Кто поможет не попасть в тюрьму?
А, во-вторых, познакомимся с братьями Позиными. Они переселились в Германию из Санкт-Петербурга и уже успели стать берлинскими оригиналами. Их, братьев, сразу трое. И все трое заняты одним гламурно-прибыльным бизнесом - подделкой картин великих мастеров. Какие-то вещи они просто копируют, другие - переписывают по воле заказчика, другие - реконструируют по фотографиям, наброскам и собственному наитию. И никакого криминала, всё легально, всё в рамках закона. Почему я здесь так настойчиво закон поминаю? А чтобы Вы не подумали, что вторая тема хоть как-то связана с первой. Вот и давайте начнём с работы судебных инспекторов по надзору за условно осуждёнными. Что это за должность такая, и чем эти люди занимаются? А чтобы настроиться на тему, вот эта песня под названием «вся жизнь - тюряга»:
Городок Раштадт на юго-западе Германии. Всего-то 50.000 жителей. Но в скромной приёмной Марианны Люббемайер всегда хватает посетителей:
«У меня в кабинете сидят все, практически все статьи уголовного кодекса. От мелких воришек до убийц, бандитов и наркоторговцев. Все статьи представлены».
Госпожа Люббемайер опекает до 100 таких клиентов. По-немецки её профессия называется «Беверунгсхелфер». Можно перевести, вернее, описать, как «судебный инспектор по надзору за условно осуждёнными и досрочно освобождёнными», а можно и «консультант по социальной реабилитации». Суды в Германии широко используют возможность условного осуждения. Само название такого вида наказания говорит о том, что испытательный срок обычно обставляется определёнными условиями. Например, наркоман или алкоголик должен пройти курс терапии у нарколога или в группе взаимопомощи. Хулиган - поработать какое-то количество часов в доме престарелых. То же самое и с людьми, которые досрочно освобождаются из тюрьмы. Им, например, могут запретить на время испытательного срока встречаться с прежними сообщниками. Многие обязаны регулярно делать денежные взносы в счёт возмещения ущерба, погашения долга или выплаты штрафа. Вот за выполнением этих условий и должен следить «инспектор по надзору». Он регулярно представляет суду отчёты о поведении своих подопечных. Если они допускают грубые нарушения, испытательный срок может быть продлён. А в самых крайних случаях, например, при новых правонарушениях, условный срок заменяется реальным, а досрочно освобождённые отправляются обратно в тюрьму. Решает это суд, но обычно судьи прислушиваются к мнению инспектора:
«Я в таких случаях пытаюсь разъяснить своим клиентам, что их ожидает в суде, какие к ним предъявляются требования. А судьям или обвинителям я пытаюсь объяснить, каковы мотивы и обстоятельства правонарушения».
Вот, для того, чтобы помочь своим клиентам не доводить дело до реальной отсидки, и нужен «консультант по социальной реабилитации». Например, он помогает найти квартиру и работу, подыскивает место для терапии. Идеальный случай для него - если подопечный безо всяких нареканий проходит весь испытательный срок. Но как же совместить в одном лице и строгого «инспектора» и доброго «консультанта»?
«У нас десятки лет шли споры о том, возможно ли такое совмещение функций в принципе. Я сужу по своему опыту, и прихожу к выводу, что это возможно. Вот, например, я должна контролировать, как мои подопечные выполняют наложенные на них обязанности. Я говорю с их работодателями, с окружением, а, главное, с самими клиентами. И часто случается, что в таком разговоре человек раскрывается, рассказывает о своих трудностях, а я могу помочь. Вот тут я из инспектора и превращаюсь в социального работника».
Штатные «инспектора по надзору за условно осуждёнными» назначаются судами федеральных земель. Непременное условие - высшее образование по специальности «социальный работник» или «социальный педагог». Есть и инспектора на общественных началах, но они обычно занимаются самыми простыми случаями. А специальное образование необходимо, чтобы найти индивидуальный подход к каждому подопечному:
«Знаете, человек, который в жизни ничего не видел, кроме насилия, которому приходилось пускать в ход кулаки, чтобы его вообще кто-то заметил или услышал - ну, сами понимаете, с ним и говорить надо иначе, чем с мелким жуликом или махинатором».
Но иногда говорить трудно просто потому, что подопечные Марианны Люббемайер не знают немецкого языка. И таких становится всё больше. Приходится прибегать к услугам переводчика:
И всё-таки самое трудное в этой профессии - сохранять нейтралитет, не становиться ни на сторону суда, ни на сторону подопечного. А ведь каждый клиент пытается предстать в роли невинной жертвы несправедливого общества и суда, разжалобить своего «инспектора-консультанта». Или, бывает и такое, просто запугать его.
«Это западня, в неё нельзя попадать. Нельзя допускать, чтобы твой подопечный рассматривал тебя как сообщницу. Он должен видеть, что я всегда готова ему помочь, но, в то же время, четко понимать, что покрывать его, лгать в его пользу я не буду. Вот и приходится искать золотую середину».
