Иерусалим
Землю Израиля (или, как её традиционно называют христиане, Палестину) и ее духовный центр Иерусалим считают священными представители различных религиозных конфессий. Три во многом сходные между собой религии – иудаизм, христианство и ислам – связаны с этой землей и Иерусалимом узами благоговения и любви. Иван Бунин однажды заметил:
- «Есть ли в мире другая земля, где бы сочеталось столько дорогих для человеческого сердца воспоминаний?»
Для евреев на протяжении более двух тысяч лет Иерусалим (или, как он метафорически называется, Сион) остаётся залогом исторического существования народа, который подвергался гонениям, но никогда не отчаивался, согреваемый надеждой на обещанное пророками и мудрецами возвращение на родину. Это придает смысл существованию народа и личности. В тексте благословения после трапезы, произносимого каждым верующим несколько раз в день, больше говорится о возвращении в Иерусалим и его обновлении, чем о вкушаемой пище.
Даже нерелигиозный еврей сознает символическую роль Иерусалима, по-своему ощущая священность города и всей Земли Израиля. Для этого достаточно помнить историю народа и роль, которую в ней сыграла непрерывная духовная связь с древней родиной.
На иврите Иерусалим называется Ерушалбйим, то есть «город мира», «совершенный город». При самом различном толковании этого названия, еврейская традиция отводит Иерусалиму роль поистине святого города.
Арабское название Иерусалима, ал-Кудс, само по себе означает «святой»; иногда город называют также ал-Кудс ал-шарифа – «благородный святой». Примечательно, что духовная деятельность основателя ислама Пророка Мухаммеда проходила в Аравии, и, судя по всему, он никогда не бывал в Иерусалиме. Однако важность города ощущали и последователи Мухаммеда, поэтому появилось предание о посещении Иерусалима пророком.
Рассказывается, что Мухаммед был чудесным образом перенесен из Мекки в Иерусалим и оттуда совершил свое восхождение на небо – мирадж. Так традиционное для иудаизма и христианства отношение к Иерусалиму как к святому городу перешло и в ислам.
После завоевания Иерусалима халифом Омаром в 637 году город превратился в центр исламского благочестия и стал частью мусульманской ойкумены (дар ал-ислам). Халиф Омар построил молельный дом на месте разрушенного еврейского Храма, рядом со скалой, откуда, по преданию, и совершил Мухаммед своё восхождение на небо.
50 лет спустя здесь был воздвигнут Купол над скалой, и сегодня составляющий гордость ислама. Ивритское название Храма (Бейт ха-микдбш, то есть «Дом святости») стало одним из арабских названий Иерусалима: Бейт ал-Макдис (или Бейт ха-Мукаддис), шаррафаху Аллах (Дом святилища, да прославит его Аллах).
В исламской традиции появился даже специальный жанр литературы – фадха’ил ал-Кудс: трактаты, воспевающие достоинства и красоту Иерусалима. Особенного расцвета он достиг после завоевания Палестины крестоносцами. Эти произведения можно сопоставить с «сионидами» еврейской литературы, созданными преимущественно в изгнании. Образ Святой земли и Иерусалима в этих произведениях был чаще всего лишен географического правдоподобия, зато он отражал благоговение авторов.
Христиане также воспринимают, в первую очередь, духовный аспект Святой земли, ведь для большинства жителей Европы Палестина оставалась далеким и недостижимым краем. В этом смысле христианские авторы, ностальгически писавшие о своей духовной отчизне, родине Христа, и об urbs Jerusalem beata (блаженном граде Иерусалиме), парадоксально напоминали еврейских авторов, превозносивших никогда не виданную, но близкую душе землю, избранную Господом.
Принципиально важной для христианства оказалась идея небесного Иерусалима, зародившаяся в иудаизме в эпоху Второго храма, но не являющаяся для евреев определяющей в отношении к реальной Святой земле и городу. Напротив, одно из высказываний еврейских мудрецов учит:
«В знак своей любви к земному Иерусалиму Бог сотворил и Иерусалим небесный».
