«Крепкий евро – слабый доллар?»
Сегодня мы поговорим о том, почему на мировых валютных рынках падает доллар и крепнет евро. Вы узнаете, что немецкие эксперты думают о стремительном росте курса единой европейской денежной единицы - и какой прогноз они дают на ближайшие полгода. Затем речь у нас пойдёт о производительности труда: почему в Западной Европе она всё ещё значительно ниже, чем в США? И в заключение мы ознакомимся со списком крупнейших европейских компаний.
Давайте для начала коротко вспомним недавнюю валютную историю. Евро, в безналичном виде появившийся в январе 1999 года, в первые дни стоил примерно 1 доллар и 17 центов. Так его оценили эксперты Европейского центрального банка. Но затем рынок провёл свою переоценку: курс евро начал падать. И падение это, с некоторыми перерывами, продолжалось около трёх лет. Летом прошлого года курс евро опустился ниже отметки в 84 цента, а в конце января нынешнего года находился на уровне 86 американских центов. И вот именно тогда начался последовательный и быстрый подъём, резко ускорившейся в конце мая. За четыре с небольшим месяца евро вырос примерно на 10 процентов и сейчас упёрся в отметку в 95 центов. Что произошло? В чём причина роста курса евро и, соответственно, падения курса доллара? Об этом я спросил экономического обозревателя «Немецкой волны» Томаса Киршнинга:
“Тут сочетание целого ряда причин. Во-первых, состояние конъюнктуры в различных регионах мира. Когда международные инвесторы размещают свои активы в той или иной валюте, когда они покупают на эту валюту акции и облигации, то связывают определённые ожидания с развитием экономики в зоне действия данной денежной единицы. Если ожидания инвесторов не оправдываются, они начинают переводить свои средства в другую валюту. Так вот, ожидания, связанные с американской экономикой, были явно завышенными. Народное хозяйство США, безусловно, выходит из рецессии, но не столь высокими темпами, как многие надеялись. В то же время экономика в еврозоне оказалась более стабильной, чем предполагало большинство инвесторов, и её оздоровление тоже идёт достаточно быстро. Вот эти макроэкономические факторы и привели к оттоку средств из США в Западную Европу, то есть из доллара в евро.
Во-вторых, с начала этого года евро существует уже в виде наличных денег. Он перестал быть некой виртуальной валютой, его можно потрогать, им можно расплачиваться. В результате растёт доверие к этой новой денежной единице. Короче говоря, международные рынки начали постепенно привыкать к евро.
Третья причина, на которой я хотел бы остановиться, - это наблюдающееся в целом ряде стран изменение структуры валютных запасов. К примеру, многие восточноевропейские и постсоветские государства начали переводить часть своих валютных резервов из доллара в евро. Кроме того, в тех странах, которые экономически тесно связаны с Европейским Союзом, растёт число фирм, которые предпочитают осуществлять расчёты не в американской, а в единой европейской валюте».
А как Вы относитесь к такому тезису: доллар слабеет ещё и потому, что вашингтонская администрация пересмотрела свою политику сильного доллара. И сделала она это под давлением крупных, глобально действующих американских корпораций, которые теряли конкурентоспособность на мировом рынке из-за слишком высокого курса национальной денежной единицы. Взять тех же производителей стали, которых Вашингтон защищает теперь заградительными пошлинами: более низкий курс им очень выгоден, потому что несколько сдерживает приток импортной продукции.
«Я думаю, что американские экспортёры в недавнем прошлом, действительно, дошли в валютной сфере до своего рода болевого барьера. Кстати, в аналогичной ситуации оказались и британские экспортёры, которые ведь очень тесно связаны с Европой: высокий курс фунта стерлингов нанёс тяжёлый удар по их бизнесу. Так что не исключаю, что сейчас многие в Америке с удовлетворением следят за укреплением евро и при этом приговаривают: «Пусть теперь немецкие экспортёры несут бремя высокого курса родной валюты».
Судя по Вашим словам, Вы рассматриваете нынешний рост курса евро не как результат временных колебаний на валютном рынке, а как достаточно долгосрочную тенденцию.
«Я думаю, что мы, действительно, имеем дело с наметившейся тенденцией. Причём эта тенденция вызывает своего рода цепную реакцию: рост курса евро укрепляет доверие к новой валюте, возросшее доверие приводит к тому, что всё больше фирм осуществляют расчёты в евро и всё больше стран переводят в евро часть своих валютных резервов. В результате курс продолжает расти».
И до какого же уровня он будет расти? На днях сразу несколько известных немецких экспертов выступили с прогнозом, что к концу нынешнего года будет достигнут паритет между европейской и американской валютами, то есть что один евро будет стоить один доллар. Так считают, в частности, Ханс Вернер Зинн (Hans Werner Sinn), президент мюнхенского экономического института Ifo, и Норберт Вальтер (Norbert Walter), главный экономист Deutsche Bank. Насколько серьёзны такие прогнозы? Как считаете лично Вы - паритет в ближайшие полгода возможен?
«Я считаю, что это вполне возможно. Упомянутые Вами эксперты – это очень серьёзные учёные и уважаемые специалисты в финансовой области. Если они публично дают такой прогноз – значит, они опираются на весьма основательные расчёты.
Мы, конечно, не знаем, что за это время ещё произойдёт. Я, естественно, не хочу накликать беду, но если, скажем, из-за каких-нибудь терактов политическая ситуация в мире резко обострится, то это, безусловно, отразится и на состоянии валютного рынка, причём непонятно - как. Но если ничего чрезвычайного не произойдёт, то достижение паритета между евро и долларом к концу года – это вполне реалистичный сценарий».
