«Год Библии» - в следующем году жителей Германии будут учить читать Книгу Книг

Хуже того: сухая статистика свидетельствует, что более половины прихожан евангелической церкви в Германии вообще не читают Библию. Содержание ее большинству не известно, и как пользоваться Книгой Книг – если не искать в ней подходящую цитату и не гадать, тыкая пальцем в случайно открывшуюся страницу - никто толком не знает. Таков результат исследования, проведенного в стране, в которой церковных приходов имеется больше, чем где бы то ни было за всю историю христианства, а урок слова Божьего как-никак относится к числу обязательных предметов школьной программы.

Изменить эту печальную ситуацию - цель года Библии, которым провозглашён наступающий 2003. Что год грядущий нам готовит – поинтересовался наш корреспондент Владимир Тарасов.

Инициаторами года Библии стали, забыв о межконфессиональных разногласиях, Евангелическая церковь в Германии, Епископат католической церкви страны (Katholische Deutsche Bischofskonferenz), Рабочая комиссия христианских церквей (Arbeitsgemeinschaft christlicher Kirche) а также различные христианские союзы и организации.

Председатель Епископата католической церкви Германии Кардинал Карл Леман считает:

Но зазвать на этот путь познания - задача не из легких. В сегодняшней Германии больше известно случаев выхода из церкви в сознательном возрасте, чем сознательного воцерковлении. Не радуют и результаты исследования «Пиза», показавшего, что немецкая молодежь не только все меньше читает, но и все меньше способна адекватно воспринимать и понимать прочитанное.

Чтобы заинтересовать людей библейской историей, подтолкнуть к чтению и изучению Священного писания, организаторы этого проекта решили не ограничиваться проведением обычных встреч-дискуссий, лекций и докладов, представлений и вечеров, но и устроить целый ряд более неформальных акций. Скажем, такую: на площадях крупных немецких городов планируется устанавливать переносной «Библейский куб» - Bibelbox.

Петер Штраус, Председатель Евангелического альянса Германии – организации, объединяющей около полутора миллиона протестантов, описывает проект:

Такое вот для взрослых задумано шоу. Ну а для детей до 12 решено организовать «Тур – исследователей Библии», чтобы и подрастающие поколение познакомилось со словом Божьим.

Неужели так плохо дело, что надо велопробеги устраивать и чуть ли не ярмарочные шатры разбивать, дабы в народе интерес к истине жизни пробудить?

Неужто Слово Божье нуждается в рекламе? Может быть, дело не в исчезновении интереса к Библии, а в утрате авторитета церкви? Ведь многие покинули её лоно разочарованные отнюдь не в Слове Божьем, а в том, как обстоят дела в самой церкви?

Отметим, что для культурной жизни Европы Святое писание никогда не утрачивала своей роли и значения. Достаточно вспомнить значительнейшие музыкальные произведения последних лет: Страсти по Иоанну, написанные проживающей ныне под Гамбургом Софьей Габайдулиной, или последний шедевр Карлхайнца Штокгаузена – Процессии Ангелов (Engel-Prozessionen).

Концерты духовной музыки, выставки и вернисажи, посвященные Библии – дело для Германии обычное. Да и книжные издательства наперебой предлагают литературу, объясняющую, комментирующую Библию, выпускают сочинения, заново с самых разнообразных точек зрения рассматривающие библейские повествования.

Достойна упоминания вышедшая в 2002 году книга гарвардского профессора юриспруденции и известного адвоката Алана Дершовитца, защищавшего знаменитого боксера Майка Тайсена и выступавшего в нашумевшем деле Симпсона. Алан Дершовитц взглянул на священное писание глазами юриста. И обнаружил, что Яхве Ветхого завета отнюдь не всеведущ и вовсе не многомилостив.

Он рассмотрел 10 в высшей степени сомнительных в отношении законности случаев из первой книги Моисея и представил плод своих изысканий на суд общественности. В его труде взору читателя открывается мир полный убийств, насилия и несправедливости – мир, предшествовавший провозглашению закона.

