Действующее бездействие.

В понедельник российское информационное агентство «Интерфакс» опубликовало сообщение, согласно которому МИД России считает действующим российско-туркменское соглашение «Об урегулировании вопросов двойного гражданства". Согласно информации агентства, это утверждение российского внешнеполитического ведомства явилось ответом на запрос службы уполномоченного по правам человека Российской федерации. Почему же вопрос о том, действует ли соглашение о двойном гражданстве, вызывает интерес у главного государственного правозащитника России?

Отношение властей Туркменистана к национальным меньшинствам и, в частности, к русскоязычным гражданам – тема, не раз поднимавшаяся и западными, и российскими СМИ. Пика остроты конфликт вокруг этого вопроса достиг весной и летом 2003 года. Именно тогда президент Туркмении провел в жизнь свое решение о расторжении в одностороннем порядке заключенного еще в 1995 году соглашения о двойном гражданстве между Россией и Туркменистаном. Всем обладателям такого «двойного» статуса предлагалось в трехмесячный срок выбрать либо один, либо другой паспорт. Туркменбаши при этом заверил Владимира Путина, что прав русскоязычных жителей его решение нисколько не ущемляет. Несмотря на то, что власти Туркменистана как раз в это время инициировали процесс активного вытеснения русскоязычного населения, Кремль, счел разумным поверить важному партнеру по торговле газом и долгое время старался закрывать глаза на факты вопиющих нарушений прав российских граждан, связанных с односторонней денонсацией Ашхабадом соглашения с Москвой. Масса обладателей двойного гражданства устремилась в Россию, толпы людей осаждали российское дипломатическое представительство в Ашхабаде, ища там справедливости и защиты от произвола туркменских властей, однако МИД России уверял, что все сообщения о принудительных выселениях русскоязычных из их жилищ, об увольнениях, о закрытии школ с преподаванием на русском языке и так далее и так далее – это выдумки прессы. Пока, наконец, конкретные свидетельства и свидетели не были предъявлены журналистами российской Думе. Москва пожурила Ашхабад, однако ни одна из нескольких совместных российско-туркменских комиссий, которые были созданы для разрешения проблемы, фактически к работе и не приступила. Может быть, в Туркменистане и без этого ситуация для русскоязычных нормализовалась?

Пенсионерка из Ашхабада 22 ноября 2005 года рассказала корреспонденту «НВ» Оразу Сарыеву следующее:

НН: Положение русскоязычного населения нестерпимое, власти Туркменистана делают все, чтобы мы скорее покинули эту страну. А куда мне уезжать? Я приехала еще в молодости, вышла тогда замуж за туркмена, а в России из моих родственников не осталось никого. Я много работала здесь, в республике, но теперь при каждом обращении к чиновникам те говорят: надоели вы, когда уже уедете? Когда мы хотели уехать к родным на лето, то намеревались поставить на охрану квартиру. Но в ответ руководители УВД нам грубо отказали. Мы жаловались в МВД, в Президентский совет, но это не помогло, хотя наша квартира раньше стояла на охране 22 года и мы за это исправно платили . А я боялась, что они специально не ставят на охрану, чтобы, как это здесь делается, в наше отсутствие занять нашу квартиру, а нам сказать – убирайтесь в Россию. Теперь один из руководителей УВД пугает меня тем, что засадит моего мужа. Я говорю: мы самые дисциплинированные люди Туркменистана, а он отвечает: я найду, как наказать вас, чтобы для других русским был пример.

Как сообщила корреспонденту «НВ» жительница города Мары:

ММ: Мы, русскоязычные – как будто козырь в руках российских властей для решения своих экономических и политических задач. Как Ниязов начинает поднимать газовые или какие-то иные вопросы, неудобные для российских властей, тут же Россия о нашем бедственном положении вспоминает. Как Ниязов дает задний ход, тут же забывают о нас. Может быть, сейчас о нас вспомнили тоже не случайно, а в связи с какими-нибудь спорами наших с Газпромом. Что же до нашего положения, то вот оно:
В нашей семье никто не работает. Я пыталась устроить моего мужа за взятки разнорабочим, хотя у него высшая образование. Сначала его согласились взять на работу, но как узнали, что он русский, сразу отказались.
Дети учатся в туркменской школе, в специальном «русском» классе. Они будут получать 9-летнее образование. В России и других странах это не является законченным средним образованием. Преподают только "Рухнаму" или еще какую-то подобную ерунду. Посмотрев аттестаты наших детей, наверно, любой нормальный человек за границей посмеется.
Вопрос: как мы тогда живем.
Ответ:
Занимаемся челночным бизнесом и перебиваемся, как можем. Я пыталась найти в России места, куда можно переехать. Не нашла ответа на мои вопросы и вернулась. Теперь хотим или нет, а занимаемся туркменским языком.
Неужели не могут войти в наше положение господа парламентарии в Москве?

