Как относятся французы к Робеспьеру, итальянцы к Муссолини, а испанцы к Франко
Приближается день, который в постсоветских республиках одни по-прежнему считают праздником, а другие – уверены, что это самый чёрный день в истории их стран. Речь идёт о 7-м ноября. Произошла ли тогда революция или произошёл просто переворот, – мнения по этому поводу тоже разделились. Причём о событиях ноября 17-го года в России, Украине, Белоруссии, Молдове, республиках Центральной Азии и Закавказья спорят порою так горячо и нетерпимо, как будто эти события произошли вчера.
А как обстоит дело в Западной Европе? Как относятся к своим революциям, контрреволюциям, государственным переворотам, путчам и прочим подобным политическим потрясениям жители, скажем, Франции, Италии и Испании?
Самая популярная песня Великой французской революции – «Марсельеза» – является сегодня гимном Франции. Это, однако, вовсе не значит, что французы относятся к событиям 1789-1799-го годов с благоговением. Совсем даже наоборот.
Разумеется, жители Франции, как и весь остальной мир, называют свою революцию «Великой». Гимн страны – это песня революционных гвардейцев «Марсельеза», а главный национальный праздник – 14-ое июля – это день взятия Бастилии. Но интересно, что по опросам общественного мнения, с результатами которого мы уже как-то знакомили вас в наших передачах, меньше десяти процентов французов считают Робеспьера и Дантона выдающимися историческими личностями. К Робеспьеру, который во времена «большого террора» в июне-июле 1794-го года послал на гильотину более тысячи человек, многие во Франции вообще относятся исключительно отрицательно. И считают, что уж ему, Робеспьеру, как раз совершенно справедливо отрубили голову.
Хотя вообще французы не любят насилие и радикализм. Не случайно парижская Площадь Свободы, где когда-то казнили осуждённого конвентом Людовика Шестнадцатого, давно переименована в Площадь Согласия, а праздник окончания Первой мировой войны официально называется не Днём победы, а Днём заключения мира.
Во французской столице, в которой есть самые немыслимые музеи, музея революции нет. Правда в мрачноватом здании Консьержери, примыкающем к Дворцу правосудия, туристы могут посмотреть камеру Марии-Антуанетты, где свергнутая королева дожидалась казни. Но эта камера вызывает разве что контрреволюционные чувства.
Впрочем, французы ухитряются с достаточной симпатией относиться и к многочисленным Людовикам, и к революционеру Марату, убитому Шарлоттой Корде в ванне (эту сцену можно увидеть в музее восковых фигур), и к Наполеону, который воевал как с королевской династией, так и с революционерами. Наполеон – самая почитаемая историческая фигура во Франции. К его гробнице приходят целыми школьными классами, о нём до сих пор выходит множество книг. Когда обсуждался вопрос, каким должен быть французский вариант новых монет «евро», кое-кто даже предлагал увековечить на них профиль императора. Раз решили изобразить на одной из монет Марианну – женский символ Великой французской революции, то почему не изобразить на другой монете Наполеона? В конце концов, правда, эту идею отвергли.
От эпохи Великой французской революции обратимся к временам не столь давним. Очень часто революцией называют и события 1922-го года в Италии – приход к власти чернорубашечников Муссолини. Причём называют как те, кто с почтением относится к «дуче», так и те, кто считает его величайшим преступником в истории Италии. А вот что думает по этому поводу наш римский корреспондент Алексей Букалов.
Революции бывают, как известно, разные: молниеносные и «ползучие», народные и дворцовые, бархатные и кровавые, смертельные и смехотворные. Не могу втиснуть фашистский переворот в прокрустово ложе этих определений, хочу лишь напомнить радиослушателям, что в ноябре отмечается черная дата в истории Италии: 80 лет назад была установлена фашистская диктатура на Апеннинах.
