Нобелевские премии 2008-го года: медицина

По давней, более чем вековой, традиции, первая половина октября – это время присуждения Нобелевских премий. Как вы уже знаете, в том числе и из наших передач, на минувшей неделе были объявлены имена очередных лауреатов. Специфика журнала "Наука и техника" побуждает нас сосредоточить своё внимание на премии в области естественных наук, поэтому сегодняшнюю передачу мы, следуя хронологии присуждения премий, посвящаем рассказу о лауреатах премии по медицине, а в двух следующих передачах речь пойдёт, соответственно, об учёных, удостоенных премий по физике и по химии.

Итак, 6-го октября Каролинский институт в Стокгольме объявил о том, что Нобелевской премии по физиологии и медицине за 2008-й год удостоены трое учёных. Половина премии присуждена немецкому вирусологу и онкологу Харальду Цур Хаузену (Harald zur Hausen) за открытие вируса папилломы человека, вызывающего рак шейки матки. Вторую половину премии поделили между собой двое французских вирусологов – Франсуаза Барре-Синусси (Françoise Barré-Sinoussi) и Люк Монтанье (Luc Mantagnier) – за открытие вируса иммунодефицита человека, вызывающего СПИД. Следует заметить, что такое решение Нобелевского комитета – случай довольно редкий, чтобы не сказать, уникальный: обычно премия присуждается за какое-то одно открытие или, по крайней мере, за открытия, тесно взаимосвязанные. Здесь же единственным объединяющим моментом является то, что оба открытия касаются вирусов. Однако вирусы это разные, болезни они вызывают разные, да и авторы этих открытий никогда вместе не работали... Впрочем, Бу Ангелин (Bo Angelin), один из членов Нобелевского комитета, объяснил такое решение тем, что премия может быть присуждена не более чем трём учёным одновременно, оба открытия относятся к одной научной области – изучению влияния вирусов на здоровье человека, – и ведущую роль в этих открытиях сыграли как раз трое, вот так удачно всё сложилось. Этот последний тезис сегодня довольно интенсивно оспаривается, но об этом мы поговорим чуть позже, а пока давайте обратимся к первому из названных лауреатов.

Профессору Харальду Цур Хаузену – 72 года. Он родился 11-го марта 1936-го года в Гельзенкирхене, небольшом городке на западе Германии, в нынешней федеральной земле Северный Рейн-Вестфалия. В 1955-м году Цур Хаузен закончил гимназию и поступил на медицинский факультет Боннского университета. Затем последовало обучение в Гамбургском и Дюссельдорфском университетах. Защитив в 1960-м году диссертацию, Цур Хаузен 5 лет проработал в Институте медицинской микробиологии при Дюссельдорфском университете, а затем на 3,5 года уехал в США, где вёл научные исследования в вирусологической лаборатории Детского госпиталя Филадельфии, одной из старейших в мире детских клиник, и одновременно преподавал в университете штата Пенсильвания. В 1969-м году учёный вернулся в Германию. Сначала он работал в Институте вирусологии при университете Вюрцбурга, затем возглавил кафедру клинической вирусологии в университете Эрлангена-Нюрнберга. В 1977-м году профессор Цур Хаузен стал заведующим кафедрой вирусологии и гигиены университета Фрайбурга, а с 1983-го года и до выхода на пенсию в 2003-м году возглавлял Немецкий научно-исследовательский онкологический центр в Гейдельберге. Под его руководством Центр стал одним из ведущих в мире учреждений этого профиля. Не располагая собственным клиническим стационаром, Центр установил прочные связи с рядом университетских клиник, что позволило эффективно сочетать фундаментальные исследования с клинической практикой. Несмотря на пенсионный возраст, профессор Цур Хаузен и сегодня продолжает активную научную деятельность. В частности, он является главным редактором "Международного онкологического журнала" ("International Journal of Cancer"), который при нём стал наиболее авторитетным научным изданием в этой области медицины. За профессором Цур Хаузеном по-прежнему закреплён кабинет в Гейдельбергском онкологическом центре, в здании прикладной вирусологии опухолей, и это вовсе не пустая формальность: учёный работает там ежедневно. Там его и застал звонок из Стокгольма с радостным известием о присуждении премии:

Я был здесь, в лаборатории, у себя в кабинете. Мне позвонили без четверти одиннадцать, то есть за 45 минут до официального объявления, чтобы я, так сказать, успел прийти в себя и собраться с мыслями. Для меня это известие стало полной неожиданностью. Обычно я ношу галстук, а сегодня, как назло, пришёл на работу без галстука.