Рассуждая о юридической стороне изгнания из Рая (в принципе не способных на грех – и, следовательно, не ведающих что творят, Адама и Евы), говоря о неприемлемости массовых, не разбирающих кто прав и кто виноват, акций уничтожения в качестве меры наказания, (вспомним Потоп или Содом и Гоморра), удивляясь необычайной мягкости наказания (изгнанием) Каина за убийство брата своего Авеля, судья Дершовитц не только приводит множество прецедентов из современной правоприменительной практики, но и предоставляет слово еврейской религиозной традиции.

В многогранности комментария отражается многозначность самого источника, раскрывается неисчерпаемое богатство смысла, заложенного в Священном писании. В конце концов, профессор Дершовитц спрашивает: Почему столько несправедливости? Почему Библия начинается с самого начала? Есть ли справедливость на этом или на том свете? Откуда появились 10 заповедей?

Дершовитц считает, что во всей книге Бытия, как впрочем, и во всем старом завете речь о справедливости может идти только в отношении этого мира. Ни о каком другом мире тогда еще речи не шло. Что, по его мнению, существенно обостряет проблематику. Вся книга Бытия описывает мир до закона (Ante legem). Библия начинается повествование с начала, чтобы обосновать необходимость Закона. Закон должен был быть найден, и Господу Богу надо было сперва научиться справедливости и понять, какие законы нужны человеку, чтобы провозгласить их потом в проповеди на горе Синай.

Конечно, юридические размышления гарвардского профессора – далеко не истина в последней инстанции. Бога времен творения нельзя судить с точки зрения декларации прав человека. Мудрость Ветхого завета заключается не девизе «познай самого себя», а в страхе Божьем. Однако об этом профессор не говорит - как-то не современно говорить об этом.

Бесспорно, все же, одно – христианам был дарован бесценный дар – закон, и им нужно научится его знать и чтить.

Харлампий Орошаков (по-немецки эта фамилия пишется, как «Stroganoff» или “Smirnoff» - с двумя старорежимными «f» на конце). Имя, которое, казалось бы, подошло бы солисту одного из многочисленных казацких хоров, колесящих по Европе вот уже не первый век. Харлампий Орошаков – один из самых модных художников Берлина да и, пожалуй, всей Германии.

Более того: он – единственный русский художник, которому немецкий еженедельник «Шпигель» посвятил за последние пять лет, прошедшие после спада волны моды на всё русское, не просто заметку, а целых три красочных разворота и большую статью. А это много что значит.

Происхождение Харлампия Орошакова столь же экзотично, как и его имя. Орошаков – это переиначенная на южнославянский, а затем немецкий манер старая русская фамилия Орешков. В своём автобиографическом эссе художник утверждает, что Орошаковы – древний дворянский и даже боярский род, ведущий своё происхождение от потомков византийских вельмож. Так или иначе, сам Харлампий родился в 1955 году в семье потомков белоэмигрантов в Софии. Десятью годами позже он вместе с семьёй переселяется в Белград, затем – в Вену, и наконец – в традиционно русские города Лазурного побережья: Ниццу и Канны. В восьмидесятые годы учёба художественному ремеслу снова приводит его в Вену и Мюнхен. Он чувствует себя наследником венского акционизма и тех, кто в 20-ые годы правил бал, делая искусство будущего за равнодушной спиной всё того же сытого и самодовольного Мюнхена – Алексея Явленского, Василия Кандинского, Джоджио де Кирико, далматского грека и самозваного итальянца. Восточнославянская экзотика и дерзость художественного жеста – Орошаков выступает автором довольно радикальных перформансов и инсталляций – в сочетании с аристократическим происхождением делают славянского денди излюбленным украшением художественных выставок и светских мероприятий.

Орошакова называют «посредником между культурами», художником - «перекати поле». Он сам продолжает искать свои корни, и обнаруживает их среди скал монастырского острова Афон. Отныне он становится правомочным послом Византии в современном мире. Основными визуальными элементами его работ являются крест и икона, икона в широком смысле – от традиционного образа византийских иконописцев до квадратов и крестов Малевича, который, как известно, не только к своим работам относился как к сакральным образам, но и самого себя считал живой иконой.

