"Красная неделя"

Для машиностроительной промышленности это первый, за последние семь лет, случай использования такого радикального метода, как забастовка. Особый оттенок "красной неделе" придаёт и перспектива надвигающихся парламентских выборов – буквально в эти дни политические партии представляют свои предвыборные программы.

Даёшь шесть с половиной!

Рано утром в понедельник началась забастовка на заводе "Порше" в Цуфенхаузене под Штутгартом. Вместе с другими крупными предприятиями, расположенными в земле Баден-Вюртемберг, традиционном центре немецкого машиностроения, 2,5 тысячи работников утренней смены, вместо того, чтобы заступить в 6 утра на свои места у конвейеров и компьютерных экранов, собрались перед закрытыми воротами завода.

32 тысячи человек не приступили к работе на центральном заводе "Даймлер-Крайслер" в соседнем Зиндельфингене. Бастуют заводы "Ауди", другие предприятия. В общей сложности, на работу не вышли 50 тысяч человек.

Противостояние профсоюзов и работодателей длится уже несколько месяцев, в конце февраля переговоры о заключении нового тарифного соглашения зашли в тупик. Спор идёт о том, насколько повышать зарплату. Профсоюзы требуют 6,5%, работодатели предлагают пока 3%. Неделю назад новый тарифный договор заключили работники химической промышленности, куда более слабой, чем металлообрабатывающая – "химики" добились 3,6% процентов. После этого в руководстве профсоюза металлистов было проведено голосование. В результате принято решение бастовать.

Один - за всех, все - за одного

Сложность ситуации состоит в том, что не работники заводов "Порше" или "Даймлер-Крайслер" требуют денег от руководства непосредственно своей фирмы, а профсоюз металлистов оказывает давление на всех работодателей отрасли, используя в данном случае в качестве орудия этого давления работников машиностроительной отрасли – традиционно наиболее активных и сознательных. Забастовка идет как бы точечными ударами, то есть бастуют только на отдельных предприятиях, но за интересы всех немецких рабочих, занятых в металлообрабатывающей промышленности. Бастуют ради всех.

Принцип такой: сейчас профсоюз работников металлообрабатывающей промышленности выдвинул определённые требования, на сколько следует повысить зарплату и настаивает на том, чтобы эта зарплата была повышена всем работникам отрасли, где бы они ни работали. Речь идёт и о работниках такого гиганта как "Даймлер-Крайслер", где и началась забастовка, или такого преуспевающего концерна как "Порше", и о работниках маленькой фабрики в Тюрингии, где 50 работников и она снабжает своими металлоизделиями близлежащие города и сёла. С точки зрения профсоюзов, этом есть своя справедливость, то есть предприниматели на местах не имеют возможности "давить" на своих работников.

С другой стороны, это ставит под удар мелкого предпринимателя, потому что если "Порше" справится с повышением зарплат, то эта маленькая фабрика в Тюрингии – на грани краха. В принципе, предприниматель мог бы договориться со своими работниками без большого профсоюза о каких-то мерах, чтобы сохранить эти места. Но если в ходе забастовки профсоюзу удастся добиться весьма высокого повышения зарплат, то он обязан повышать эту зарплату. В конечном счете, это может привести к тому, что маленькая фабрика будет разорена.

Где собака зарыта

Какой смысл этого стремления профсоюзов "привести всё к общему знаменателю"? Почему требуется единый новый тариф для всей отрасли, почему вопрос о повышении или неповышении зарплат нельзя решить в индивидуальном порядке?

По мнению эксперта по вопросам экономики и трудового права Рольфа Венкеля, характерной особенностью для Германии является то, что здесь трудовые споры решаются не "правом сильного", то есть работодателя. Существующая система, при которой все наёмные работники, представленные профсоюзом, ведут диалог со всеми работодателями своей отрасли, сложилась после Второй мировой войны. Её цель – обеспечить максимальную социальную справедливость в условиях капитализма и рыночной экономики. Этот диалог ведётся совершенно независимо от всех других сил, в него не может вмешиваться даже государство – разве только в роли посредника. С другой стороны, в сильном и едином профсоюзе в конечном итоге заинтересованы и работодатели – для них это гарантия от случайных, несанкционированных всплесков социальной активности трудящихся. Сейчас всё урегулировано гигантским комплексом нормативных актов (их в общей сложности более сорока тысяч).

Эти акты предусматривают и индивидуальные соглашения между коллективами и руководствами отдельных предприятий. Например, если будет принято решение об общем повышении зарплат на четыре процента, работники маленькой фабрики в Тюрингии могут отказаться в порядке личной инициативы от тринадцатой зарплаты или отпускных – чтобы их предприятие "выдержало удар" и обошлось без увольнений.

Пока что одному лишь заводу "Порше" один день забастовки нанёс ущерб в 10 миллионов евро, с его конвейеров не сошли сегодня 145 автомобилей. 2500 "автомобилей со звездой" не выпущено и "Даймлер-Крайслер".

Эксперты полагают, что уже в конце текущей – начале следующей недели профсоюзы и работодатели металлообрабатывающей отрасли сядут за стол переговоров и сойдутся на цифре в 4-4,5 процента. Профсоюзы соглашаются, что добиться этого они могли бы и без забастовки. Но в данном случае для них важно и другое - продемонстрировать силу, с которой надо считаться...

Анастасия Рахманова, Андрей Гурков, ТЕМА ДНЯ