Нет корма – нет и скотины

То, что деревня доживает свой век, уже не секрет. Но деревенские жители настолько постарели, что даже отказываются от типичного сельского уклада жизни – от содержания скотины.

«Идет сведение скота. Местные жители сдают рабочую продуктивную скотину, а молодняка его и нет. До осени додерживают и сдают на мясо. Есть деревни, что ни одной дойной коровы нет в частном владении»,

- рассказывает фермер из Брагина Юрий Шпилевский. По его мнению, главная причина – трудности с заготовкой кормов. Конечно, как и в прежние времена, можно попросить помощи в колхозе, но

«Там помогают в том случае, если убрана колхозная территория. То есть сроки упущены, трава перестояла, уже смысла в заготовке нет. А косить руками… Не каждый накосит. Я два года косил вручную».

Юрий – мужчина богатырского телосложения, но и ему махание косой было в тягость. И тогда он придумал, как снизить физическую нагрузку, продолжая держать скот, чтобы было чем семью прокормить. Фермер занялся овцеводством:

«Овцы достаточно неприхотливы в содержании, только необходимо смотреть, где они выпасаются. Там не должно быть болотистой местности, потому что у них есть заболевание копытная гниль. А если суходолы, то все неровности стаптываются, за ними остается ровное поле. Вот в Англии почему газоны ровные? Там мало того, что они их стригут. Но изначально ведь в Англии овцеводство тонкошерстное было развито очень сильно, когда отселяли людей, а разводили овец. Была даже пословица, что овцы съели людей».

Оказывается, в Беларуси овцеводство было развито при царской власти. Власть новая овечек извела, да так, что до сих пор в стране нет их массового производства. А между тем, как деловито подсчитал фермер Шпилевский:

«Хозяйству прямая выгода, потому что овцы многоплодны. Быстро размножаются, быстро набирают вес. За 8 месяцев баранчик достигает веса 40 кг. На рынках оно почти не встречается, поэтому высокая цена на него. Опять же в доме остаются овчины, шерсть. Если хорошо овца содержится, то большой настриг шерсти. А из шерсти можно делать нитки, которые тоже что-то стоят. То есть прямой экономический эффект. Это же не свинью стричь, что вместо шерсти один визг».

Почему же тогда в колхозах не считают, чем прибыльно заниматься?

«Для того чтобы колхоз сменил специализацию, требуется оформление большого количества бумаг. То есть малое хозяйство более мобильно. Никто не разрешит из мясомолочного хозяйства становиться просто овцеводческим, план же доводится о производстве. А самим дополнительную брать на себя нагрузку не каждый хочет».

Правда, жизнь внесла в расчеты фермера коррективы. Когда Юрий стал обзванивать заготовительные организации, чтобы узнать, куда он может сдать шерсть, ему не без удивления отвечали, что он первый к ним с таким вопросом обращается, и помочь они ничем не могут. Но фермер не отчаивается, а привыкает из каждой проблемы извлекать для себя хотя бы пользу:

«Из шерсти мы попробуем сами в домашних условиях делать нитки. Попробуем. Жалко ведь выбрасывать. Попробую валять валенки. Технологию знаю, а там как получится».

А с мясом, уверен фермер, проблем не будет. В том же Брагине живет много беженцев из Средней Азии. Вот к ним в плов и попадут фермерские барашки.