Итальянский король из Савойского дома Виктора Эммануил Третий официально назначил премьер-министром страны лидера фашистского движения Бенито Муссолини. Накануне завершился демонстративный поход на Рим, отряды дуче, не встретив почти никакого сопротивления, заняли столицу. 39-летний дуче стал самым молодым премьер-министром в истории Италии.
Итоги его правления хорошо известны всему миру: Бенито Муссолини, пришедший к власти на гребне фашистской революции, превратил Италию в тоталитарное государство, стал диктатором и завел свою страну в мировую бойню, унесшую жизни сотен тысяч итальянцев. Но и через восемь десятилетий после триумфа Муссолини, отношение к нему в Италии отнюдь не однозначное.
Идейные последователи «черного двадцатилетия» довольно шумно отпраздновали юбилей фашистского похода на Рим. Тысячи людей, в том числе много молодежи, собрались в местечки Предаппио (область Эмилья-Романья), на родине Муссолини. Пели фашистские песни, возлагали цветы к могиле дуче, толпились около его дома-музея, громко приветствовали приезд Романо Муссолини, сына диктатора.
На маленьком местном кладбище, где похоронены Бенито Муссолини, его жена Рашель и старший сын Бруно, военный летчик, ежедневно стоит почетный караул, отдавая честь мраморному бюсту дуче. Во многих сувенирных лавках продаются открытки и календари с его портретами, памятные медали и значки. Эти приметы культа Муссолини, однако, носят поверхностный характер. Фашизм воспринимается большинством итальянского общества как трагическая страница национальной истории. Не случайно даже лидеры постфашистской партии Национальный Альянс во главе с Джанфранко Фини (ныне он - вице-премьер Италии) сочли нужным отмежеваться от идеологии Муссолини и публично осудить его политические авантюры, в частности, антисемитские «расовые законы».
Долгие годы бытовало мнение, в основном среди обывателей, что, дескать, сам-то Муссолини-то был не так плох, как его малюют, это его бес, то есть Адольф Гитлер, попутал. Любят вспоминать, как бывший социалист дуче заботился о рабочих, приструнил мафию, осушал болота, велел прокладывать современные шоссейные дороги, провел реконструкцию Рима и ряда других городов, строил так называемые «case populari», народные дома, наладил отношения с Ватиканом. Когда спустя полвека открылись архивы, документально подтверждается, что дуче был таким же преступником, как все диктаторы кровавого 20 века.
И в заключение несколько слов о необычной находке, сделанной на днях строителями на юго-западе итальянской столицы. Здесь, в районе ЭУР (Esprosizione universale di Roma – Международной римской выставки) еще в конце 30-х годов прошлого века был построен гигантский комплекс выставочных павильонов для задуманной Муссолини Всемирной выставки «Прогресс цивилизации», которая должна была открыться в 1942 году и возвестить миру о триумфе итальянского фашизма. Война помешала этому, и район на долгие годы оказался заброшенным, и частично обновлен затем к Олимпийским играм 1960 года. Впрочем, некоторые его сооружения вошли во все каталоги современной архитектуры, как, например, белокаменное здание Дворца Труда, так называемый «квадратный Колизей».
Сейчас в ЭУРе собираются соорудить большой гостиничный комплекс и строители неожиданно для себя обнаружили целую систему тоннелей, уходящих на глубину восьми метров под административными зданиями, построенными в 1939 году. За системой герметизированных стальных дверей они нашли огромный бункер, предназначенный ля дуче и его приближенных. Похоже, что в нем более полвека никто не бывал. В комнатах и залах бункера ничего нет, кроме двух огромных бюстов самого дуче и стальных велогенераторов, которые использовались для получения электроэнергии. Пока не принято никаких решений о возможном использовании находки. Есть предложения разместить здесь филиал исторического музея, посвященного годам «черного двадцатилетия» пребывания дуче у власти.