Найти её нелегко. Марианне Люббемайер признаётся, что поначалу тоже ошибалась в людях. Сейчас ей помогает опыт. Она уже 26 лет проработала «инспектором по надзору» в городе Раштате. Городок небольшой, и подопечные ещё до первого собеседования обычно наслышаны о ней в своих специфических кругах. Искреннее «спасибо» от них она слышит редко. Но ей достаточно и уважения.
«Никогда больше никакого искусства», зарекаются исполнители этой песенки. А вот братья Евгений, Михаил и Семён Позины с ними не согласны. «Как можно больше искусства, настоящего и поддельного» - вот их девиз и бизнес-идея. Учились братья в художественной академии в бывшем Петрограде - Ленинграде - Санкт-Петербурге, а живут и творят в Берлине. И давно уже стали берлинскими оригиналами:
У Вас есть 135 миллионов долларов, чтобы купить «Золотую Адель» Густава Климта? Или хотя бы 80 миллионов на одну из картин Огюста Ренуара? Если таких деньжищ у Вас нет, а тяга к прекрасному вас обуревает, то добро пожаловать в художественную мастерскую братьев Позиных в Берлине. Дюрер, Ван Гог или Уильям Тёрнер - у них есть всё, и по вполне сходным ценам, от 400 евро до 20.000. Им подвластны все стили, все эпохи. Последнее время братья трудились над «Ночным дозором» Рембрандта. И вложили в неё всю душу, уверяет Евгений Позин:
«Сделать копию с картины, это же не просто срисовать. Картина должна на вас также действовать, как оригинал. Надо шаг за шагом повторить то, что делал мастер. Для этого надо освоить его технику, знать, как он жил. Надо самому перевоплотиться в этого художника».
Одним словом, система Станиславского в живописи. На Рубенса или Рафаэля уходят месяцы работы. И подготовка отнимает много времени. Только ради «Моны Лизы» Леонардо да Винчи пришлось целый год проторчать в Лувре, уверяют бородато-волосатые братья-художники, а ведь картину потом ещё и нарисовать надо было. Иное дело, импрессионисты. Их копировать надо в творческом запое, за несколько часов. А ещё надо овладеть материалами:
«Самое простое для нас - это масло. А вот с художниками, которые писали темперой, только намучаешься. Например, в самом начале ренессанса, когда масляных красок ещё не было, писали темперой. А темпера - она капризная, быстро затвердевает. Тут уже не подправишь, если что не так».
Но пора и познакомиться: Евгений, Михаил и Семён Позины учились в художественной академии в Ленинграде. А в 80-ые годы, ещё до перестройки и гласности, один за другим перебрались в Берлин. Выставлялись в Германии и Австрии с собственными работами. А потом, корысти ради и пропитания для взялись за изготовление копий великих мастеров. И настолько увлеклись, что до сих пор остановиться не могут. Сегодня они заслуженно считаются одними из лучших в своём благородном ремесле. Работают они так хорошо, что какой-то перекупщик даже попытался продать две их копии за оригиналы. И на этом погорел. Дурак был этот перекупщик, считает Евгений Позин:
«Всё, что мы делаем - абсолютно легально. Мы и не пытаемся продать наши работы за оригиналы, мы не какие-то там жулики. Тут надо просто соблюсти определённые правила. Например, изменить размер полотна. Он должно быть хоть на пару сантиметров больше или меньше оригинала. И второе правило: копировать можно только художников, которых уже как минимум 70 лет нет в живых».
Именно поэтому братья так и не добрались ещё до Пикассо. А ведь как руки чешутся! Хотя работы и без Пикассо - непочатый край. Вот, например: огромное количество картин утеряно или уничтожено во время войны. Другие хранятся в сейфах подпольных миллиардеров или гниют в запасниках музеев. Братья Позины реконструируют их по литографиям, фотоснимкам и просто по описаниям. Кроме того, у братьев Позиных ведь можно заказать не только копии, но и оригинальные картины в стиле любых мастеров. Хотите «Незнакомку», «Шоколадницу» или «Обнаженную Маху» с лицом или фигурой Вашей горячо любимой супруги - братья Позины исполнят в лучшем виде. Не чураются они и эпатажа: Как-то для членов эксклюзивного клуба составили целую картинную галерею из пищевых продуктов. Произведения искусства были с аппетитом съедены. Жаль, конечно, зато Евгений, Михаил и Семён Позины попали во все газеты. И заказчиков прибавилось. Ну, а в свободное от работы время братья так и продолжают писать для души - не копии чужих полотен, а собственные картины.
Вот и всё на сегодня. Сегодняшнюю передачу мне помогли подготовить Цифоре Эке Робин и Айгюль Чисзмечоглу.