Так что значение земного Иерусалима в иудаизме определяется не тем, что у него имеется и небесное соответствие, а, главным образом, национальным аспектом. Для многих же христианских учителей земное воплощение Иерусалима – не более, чем блеклое отражение Небесного града. Эта идея нашла своё отражение в Послании апостола Павла к евреям и особенно – в Откровении Иоанна Богослова, где описывается апокалипсическое видение Небесного града:
«Он имеет славу Божию. ... Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобное чистому стеклу. ... Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец».
Конечно, во все времена сильна была тяга и к земному Иерусалиму. Многие христианские паломники отправлялись в Святую землю. В онежской былине «Сорок калик» говорится:
- «Ай как нам сходить ко граду к Еросолиму,
Ко святой святыни Богу помолитисе,
А во Ердань реки окупатисе,
Во своих грехах да нам прощатисе».
Впрочем, многие авторитеты считали паломничества необязательными. Так, блаженный Иероним, который провёл большую часть своей жизни в Вифлееме, наставлял:
«Небесное святилище откроется тебе в Британии, равно как и в Иерусалиме, ибо царство Божие внутри тебя».
А игумен Даниил, совершивший в 12 веке «хожение» в Палестину, в своей книге об этом паломничестве писал:
«Блажени же видевше веровавша, треблаженни не видевше веровавше».
Действительно, для ощущения святости этой земли христианину не обязательно было совершать путешествие. Представление о древней Палестине он мог составить, читая Ветхий и Новый Заветы, в которых упоминаются Сион, Синай, Хеврон, Беер-Шева, Иерихон, Иудея, Галилея, Генисаретское море, Назарет, Гефсимания...
Не только Священное Писание, но и вся святоотеческая литература, любая церковная служба неотделимы от земли, явившей Христа. По словам одного деятеля культуры 19 века,
«с первым детским лепетом привыкли мы произносить священные имена: Иерусалима, Иордана, Назарета, Вифлеема...»
А Петр Вяземский, сам посетивший Палестину в 1850 году, в своём стихотворении, посвящённом памяти Авраама Норова, другого паломника 19 века, автора книги «Путешествие по Святым местам», писал:
- «В сей край паломник наш, как в отчий дом, вступил:
сей край он с юных лет заочно возлюбил;
к нему неслись его заветные стремленья;
Он изучал его в трудах долготерпенья.
Но глубже верою его постиг:
Она была ему вернейшая из книг» .
Тем не менее, сохранившиеся в мемуарной и художественной литературе впечатления от реальных посещений Святой земли, которую Вяземский назвал «Край святой Палестины, Край чудес искони», очень ярки.
В восприятии путешественников Палестина и Иерусалим всегда были связаны с историей этих мест, с их огромным значением для культуры и религиозного сознания. То очерченный одним скупым штрихом, то представленный в живописных подробностях, Святой город присутствует во многих стихах не только как фон евангельских событий, но и как подлинный участник всей человеческой истории.
В стихотворении Вяземского «Одно сокровище», например, сначала описывается скудная, опустошенная и полная скорби земля, но затем поэт подчёркивает:
- «Но этот край – святая Иудея,
Но летопись опальной сей земли –
Евангелие: свято, не старея,
Сии места преданья сберегли».
Одна из дневниковых записей Вяземского как бы продолжает эту мысль:
«Как поживешь в святом граде, проникнешься убеждением, что судьбы его не исполнились. Тишина в нем царствующая, не тишина смерти, а торжественная тишина ожидания».
Никогда не бывавший в Иерусалиме Борис Пастернак прекрасно передал всю полноту и напряженность исторического и духовного пространства этого города в своих поэтических размышлениях о Христе в стихотворении «Гефсиманский сад»:
- «Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу».
Некоторые места священны для одного народа или для людей одного вероисповедания. Некоторые же, однако, священны для многих людей и народов.
«Земля Израиля – посередине мира, а Иерусалим – в самом центре Земли Израиля», -
говорят мудрецы Талмуда. Для людей, исповедующих иудаизм, христианство и ислам, где бы они ни жили, это и в самом деле центр мира, родина души и, по словам Вяземского, «живых чудес ковчег и колыбель».