Вот уже четыре года Хралампий Орошакофф, женатый вторым браком на представительнице аристократической элиты Германии, живёт в Берлине.

Недавно его работой внушительных размеров два с половиной на восемь метров украсилось одно из модных мест встреч берлинского высшего света: так называемый Кайзеровский зал – странное пространство, собранное под стеклом суперсовременного Сони-центра из остатков старых стен некогда стоявшего на этом месте отеля «Эсплнад». Сюжет картины вполне стилен: среди чёрно-белых (фирменно «орошаковских») крестов открывается окно во времени: последний кайзер Германии, Вильгельм Второй, принимает парад на Темпельхофском поле. Что это: иронический протест против новой берлинской помпезности?

А что вы понимаете под абсурдным?

Мода на все русское всегда приходит и уходит волнами и всегда возникает много желающих прокатится на этой волне. Но когда волна спадает, русское искусство всегда оказывается в положении чего-то не вполне понятного, экзотического, маргинального. Как Вам кажется, с чем связано то, что западный мир и Россия по-прежнему говорят на разных языках?

В заключение мне хотелось бы привести весьма, на мой взгляд, удачный афоризм самого Харлампия Орошакова: «Эмиграция рождает монстров самоутверждения».

Николаю Васильевичу Гоголю никогда не везло с попытками потомков увековечить его память. Многократные перезахоронения, при которых благодарные поклонники то и дело норовили утащить часть останков писателя, снос памятника в родном имении… Может, больше повезёт Гоголю на любимой им итальянской земле? Алексей Букалов передаёт из Рима.

Покорив берега Москвы-реки и ряд других столиц мира, самый плодовитый скульптор современности Зураб Церетели украсил сегодня великий Рим памятником Николаю Васильевичу Гоголю. Признаюсь, что косвенно имел к этой истории некое отношение. Пару лет назад, когда в Риме премьер Михаил Касьянов открывал мемориальную доску на доме, где жил Карл Брюллов, где он создал «Последний день Помпеи», я подошел к Церетели, представлявшему на церемонии академию художеств и посетовал, Брюллов, мол, хорошо, а вот Гоголю памятника до сих пор здесь нет. Зураб Константинович оживился: «Дело говоришь, дело». И вот трехметровый бронзовый Гоголь уже восседает на гранитном пьедестале в саду поэтов римской виллы Боргезе в почетном соседстве с монументами Пушкину, Гете, Фирдоуси и другим мастерам слова. Первоначальный вариант, говорят, достигал восьми метров, но итальянские власти испугались, наверное потому, что он вознесся бы главою непокорной выше собора Святого Петра. Как бы то ни было, а памятник Гоголю в Риме есть и это замечательно. Открыли его в торжественной обстановке вице-премьер российского правительства Алексей Кудрин и мэр вечного города Вальтер Вельтрони. Ну а Зураб Церетели задумал увековечить образ еще одного замечательного русского художника, творчество которого тесно связано с Италией – Александра Иванова, самым значительным произведением которого стало масштабное полотно «Явление Христа народу», написанное в его римской студии. Пока неизвестен материал – бронза или мрамор – но ведь должны же быть у автора маленькие тайны. Вернемся, однако, к Николаю Васильевичу. Как известно, Рим занимал особое место в душе и творческой фантазии Гоголя. Здесь он остро чувствовал свое высокое назначение. В послании Василию Жуковскому он объяснял его так: «Я должен продолжать мною начатый большой труд, который писать взял с меня слово Пушкин. Я дорожу теперь минутами моей жизни, потому что не думаю, чтобы она была долговечной». В другом письме из Вены: «О Рим, Рим. Кроме Рима нет Рима на свете. Хотел бы сказать – счастье и радость, да Рим больше, чем счастье и радость». Гоголь великолепно знал античные памятники Рима, много ходил пешком по улицам, площадям и окрестностям города, и щедро делился своими знаниями с друзьями. «Он хвастался перед нами Римом так, будто это его открытие», - вспоминала Александра Смирнова-Россет.