«Немецкий фильм говорит о серьёзном»
Мюнхенский фестиваль не входит в престижную первую лигу кинофестивалей – хотя ни по объёму, ни, посмею утверждать, по качеству программы он не уступает, скажем, московскому. Впрочем, к этому в Мюнхене и не стремятся. Фестиваль видит свою специфику в другом – в столице Баварии находится одна из трёх центральных киношкол Германии (вторая находится в Кёльне, третья в Берлине). Каждый год каждая из этих школ выдаёт на-гора – полсотни выпускников, имеющих диплом кинорежиссёра. Некоторые из них таковыми действительно являются. «О необходимости поддерживать национальное и европейское кино говорится так много, что пора бы уже и начать что-то делать» - к этому выводу пришли и в Мюнхене. В этом году из 150 фильмов основной программы более 50 – немецкие. В сущности, показали всё, что дозрело на немецких монтажных столах к фестивалю.
При таком объёме уже можно делать первые выводы и говорить о тенденциях.
Попытку такого анализа предпринял по нашей просьбе киножурналист Йохен Кюртен.
Фассбиндер:
«Самый главный урок, который следует извлечь из фильмов Дугласа Сёрка, - это то, что чувства и эмоции каждого из персонажей, каждого человека, - какими бы незначительными и мелкими они не казались из перспективы реальной жизни, - в фильме могут и должны быть настолько велики и масштабны, насколько это только возможно. Понять это - очень, очень важно, особенно для молодых людей, которые делают кино».
Эти слова об иконе кино тридцатых-сороковых годов, авторе больших романтических мелодрам Дугласе Сёрке сказал другая икона мирового кино – Райнер Вернер Фассбиндер. Сегодня, ровно двадцать лет спустя после смерти, к словам Фассбиндера, похоже, начало прислушиваться новое поколение немецких кинематографистов, причём особенно очевидно это было явлено немецкой и международной публике только что в городе Фассбиндера – в Мюнхене, где два дня назад завершился очередной (кстати, тоже двадцатый по счёту) кинофестиваль.
Правда, одиночка Фассбиндер едва ли предполагал, что восхождение к высотам эмоциональности немецкие кинематографисты будут производить не в индивидуальном порядке, а целым отрядом. Это какой-то первородный грех немецкого кино: в 90-ые годы все снимали кинокомедии. Сегодня – трагедии и мелодрамы.
«Scherbentanz» - «Танец на черепках»: так называется дебютный фильм Криса Крауса. Тридцатипятилетний Краус до сих пор был известен, прежде всего, как сценарист. В своём (по крайней мере, частично) автобиографическом фильме он рассказывает историю большой немецкой семьи, в которой есть традиции, деньги и застарелые конфликты, но нет любви, тепла и понимания того, а зачем, собственно, жить самому и давать жизнь другим. Мать ненавидит детей. В центре сюжета – двое братьев, идущих в жизни радикально противоположными путями: один продолжает путь отца. Второй – так сказать, лирический герой Крауса, - уходит в себя. В щелях ветшающего бюргерского гнезда пускает корни ненависть. Мать, психика которой разрушена алкоголем и наркотическими препаратами, пытается убить сыновей. Болезни, ревность, подавленная сексуальность, национал-социалистическое прошлое отца – недостатка в проблемах зритель фильма Криса Крауса «Танец на черепках» не испытывает. А вот что говорит сам режиссёр о своём фильме:
«Это особый стиль работы, особый стиль повествования: я как бы редуцирую всю жизнь до того узкого спектра, в котором её видит аутсайдер, изгой. Я выхватываю из жизни отдельные события, как будто высвечиваю их прожектором, показываю во всём их ужасе и неприкрытости, не объясняя, как это произошло и почему. Все как и в жизни: в жизни тоже происходит масса необъяснимых вещей».
И всё же, я сказала бы: для девяноста минут фильма многовато драм. Картина становится похожей на пересыщенный соляной раствор, в котором повествование уже не растворено в материи фильма, а выпадет на дно мутным осадком.
Семейные драмы, алкоголизм, инцест, убийства и самоубийства – таков круг тем нынешнего урожая немецких фильмов. Порою бывает несколько странно, что, скажем, поколение режиссёров, лишь приближающееся или только-только перешагнувшее тридцатилетний рубеж, интересуется, скажем, такой темой как семейные драмы супружеских пар, которых жизнь прибила друг к другу где-то на рубеже 60-ых и 70-ых годов. Конечно, это поколение шестидесятников, променявших зелёные лужайки на сборную мебель от «Икеи» и изменивших идеалам сексуальной революции с мелким обманом мещанской семейной жизни. И всё же странно, что эта тема получила столь широкое распространение – видимо, уже очень «допекли» молодое поколение немецких режиссёров их родители и обставленные от «Икеи» детские комнаты. Впрочем, интересуют молодых режиссёров и другие возрастные группы: скажем, в «Первом браке» Изабель Стеверс недавно поженившиеся молодые люди успели накопить столько ненависти в отношении друг друга, сколько иные пары не успевают насобирать и за тридцать лет несчастливой жизни.
Из этого ряда семейных драм и мелодрам выделяется фильм Филиппа Штёльцеля «Бэби»:
В автокатастрофе гибнут две женщины. Их мужья, всё глубже погружаясь в мир мелкого криминала, воспитывают маленькую дочку одного из них. Но и эта ситуация кончается катастрофой и смертью.