Итак, тенденция к росту курса евро очевидна. Однако ответ на вопрос, насколько продолжительной окажется эта тенденция, в значительной мере зависит от дальнейшего развития европейской экономики. Если она сможет расти более быстрыми темпами, чем американская, то европейская валюта и дальше будет укреплять свои позиции. Однако многие аналитики сомневаются в том, что государства Европейского Союза действительно способны «догнать и перегнать Америку». И очередной доклад Европейской комиссии о конкурентоспособности стран ЕС подтверждает, что сомнения эти вполне обоснованы.
В 2010 году, то есть уже через восемь лет, место Соединённых Штатов как экономически самого мощного региона мира должна занять Европа. Такую задачу официально поставил перед собой Европейский Союз. Но решает он её пока не очень успешно. Так, производительность труда в 15 странах ЕС составляет в настоящее время всего лишь 78 процентов от производительности труда в Соединённых Штатах. Эти данные привёл на состоявшейся в Брюсселе пресс-конференции комиссар ЕС по промышленности Эрки Лииканен (Erkki Liikanen). По его словам, одна из основных причин отставания ЕС от мирового лидера состоит в том, что в Америке образовательный уровень и квалификация рабочих и служащих выше, чем в Европе. Эрки Лииканен представил журналистам подготовленный им доклад, в котором перечислены основные меры, способные сократить разрыв между США и ЕС.
В докладе отмечается, что нынешнего роста производительности труда недостаточно для того, чтобы достичь поставленной цели. Для решения стоящей перед нами задачи мы должны более решительно проводить структурные реформы и либерализацию экономики. Кроме того, необходимо всемерно поддерживать инвестиции в систему образования и содействовать распространению новых технологий.
Особое беспокойство у Эрки Лииканена вызывает отставание Германии - крупнейшего народного хозяйства континента. По словам еврокомиссара, производительность труда в Германии сегодня ниже, чем в среднем в ЕС. Эрки Лииканен даёт немецким предпринимателям и политикам следующий совет:
«Германия нуждается сейчас прежде всего в более тесном переплетении традиционных отраслей экономики с современными информационными технологиями. Это сделает немецкую промышленность более эффективной и повысит производительность труда».
Впрочем, отметил на пресс-конференции в Брюсселе комиссар по промышленности, Германия в силу исторических причин находится в особом положении.
Есть некоторые аспекты, о которых не стоит забывать. Например – те серьёзные экономические проблемы, которые переживает Восточная Германия, где живут 17 миллионов человек. Эти проблемы отрицательно сказываются на всех статистических данных страны.
Дальнейшее развитие европейской, и, в частности, немецкой экономики в значительной мере будет зависеть того, как пойдут дела у крупнейших предприятий континента. Только что немецкая экономическая газета Handelsblatt совместно с американской Wall Street Journal Europe в очередной раз составила список 500 крупнейших компаний Западной Европы. Их величина оценивалась по такому финансовому показателю, как годовой оборот. Итак, кто же вошёл в группу лидеров?
Крупнейшей компанией Европы является британский нефтяной концерн BP. Благодаря росту цен на энергоносители его оборот составил в минувшем году почти 200 миллиардов евро. Это позволило ему обогнать победителя предыдущего года – германо-американский автомобилестроительный концерн DaimlerChrysler. Доходы производителя мерседесов и джипов «Чероки» превысили 150 миллиардов евро. С этим показателем он уверенно занимает второе место в списке. А третье удерживает французский нефтяной концерн Totalfina Elf с годовым оборотом в 105 миллиардов. В первую десятку европейских промышленных и финансовых гигантов попали также: немецкий автомобилестроительный концерн Volkswagen, нидерландские компании Royal Dutch, представляющая нефтяную отрасль, и ING Groep, оказывающая финансовые услуги, электротехнический концерн Siemens, страховая компания Allianz, банковская группа Deutsche Bank (все трое из Германии), а также французская страховая компания Axa. Таким образом, первую десятку европейского бизнеса наполовину составляют немецкие фирмы. Кроме того, в неё входят по две компании из Нидерландов и Франции и один британский концерн. Впрочем, если проанализировать весь список крупнейших фирм континента, состоящий из 500 наименований, то пропорции будут иными. Тут бесспорный лидер – Великобритания: каждая четвёртая фирма в списке (26 процентов) – британская. Затем со значительным отрывом идут Германия и Франция, у которых приблизительно по 17 процентов. Тем самым список достаточно точно отражает индустриальную структуру ведущих стран ЕС. Так, основу британской экономики составляют крупные фирмы. В то же время в Германии и Франции имеется определённое число промышленных гигантов и целый ряд больших фирм, однако становой хребет экономики – это всё же средний бизнес, представители которого в список газет Handelsblatt и Wall Street Journal Europe не вошли.
Впрочем, этот список позволяет сделать ещё один вывод. Взгляните на десятку крупнейших концернов континента: какие отрасли они представляют? Это – нефтяной бизнес, автомобилестроение, а также финансовые и страховые услуги. Всё это – традиционные отрасли, символизировавшие экономическое могущество в прошедшем 20 веке. В первой десятке европейских гигантов лишь один концерн - Siemens - можно причислить к сфере высоких технологий, и то достаточно условно, поскольку значительную часть оборота ему обеспечивают подразделения, производящие энергетическое оборудование, транспортные средства и бытовую электротехнику, а не, скажем, микроэлектронику. Вот и напрашивается вывод, что высокие технологии ещё не занимают в структуре европейской экономики то место, которое позволило бы континенту выйти в мировые лидеры. Помните, в чём, по мнению комиссара ЕС по промышленности Эрки Лииканенена, прежде всего нуждается сейчас, скажем, Германия? «В более тесном переплетении традиционных отраслей экономики с современными информационными технологиями». Пока бесспорным лидером в области информационных технологий были и остаются Соединённые Штаты.