Но, может быть, это – частные случаи, в которых надо разобраться, но которые вовсе не отражают общей картины?

Свое мнение по этому поводу в беседе с корреспондентом «НВ» Оразом Сарыевым высказал на условиях анонимности один из депутатов туркменского парламента:

- В Петербурге в начале этого года президенты Ниязов и Путин поставили все точка над «i» по вопросу о двойном гражданстве. Путин сказал, что двойное гражданство фактически исчерпало себя, кто хотел уехать из Туркмении в Россию и выбрать, таким образом, российское гражданство, тот это уже сделал. Чтобы не продолжать эти проблемы, стороны подписали документы, которые фактически не дают возможности пользоваться статусом двойного гражданства – скажем, в Туркмении российские паспорта более не выдаются. Теперь еще будет проведен обмен паспортов, и это будет осуществляться только на территории республики. Те, кто выехали в Россию, но оставили и туркменское гражданство, должны будут для получения туркменского документа въехать в Туркмению, а при обмене их заставят отказаться от российского гражданства в соответствии с указом Ниязова от 2003 года. При этом, насколько я знаю, положение русскоязычных и отношение к ним государства в целом не изменилось. Их Ниязов по-прежнему рассматривает как потенциально опасную для себя категорию, как пятую колонну. Люди с определенным уровнем образования, со связями в зарубежье, ездят, пользуясь двойным гражданством, туда-сюда. Это никуда не годится. Националистические настроения сознательно насаждаются Ниязовым.

В свою очередь, российская правозащитница, член Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Светлана Ганушкина говорит в интервью «НВ» о том, что поток переселенцев из Туркменистана в Россию по сравнению с 2003 годом уменьшился:

СГ: Можно сказать, что этот поток стал несколько меньше, но связано это не с тем, у людей нет потребности найти убежище и репатриироваться в Россию, (особенно это касается русскоязычного населения), а с тем, что в России никаких государственных программ по их приему нет, нет никакой помощи, никаких преференций. Эти преференции должны были бы быть связаны если не с их этническим происхождением, то хотя бы с тем, что они или их родители родились в России. Ничего этого нет. И люди не решаются приехать. Закон о вынужденных переселенцах теперь не действует, соглашение по добровольному переселению действует очень плохо. Люди приезжают со статусом добровольного переселенца, но не получают наших новых документов и не могут получить разрешение на временное проживание, так как у них нет прожиточного минимума на три года для каждого члена семьи, не могут получить вид на жительство, не могут получить регистрацию. Кроме того, фактически полностью прекращено предоставление российского гражданства вне территории России. Люди по закону имеют право подать соответствующие документы в консульствах, но положительных решений как правило не принимается. Дается стандартный ответ, что дело отложено до момента переселения в Россию. А переселением считается констатация либо временного проживания, либо вида на жительство, а получить этот статус люди не могут.

Информация о том, что в Туркменистане продолжаются грубые нарушения прав русскоязычного населения, время от времени появляется в российских СМИ. Рассматривает ли российское руководство вопрос о введении особого статуса для русскоязычных беженцев из этой республики?

СГ: Ни о каком особом статусе людей, прибывших из стран, входящих в состав СНГ, но с режимами тоталитарными, речи нет. И никто их не признает беженцем. Система убежищ у нас практически не действует. Редко кому удается получить статус человека, имеющего временное убежище. Это единицы. (В основном, этот статус получают афганцы, которые давно живут на территории России). И дружественные отношения с режимами переносятся на граждан со знаком «-«. Дружат президенты, возникают экономические связи, может быть, нужные для России, но это служит лишь барьером, чтобы люди получали убежище, барьером для критики. А потом, есть совершенно «замечательная» практика продажи предполагаемых оппозиционеров. Когда режим требует экстрадиции, наши правоохранительные органы делают все для того, чтобы как можно скорее эту просьбу выполнить, пока не включились правозащитники, пока никто не пытается доказать, что мы высылаем людей на пытки, под суд, который судом назвать нельзя.