Выпуск за 18.03.2003

Даже те, кто никогда в жизни не слышал имени Виктора Балдина, а название северо-немецкого города Бремен знает исключительно в связи со знаменитой народной сказкой, записанной братьями Гримм, в последние десять дней имели возможность обогатить свой ассоциативный ряд.
Два слова к, возможно, уже поднадоевшей истории вопроса.

В богатом ганзейском городе Бремене меценатство и покровительство изящным искусством издавна было традицией старых патрицианских семей – быт и нравы которых столь блестяще описал в своих “Будденброках” Томас Манн. Примерно в середине 19-ого века – на излёте эпохи просвещения – в городе был образован “Kunstverein” - объединение коллекционеров, передавших свои собрания на хранения городскому музею, дабы они были доступны общественности. Собирали бременские меценаты и северонемецкую средневековую живопись, и современное им искусство, но одним из основных акцентов бременской коллекции были рисунки и гравюры различных эпох – от Дюрера до Тулуз-Лотрека. К началу второй мировой войны в Бремене, усилиями частных коллекционеров, была собрана одна из ценнейших и крупнейших в Европе коллекций графики. В 43-ем году, когда Бремен начала бомбить авиация союзников, драгоценная коллекция стала одним из первых кандидатов на эвакуацию – она была вывезена в казавшуюся тогда безопасной Пруссию, в замок Карнцов. Это было более двух тысяч листов графики и несколько десятков картин.

Прошло два года, в течение которых Европа занималась чем угодно, только не проблемами пропорции тела у Дюрера и его современников. Пруссию оказалась в зоне советской оккупации. Прочёсывавшая местность бригада сапёров разместилась в замке Карнцов. Первыми тяжёлые папи в подвале замка нашил солдаты – некоторые из гравюр (предпочтение отдавалось изображением обнажённых женских тел) тут же разошлись по рукам. Остальное разделили между собой офицеры. Таким образом, значительная часть коллекции разошлась по рукам людей, большинство из которых не понимало истинной ценности того, что оказалось в их владении. Капитан Виктор Балдин был редким исключением: архитектор по образованию, он постарался сосредоточить в своих руках наибольшее число рисунков, выменивая их у солдат и других офицеров. Таким образом, являясь с формально юридической точки зрения "мародёром", Балдин в сущности был спасителем значительной части бесценной бременской коллекции.
Кстати, не единственным – 2000 году, при личном участии канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера и российского президента Владимира Путина – состоялась передача Бремену 101 рисунка, вывезенных в Россию другим – пожелавшим остаться неизвестным, а на сегодняшний день уже скончавшимся однополчанином Балдина. Так что, говоря юридическим языком, “прецедент существует».

Что касается Виктора Балдина, то он прожил славную и долгую жизнь – руководил музеем архитектуры имени Щусева, в который он и передал на хранение свою коллекцию, заведовал реставрационными работами в Загорске. И именно Балдин стал инициатором дискуссии о трофейном искусстве в России. При жизни Балдин неизменно настаивал на возвращении рисунков законным владельцам – писал Брежневу, обращался в посольство, первым опубликовал статью в газете “Правда” о существовании секретных музейных фондов трофейного искусства.
После его смерти в 1997 году инициатива перешла в руки официальных структур, однако лишь в начале этого года договорённость о безвозмездной передаче "балдинской коллекции" Германии была достигнута министром культуры РФ Михаилом Швыдким и государственным министром ФРГ и уполномоченной по вопросам культуры и СМИ Кристиной Вайсс, о чём 8 февраля 2003 года и было сообщено журналистам на пресс-конференции в Берлине. При этом неоднократно подчёркивалось, что возвращение коллекции Балдина не подпадает под действие российского закона о реституции (который, кстати, противоречит нормам международного права). Но в данном случае речь идёт не о культурных ценностях, принадлежавших одному государству и вывезенных другим в целях компенсации понесённых потерь. Речь идёт о частном имуществе - Боннский музей есть объединение частных коллекционеров, - вывезенных частным же лицом в частном порядке.

Что не помешало Николаю Губенко, депутату Госдумы и председателю комитета по культуре и туризму, месяц спустя - 7 марта - подать депутатский запрос с целью предотвратить передачу коллекции, а нижней палате российского парламента – поддержать апелляцию Губенко абсолютным большинством имевшихся голосов. Губенко упрекал министерство культуры в попытках обойти парламент и общественность, "тайно" отдав коллекцию Балдина Германии, и заявлял о необходимости "равноценного обмена". В дело включился президент и прокуратура.
Первый рекомендовал министру культуры попытаться найти общий язык с парламентом – увы, на встрече Губенко и Швыдкого в понедельник стороны, цитируя пресс-службу Минкульта, «к обоюдному согласию не пришли».
Однако куда удивительнее сегодняшнее сообщение того же агентства, касающееся заключения прокуратуры. К сожалению, нам не удалось получить текста данного документа, но вот две цитаты.

Цитата первая:
"Проверка Генпрокуратуры установила, что Россия приобрела право собственности на указанные произведения искусства в силу приобретательской давности на основании статьи 225 Гражданского кодекса России".

Цитата вторая:
"При вывозе культурных ценностей Бременским кунстхалле или Художественным обществом Бремена необходимо документальное подтверждение их права собственности на вывозимые предметы, – подчеркнули в управлении. – Однако таких документов в министерство культуры предоставлено не было. Предоставленные данные о наличии штампов Бременского кунстхалле на произведениях искусства, а также ксерокопия инвентарной книги Бременского кунстхалле могут лишь свидетельствовать о том, что культурные ценности хранились либо экспонировались там".

Так как всё же: принадлежат рисунки России или «законным владельцам», которые должны себя легитимировать?
Во втором случае мы имеем дело с коллизией принятого процедурного порядка: в Германии музейные инвентарные книги – вполне достаточное доказательство права собственности, в России - нет. Возможно, что прокуратура РФ затребует старые дарственные и другие документы, на розыск которых – даже если они пережили войну и прочие катаклизмы - потребуется время.
Если же речь идёт об опровержении права собственности немецкой стороны как такового, то последует подлинный взрыв юридических разборок.

Что случится, если консенсус так и не будет найден? Какой результат будет иметь замораживание передачи рисунков на неопределённый срок? Этот вопрос я задала Григорию Козлову, историку и специалисту по вопросам, связанным с трофейным искусством:
Немецкие официальные органы и СМИ, в которых история получает всё более широкую и негативную огласку, по-прежнему надеются, что возращение коллекции состоится, несмотря на скандал, как и было запланировано, 29 марта в Бремене – городе, почётным гражданином которого является Виктор Балдин.