликтов, да еще когда этот конфессиональный уровень достаточно нагрет только в исламе, а во всех остальных местах он не нагрет, не приходится.

Западу есть в чем себя упрекнуть, но Запад – не единственный виновник всех бед

Председатель германского бундестага Вольфганг Тирзе (Wolfgang Thierse) не оспаривает того, что западный мир, прежде всего США, совершили за последние несколько десятилетий много ошибок. Я лишь хочу указать на то, говорит Тирзе, что тезис об абсолютной вине США не выдерживает критики. Западному миру есть в чем себя упрекнуть, но нельзя забывать о том, что внутри самого исламского мира отсутствует какой бы то ни было диалог, в лучшем случае это всегда лишь апологетика. Я видел это собственными глазами, я там был. У меня сердце сжимается, когда я слышу, как миролюбив и толерантен ислам. В Германии есть мечети, какие мусульманские страны могут похвалиться тем, что у них есть церкви или места поклонения другим религиям? Саудовская Аравия, Йемен, Ирак, когда-то Афганистан, Сирия. Именно этот аспект и должен составлять основу в диалоге культур. Я не собираюсь оспаривать того, что последствия колониального строя еще долгое время будут проявляться в военных конфликтах, но могут ли они служить объяснением, например, противостояния исламских фундаменталистов и христианского меньшинства в Индонезии? То, что в этой части света есть представители христианской веры еще можно свести к колониальной истории, но то, что в Европе живут мусульмане, не имеет с этим ничего общего. Военная экспансия ислама в свое время также имела место в Европе. Насколько же глубоко надо уйти в историю, чтобы однозначно определить причины современного конфликта?

Ислам нуждается в диалоге с самим собой

Вольфганг Тирзе приветствовал бы появление так называемого евроислама, ислама просвещенного, разделяющего государство и церковь, политику и религию, соблюдающего права человека и уважающего другие вероисповедания. Мне хотелось бы, чтобы появилась, наконец, настоящая исламская теология, как предмет изучения в европейских университетах и мечетях. И это очень важно. Так же, как христианство, ставшее многообразным благодаря развитой им способности адаптации к различным условиям жизни и культуры. Этого же я желал бы и исламу.

Как видим, теорий происхождения и решения конфликта между Западом и Востоком более чем достаточно. Все они имеют под собой определенную базу, но опираются в основном на различие ценностей обеих цивилизаций. Выделить среди них какую-то одну, единственно верную, невозможно. Отношение к ценностям у обеих цивилизаций действительно разное. Жизнь христианина дорога ему сама по себе. Добродетелью для многих мусульман является смерть за Аллаха. Но и для тех и для других это ценность, которая дается только один раз, как и планета, на которой нам надо уживаться вместе. Как это сделать – не знают пока ни политики, не философы. Но, в конце концов, важно лишь то, как каждый из нас решает это для себя.