Уже почти классик немецкого кино Оскар Рёлер в своей новой картине «Fahr zur Hölle, Schwesterchen» - «Катись в преисподнюю, сестричка!» - сталкивает двух примадонн немецкого кино: Ханнелору Эльснер и Ирис Бербер. Только женщины умеют так ненавидеть.
В поиске последних табу немецкий фильм взялся за темы инцеста и педофилии. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это было нарочито пошло – скорее, кинематографистам не дают покоя лавры Набокова. Кино, знающее о запретности своей темы, и пытающееся её преодолеть художественными средствам. Так, в картине «Моё первое чудо» лирически и правдоподобно рассказана история странной любви между 11-летней девочкой и сорокалетним мужчиной.
И снова прошуршал хвост «15 негритят»: в «Пятнице» Детлефа Боте шестеро молодых людей отправляются справлять Рождество в отдалённую хижину на берегу озера. В конце все лежат мёртвыми в снегу.
Не прошёл даром для молодого поколения и просмотр картин типа «Романса» радикальной феминистки Катрин Брия.
Все рекорды брутальности бьёт фильм «Софииии!» - с четырьмя буквами «и» и восклицательным знаком в конце – Михаэля Хоффмана. Беременная двадцатилетняя девушка уходит от мерзости быта в то, что принято называть «джунглями большого города» - в данном случае, Берлина. Без цели и смысла скитается она по этой стихии первобытной жестокости, в разорванном платье и со спермой в волосах. В конце фильма она несёт по улицам города окровавленного младенца, которому не смогла дать жизнь. Это эмоционально, жестоко, очень радикально. Но в то же время – банально. Своего рода эмоциональный амок двадцатилетней миловидной девушки так и остаётся необъяснённым и неоправданным. Как говорил Станиславский – «Не верю!».
Утешает одно: сквозь чернуху тем видна преданность молодых режиссёров своему искусству, острый к нему интерес, высокая степень информированности, а во многих случаях – и профессионализма.
Доказательство тому – яркие визуальные образы, качественный звукоряд, прекрасно подобранные актёры. Как сказал, на мой взгляд, совершенно справедливо, Ульрих Маас, составитель программы немецких фильмов на Мюнхенском кинофестивале, «Талантливые люди есть. Главное – обеспечить им теперь возможность, работать в кино систематически, а не снимать один фильм раз в пять-семь лет». На это есть все основания надеяться – призы и дотации распределялись в Мюнхене с поистине несезонной рождественской щедростью.
«Немецкая волна» в очередной раз вручила свой приз за лучшую музыкальную радиопередачу
Как принято говорить в Германии: извините, но мы хотим заняться саморекламой. Как вы знаете, наша радиостанция ведёт вещание по всему миру на более чем тридцати языках. Значительную – и, я бы даже сказала, архизначительную роль, - играют в нашем эфире передачи музыкальные, говорящие, так сказать, языком, понятным и доступным всем. Поэтому более чем естественно, что именно наша радиостанция, «Немецкая волна», стала учредителем международного приза за лучшую музыкальную радиопередачу, пропагандирующую интернациональность музыкального мира. «Приз музыки мира» вручался в прошедшее воскресенье в Бонне уже в шестой раз, за прошедшие годы он стал самой престижной европейской наградой музыкального радиоэфира.
Из более чем тысячи выдвинутых на соискание приза радиопередач представительное международное жюри выбрало три. Начнём «снизу»: третье место занял очаровательный барселонский диск-жокей и музыкальный журналист Хосе Мигель Лопес. Уже двенадцать лет он каждый день выходит в эфир со своей передачей «Дискополис», в которой неизменно пропагандирует принцип: «все музыки равным и равноправны». На момент получения приза Хосе вышел в эфир с 4325-ый выпуском «Дискополиса». Настоящий человек-легенда был награждён «по совокупности заслуг».
Второй приз – кстати, если не ошибаюсь, впервые за пять лет, - получил наш: журналист «Немецкой волны» Фрэнсис Гей – за передачу «Первый раста»: о социальных и культурных истоках религии растафари и сопутствующей музыки Рэгги. И, наконец, первый приз достался немецко-бельгийской команде журналистов, за цикл передач о «кассеко» - до сих пор неизвестной в Западной Европе разновидности карибской музыки. Говорит одна из авторов передачи, Майке Рейманн:
«Когда я шесть лет назад впервые попала в Суринам, я не могла поверить своим глазам и ушам: на улице, в ресторанах играли группы пожилых музыкантов, в возрасте лет 60-90 – словом, как старички из знаменитого нынче «Буэна виста соушел Клаб». И играли очень странную музыку: что-то вроде голландских или немецких военных маршей, но с карибскими ритмами. Я обожаю эту музыку, и мне очень хочется, чтобы она стала популярной и в Европе – надеюсь, что наш репортаж будет этому способствовать...»
Во всяком случае, рассказ об этом удивительном музыкальном явлении прозвучит и в нашем эфире.
Уже по традиции вручение приза «Немецкой волны» сопровождалось огромным музыкальным праздником – фестивалем музыки мира, собравшим, несмотря на довольно сомнительную погоду, более двух тысяч жизнерадостных слушателей под шатром Летнего концертного зала перед центральным выставочным залом Бонна. Магнитами для публики стали звёзды «музыки мира» со всего мира – в частности, бразильская звезда Жильберто Жиль.