1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

Германия и Кавказ (часть 1)

Никита Жолквер „Deutsche Welle“

16.08.2008<br><br>Война на Кавказе, похоже, закончилась.

https://p.dw.com/p/F03B
Фото: AP

В летопись военной истории она, наверное, войдет как «пятидневная» – по аналогии с «шестидневной», которую не менее победоносно, чем российская, вела израильская армия в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году на Синайском полуострове против коалиции ближневосточных стран во главе с Египтом. Но завершение военных действий в Грузии – это еще далеко не окончание российско-грузинского конфликта, в эпицентре которого – самопровозглашенные республики Южная Осетия и Абхазия. Немецкие средства массовой информации, освещая события в Южной Осетии, поначалу не очень соблюдали нейтралитет. В комментариях звучала критика преимущественнно действий России. Это – не указиловка сверху. Пресса в Германии всё-таки независимая. Но, так уж исторически сложилось, она почти всегда занимает сторону слабого в том или ином международном конфликте, по чьей бы вине он не разгорелся. Федеральное правительство – в лице его официального представителя Томаса Штега – старательно воздерживалось от оценок действий той или другой стороны:

«Есть разные сведения о начале боевых действий в Южной Осетии на прошлой неделе. Сейчас не время пытаться восстановить точную картину событий, чтобы понять, кто на сколько процентов виновен в эскалации конфликта. У этого конфликта – многолетняя предыстория, в последние месяцы и недели происходило обострение, были стычки. Ни одну из сторон нельзя назвать невиновной. Но немецкое правительство не видит свою задачу в том, чтобы распределять проценты ответственности между участниками конфликта.»

Томас Штег тщательно подбирал слова на той прессконференции в Берлине, очень старался соблюдать нейтралитет, но тем не менее было ясно, что и симпатии федерального правительства явно были вначале не на стороне России. Несколько раз его спрашивали о последствиях пятидневного «блицкрига» на Кавказе, журналисты хотели знать, пересмотрит ли немецкое правительство на фоне последних событий свое отношение к России, станет ли курс Берлина более критичным? Томас Штег не исключил такой возможности:

«Этот вопрос остался открытым. Возможно, мы вернемся к нему позже, в спокойной обстановке, проанализировав все детали. Канцлер убеждена, что сейчас не подходящий момент для поиска мотивов, выдвижения обвинений, не говоря уже о вынесении окончательных приговоров.»

Чуть позже Томас Штег добавил:

«Если дело действительно дойдет до изменения политики в отношении России, то только после обстоятельной дискуссии на эту тему. При этом должны учитываться политические, международные, геостратегические, экономические и многие другие факторы. Это нельзя делать между прочим.»

Некоторые, однако, второпях настаивали на немедленных санкциях против России. Одни предлагали сократить закупки российской нефти и газа, другие – заморозить счета российских олигархов и высокопоставленных государственных чиновников в западных банках, выслать сотрудников спецслужб России, работающих в европейских странах с дипломатическим статусом, расширить иновещание на Россию, приостановить её членство в «большой восьмерке». Внешнеполитический эксперт ХДС/ХСС Эккарт фон Клэден такие меры счел пока преждевременными – надо разобраться, что происходило на прошлой неделе на самом деле. Однако, в любом случае, заявил он, ясно что:

«Европейский Союз не обойдется без кардинального пересмотра политики в отношении России. Это необходимо. В том числе и принятие тех или иных мер воздействия. Исключение России из «большой восьмерки» я считаю в настоящее время неосуществимым, надо выбирать такие меры, которые могут быть реализованы. В противном случае, мы снова только сыграем России на руку.»

Председатель внешнеполитической комиссии бундестага Рупрехт Поленц в начале этой недели также говорил о возможных санкциях, хотя и признавал, что в настоящий момент у европейцев немного возможностей оказать воздействие на Россию. Однако, в среднесрочной перспективе

«России следует очень хорошо подумать о том, не вредит ли она своим собственным интересам, действуя столь жестко и неуступчиво. Ведь российская экономика нуждается в кооперации и инвестициях из Европы. И сообщение об обвале на московской бирже – как следствие войны на Кавказе – показывает, что инвестиционная активность зарубежных фирм в России уже сейчас пошла на убыль.»

К концу этой недели, однако, и освещение событий в Южной Осетии в немецких средствах массовой информации, и высказывания политических деятелей ФРГ стали более дифференцированными и взвешенными. Редакции отправили в зону конфликта своих корреспондентов, они осмотрелись на месте, поговорили с очевидцами и стали передавать более или менее объективную информацию. И тот же Рупрехт Поленц, выступая в этот четверг на пресс-конференции в Берлине, сделал даже такое заявление:

«Если окажется правдой, что грузинские войска, наступавшие на Цхинвали, без разбора вели обстрел из гранатометов и военных, и гражданских объектов, то это заслуживает однозначной оценки со стороны Европейского Союза и Запада в целом. А именно – осуждения.»