Самой известной гражданской войной в Европе двадцатого века была (кроме, разумеется, гражданской войны в послереволюционной России) война в Испании, где поднявший мятеж генерал Франко сверг, в конце концов, республиканское правительство и на долгие десятилетия установил в стране авторитарный режим. Но в семидесятые годы, после смерти диктатора, Испания совершила удивительно плавный переход к демократии. Чем это объяснить? Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Еще в 50-е годы, диктатор Франко задумал построить мемориал. В так называемой Долине Павших под Мадридом вырубили в скале храм и поставили над ним гигантский крест. Здесь покоятся многие жертвы гражданской войны, как сторонники Франко, так и его противники-республиканцы. Здесь же могила самого «каудильо»-вождя.
Помянуть Франко в Долину Павших приезжают сегодня разве что престарелые ветераны-франкисты, и то раз в год – 20 ноября, в день смерти «каудильо». Большинство испанцев к фигуре покойного совершенно равнодушны. Связанные с его именем военный мятеж и гражданская война тридцатых годов – для испанцев это одна из трагических страниц истории. Причем, в трагедии были виноваты все – и демократы-республиканцы, и мятежники, и внешние силы, заинтересованные в раздувании конфликта: нацистская Германия, фашистская Италия и Советский Союз. Именно так подаются события 65-летней давности в школьных учебниках.
Кстати, подобная трактовка легла в основу политики национального примирения, которая стала проводиться после падения авторитарного режима. Испанская демократия перестала делить людей на победителей и побежденных. Процесс национального примирения после смерти Франко прошел безболезненно. Ведущая роль принадлежит здесь королю Испании Хуану Карлосу, который стал интеграционным символом общества. В конце семидесятых годов были восстановлены демократические нормы: отменена цензура, легализованы политические партии, проведены свободные парламентские выборы, демонтированы административные авторитарные структуры. Начали возвращаться на родину политические эмигранты. Бывшие военные-республиканцы были восстановлены в звании и стали получать солидные пенсии.
В интеллектуальных кругах и особенно в среде активистов левых партий – социалистов и коммунистов – интерес к событиям тридцатых годов по-прежнему высок. Постоянно издаются новые исследования о том времени. Совсем недавно фонд Пабло Иглесиаса, исследовательский центр социалистов, организовал выставку, посвященную испанской политической эмиграции. На ней были представлены многочисленные документы, посвященные 200 тысячам испанцев, которые были вынуждены покинуть родину после гражданской войны. Выставка вызвала большой интерес общественности.
Улицы городов, которые в свое время были щедро украшены франкистской символикой, постепенно очистились от памятников деятелям диктатуры, а также от висевшей буквально на каждом фасаде, высеченной на камне или исполненной в гипсе, эмблемы – ярма, перекрещенного стрелами. Эта эмблема заменяла испанским фашистам свастику. Не стало на улицах и мемориальных досок, напоминающих о посещении того или иного места генералиссимусом Франко.
Постепенно меняли название и улицы. Мадридский «Проспект генералиссимуса» превратился в проспект Кастилии, центральной провинции Испании. Улица франкистского генерала Мола стала улицей принца де Вергара, деятеля позапрошлого столетия. Поменяли названия и главные улицы небольших городов, которые при диктатуре непременно носили имя основателя фашистской фаланги Примо де Риверы.
В Испании, помимо левых, есть еще одна категория людей, которая, так сказать, организованно занимается проблемами диктатуры Франко. Это родственники 30 тысяч лиц, пропавших без вести в годы гражданской войны. Люди, объединенные в Ассоциацию возрождения исторической памяти, в течение многих лет требуют от властей выделения средств для поиска могил пропавших без вести и проведения соответствующих экспертиз
В общем, груз прошлого довлеет сегодня и над мирной, спокойной, плавно перешедшей к демократии Испанией. Просто забыть, вычеркнуть из памяти и истории свои революции, свои гражданские войны не может ни одна страна. Надо извлекать из них уроки, – вот что главное.