Немного об истории герба Германии

“На вашу волну я настраиваюсь ежедневно. Немецкая кровь в моих жилах не течет, и немецкого языка я не знаю, но к Германии и немцам я отношусь с теплом. Отсюда и мой интерес ко всему, что вы рассказываете. А связано это, скорее всего, с тем, что в молодости я служил в ГДР. И хотя, кроме забора, которым была обнесена наша воинская часть, видеть редко чего удавалось, но то, что видел, надолго врезалось в память. Не скажу, что меня захватывает абсолютно все, о чем вы рассказываете. И это естественно у каждого человека свои информационные предпочтения. Что-то слушаешь, чуть ли не раскрыв рот, а что-то вполуха. Меня, к примеру, больше всего интересует информация на внутригерманские и международные темы, новости науки и техники, тематика российско-немецких связей, как современных, так и в историческом ракурсе. Все это вы подаете гораздо лучше, чем любая другая зарубежная радиостанция. После того, как вы усовершенствовали структуру вашей программы, слушать вас стало еще интереснее. Жаль только, что вы, как образно говорят немцы, с водой и ребенка выплеснули. Еще недавно вы в конце утреннего блока с девяти до девяти тридцати давали обзор свежайшей прессы, после чего следовала рубрика “Поскриптум”. Жаль, что вы отказались от того и другого. Все – таки хочется перед уходом на работу узнать главное из того, о чем сегодня написали газеты Германии. А “Поскриптум” просто настроение поднимал. Но в любом случае, спасибо вам за интересные передачи”.

“По сей день я не оставляю попыток побудить вас рассказывать о достижениях немецкой технической мысли. Странная, согласитесь, складывается ситуация: я, российский слушатель, надоедаю вам, восхваляя открытия и изобретения, сделанные в Германии, а ведущий вашей передачи “Наука и техника”, например, увлеченно повествует об оптимизации колокольного звона в одном из католических университетов Бельгии. Вот уж действительно: ” Услышал звон...” А за бортом передачи остаются, дожидаясь лучших времен, по-настоящему выдающиеся достижения немецких ученых и конструкторов. Например, о создании нового поколения неатомных подводных лодок кораблестроителями Германии я вам писал давным-давно. Теперь позвольте из-под воды подняться на облака. Здесь тоже найдется много интересного для неленивого ума. Вот, пожалуйста, обратите внимание: самый большой для своего времени самолет в мире чисто немецкой постройки конструктора Дорнье. Моторы, правда, американские у этих летающих лодок с размахом крыла в 48 метров и взлетным весом в 52 тонны. В это трудно поверить: 1929 год, когда в авиации еще господствовали полотно и фанера! Нормальная пассажировместимость этого чудо-судна, о котором мало кто сейчас помнит, составляла 66 человек, но на одном из показательных полетов самолет поднял в воздух 169 человек. Этот рекорд продержался 20 лет. Впоследствии фирма Дорнье выпускала также современные для своего времени, вплоть до начала Второй мировой войны, бомбардировщики и самолеты-разведчики. Насколько мне известно, сейчас фирма “Дорьне” существует, но борется, чтобы удержаться “на плаву” в прямом и переносном смысле. Его сотрудники разработали пассажирский самолет-амфибию, но возникли проблемы с продвижением его на рынке. Судьба самолета неопределенна, как и фирмы. Не могли бы вы в рамках передачи “Наука и техника” прояснить ситуацию? Надеюсь, что буду услышан авторами и редакторами передачи”. -

“Эта история произошла со мной шестьдесят лет назад в немецком городе Гале федеральной земли Тюрингия. С мамой и старшим братом мы с первого дня войны оказались на оккупированной территории. Мне тогда было два года. А в 1943-м в возрасте четырех лет я заболел столбняком. Эта болезнь, как мне потом, человеку взрослому, объяснили, возникает при заражении крови. Третий, последний, приступ, если не ввести противостолбнячную сыворотку, заканчивается смертью больного. Первый приступ случился у меня в лагере. Об этом доложили коменданту. Как и почему он разрешил заключенным выйти за пределы лагеря и попытаться довезти меня до ближайшего госпиталя -–это отдельная история. Так или иначе, с одного из бараков была снята дверь, прибиты к ней доски в виде ручек и меня понесли. Путь, как мне позже рассказала мама, предстоял неблизкий – несколько километров. Не знаю, сколько времени меня так несли, когда более чем странную процессию догнал автомобиль. Водитель в немецкой форме остановил машину и с пассажирского места сошел немец в гражданской одежде. Судя по всему, он спешил. Узнав, что несут больного ребенка, он велел всем сесть, а автомобиль и сказал, что ему не по пути, но довезет нас поближе к госпиталю. Однако через некоторое время у меня случился второй приступ. Все тело охватила судорога, а лицо исковеркалось в боле. Увидев это, человек в гражданке, крикнул шоферу, чтобы тот гнал машину в госпиталь. Меня привезли в военный госпиталь. Пожилой профессор сказал маме, что меня привезли буквально за несколько минут до смерти. Я пролежал в госпитале три недели, пока не поправился. Я не знаю имен этих людей, но я всегда помню о тех, кто мне, ребенку, подарил вторую жизнь.

Конечно, мне хотелось бы поклониться этим людям. В Германии мы находились до конца войны, освободили нас союзные войска. С тех пор я так и не побывал на своей второй родине. Пишу обо всем этом с единственной целью. Может, кто-то из слушателей может помочь мне разыскать кого-то из тех немцев, о которых я рассказал. Любая информация о них была бы для меня очень ценной. Мой адрес в редакции русской службы “Немецкой волны”. С уважением Вильям Агабеков”

На берегу какой реки расположен город Бонн?
Кто из композиторов с мировым именем родился в Бонне.