По другому уже говорил председатель внешнеполитической комиссии бундестага Рупрехт Поленц и о возможных мерах воздействия на Россию:

«Вопрос о том, целесообразны ли они или, наоборот, контрапродуктивны, как минимум открыт. Сейчас важно в отношениях с Россией отстаивать цели, которые мы преследуем в этом регионе, а именно – обеспечение независимости и суверенитета Грузии и её права самостоятельно вырабатывать внешнюю политику. Надо будет и больше, чем прежде помочь Грузии в строительстве правового демократического государства. Ведь и дефициты в этой сфере, а не только тогда еще «замороженные» конфликты, были причиной того, почему на саммите НАТО в Бухаресте Грузию не включили в программу подготовки к членству в НАТО.»

И всё же. Каким могло бы стать окончательное политическое решение кавказской головоломки? Профессор Клаус Зегберс – эксперт по странам Восточной Европы Свободного берлинского университета – критически отзывается о подписанном Медведевым и Саакашвили при посредничестве французского президента плане мирного урегулирования:

«Планом мирного урегулирования я бы назвал это только условно. По сути дела речь идет всего лишь о перемирии, что, правда, в этой ситуации уже немало. Но если говорить о плане мирного урегулирования, то следовало бы ожидать того, чего в документе нет, а именно - контуры будущего политического решения проблемы Южной Осетии и Абхазии. Но об этом нет и речи.»

Такую точку зрения разделяет и правительство ФРГ. Его официальный представитель Томас Штег:

«Так называемый шестипунктный план, или план соблюдения шести принципов – это еще не соглашение, которого стороны обязаны придерживаться. Это – пока только своего рода фундамент для будущего решения проблемы, но еще не окончательное политическое урегулирование.»

Что касается позиции Берлина в вопросе о будущем политическом урегулировании конфликта, то, по словам Томаса Штега,

«два момента федеральное правительство считает бесспорным. Первое – это суверенитет и территориальная целостность Грузии, а второе – для нас неприемлемо, когда ставят под сомнение легитимность демократически избранного грузинского правительства.»

Профессор Клаус Зегберс не ожидает, что в обозримой перпективе будет найдено политическое решение конфликта, поскольку ни одна из сторон не готова пойти на компромисс или хоть какие-либо уступки. Тбилиси настаивает на территориальной целостности Грузии и рассматривает Южную Осетию и Абахазию как неотъемлемые части страны. Но, может быть, в результате пятидневной войны статус этих самопровозглашенных и никем не признанных государственных формирований изменился?

«Нет, они по-прежнему остаются неотъемлемой частью страны, то есть относятся к Грузии».

Считает профессор международного права из Кильского университета Андреас Циммерманн. Как и его берлинский коллега он пока не видит реальной перспективы политически урегулировать конфликт:

«Скорее всего, он снова будет заморожен до того состояния, в котором он находился на протяжении многих лет. Эта ситуация напоминает кипрскую – проблема Северного Кипра заморожена вот уже более двадцати лет.»

Промежуточным решением, считают некоторые немецкие наблюдатели, могла бы стать автономия Южной Осетии и Абхазии в составе Грузии.

«Грузия уже давно готова предоставить широкие права автономии Южной Осетии и Абхазии, но они с этим не согласны. Так что вряд ли в обозримой перспективе будет достигнута договоренность. Ситуация останется такой как есть.»

Но как тогда быть с правом наций на самоопределение? Ведь осетины, например, уже дважды высказывались на референдумах за отделение Южной Осетии от Грузии?

«Только в исключительных случаях можно говорить о праве на отделение – а именно, если речь идет о геноциде, угрозе геноцида и подобных ситуациях. С моей точки зрения, такой ситуации никогда не было ни в Южной Осетии, ни в Абхазии. Поэтому у них не было и нет права на отделение.»

В отличие, например, от Косово. История этого края аналогична южноосетинской и абхазской. Его тоже включили в состав Сербии после первой балканской войны в тысяча девятьсот двенадцатом году, не спросив косоваров, а может они лучше хотят стать частью новой Албании? Когда произошел распад Югославии край Косово остался частью Сербии, как и Южная Осетия после развала СССР – частью Грузии. Косовские албанцы хотели отделиться от Сербии, а южные осетины – от Грузии. В начале девяностых годов прошлого века Слободан Милошевич лишил Косово автономии, начал массовые репрессии, этнические чистки, проводил в отношении косовских албанцев де-факто политику геноцида. Это обстоятельство, собственно, и стало причиной, почему край Косово ну никак не мог оставаться в составе Сербии, провозгласил в этом году свою независимость, которая уже признана более чем сорока государствами. В Южной Осетии и Абхазии ситуация была иная. Там в начале девяностых годов не грузины вытесняли местное население, а наоборот. Сейчас говорят о военных преступлениях грузинской армии против мирного населения Южной Осетии. Пока это только разговоры. Но если они и в самом деле были совершены, если действия грузинской армии на прошлой неделе будут квалифицированы, как акт геноцида, тогда Косово можно действительно рассматривать как определенный прецедент, а Тбилиси утратит по крайней мере морально-политическое право настаивать на возвращении этой территории в состав Грузии. Укрепяться и позиции абхазских сепаратистов. Пока же Андреас Циммерман даже оправдывает военную акцию Грузии в Южной Осетии:

«Государство имеет в принципе право пресекать попытку отделения своей части в том числе и с применением военной силы. У государства есть право на сохранение своей территориальной целостности и силой оружия.»

Продолжение следует...