У Цур Хаузена трое взрослых сыновей, его жена Этель-Мишель де Виллье (Ethel-Michèle de Villiers) – тоже профессор вирусологии родом из Южной Африки. Новоиспечённый нобелевский лауреат любит покопаться в саду, если выпадает свободная минута, что, впрочем, случается редко, а его любимое занятие во время отпуска – фотосафари. Все стены его кабинета увешаны сделанными им фотографиями диких животных. Однако главное дело в жизни Цур Хаузена, дело, которому он посвятил – и продолжает посвящать сегодня – практически всё своё время, – это научные исследования. Недаром учёный удостоен множества почётных наград – премии Роберта Коха, премии Пауля Эрлиха и Людвига Дармштедтера, премии Эрнста Юнга, премии Шарля Родольфа Брупбахера, премии Раймона Буржина. Все коллеги Цур Хаузена, хорошо знающие его лично, в один голос отмечают невероятное упорство учёного в достижении научной цели, упорство, без которого он вряд ли смог бы сделать то открытие, за которое удостоился теперь Нобелевской премии. О том, что Харальд Цур Хаузен мужественно шёл против течения, против устоявшихся представлений, написано и в пресс-релизе Шведской королевской академии наук. Дело в том, что в то время – а речь идёт о начале 70-х годов – сама по себе мысль, будто рак может быть связан с вирусной инфекцией, представлялась почти абсурдной, а именно это и утверждал Цур Хаузен. Учёный вспоминает:

Это совершенно не укладывалось в общую линию, тем более что ранее в этом направлении уже были выполнены некоторые исследования, и ни одно их них не дало положительного результата. Правда, к этому времени уже наметились первые признаки взаимосвязи между гепатитом В и раком печени, однако для исследований такого рода это было всё же не самое благоприятное время.

В сознании не только широкой публики, но и учёных вирусы ассоциировались, прежде всего, с такими заболеваниями как грипп, корь, свинка, полиомиелит, герпес, ветрянка, бешенство, менингит, гепатит. Это сегодня общепризнано, что вирусную природу имеют около 20-ти процентов раковых заболеваний – то есть почти каждый 5-й случай. Тогда же подобные идеи вызывали насмешки. Учёный вспоминает:

В конце 60-х – начале 70-х годов я смог доказать, что в клетках определённых опухолей – так называемых лимфом, особенно часто возникающих у детей в Африке, – содержится наследственный материал вируса Эпштейна-Барра. Методика анализа, разработанная тогда мной и моими коллегами, очень пригодилась нам потом при исследовании рака шейки матки. В то время у многих медиков постепенно сложилось мнение, будто к возникновению этой формы рака если и причастен какой-то вирус, то это вирус герпеса Herpes-simplex-II. Появились сообщения, что в крови у пациенток, страдающих этой формой рака, отмечено повышенное содержание антител на вирус герпеса. Я и мои коллеги исследовали уйму проб соответствующей опухолевой ткани, но никаких следов вируса герпеса не обнаружили. Я выступил с этим сообщением в 1974-м году на симпозиуме во Флориде. И одновременно высказал гипотезу о том, что к возникновению рака шейки матки причастен вирус, вызывающий генитальные папилломы человека. Никакого восторга у присутствующих это моё сообщение не вызвало. Тем более, что весь симпозиум был посвящён как раз роли вируса герпеса в возникновении рака шейки матки.

Однако такая реакция не обескуражила Цур Хаузена, и он продолжил свои исследования. Вскоре оказалось, что папилломы, или бородавки, – эти мелкие доброкачественные опухоли на поверхности кожи или слизистых оболочек – вызываются вирусом, имеющим множество разновидностей. Правда, первые результаты исследования изрядно разочаровали учёного, потому что никаких следов наследственного материала изолированных им разновидностей вируса папилломы в пробах опухолевой ткани обнаружить не удалось. И лишь штаммы 16 и 18 оказались действительно онкогенными. Соответствующие работы были опубликованы в 1983-м и 1984-м годах.

Сегодня мы знаем, что среди различных форм злокачественных опухолей, вызываемых инфекциями, одной из самых распространённых является рак шейки матки. Он занимает второе место после рака желудка, вызываемого бактерией Helicobacter pylori, и является второй по частоте формой рака у женщин. Кроме того, на сегодняшний день зарегистрировано уже более ста разновидностей вируса папилломы человека, а всего, по оценке профессора Цур Хаузена, их должно быть никак не менее двухсот. Из всех известных разновидностей вируса лишь около 40 вызывают папилломы на слизистых оболочках. Они передаются, как правило, половым путём и распространены чрезвычайно широко: более 70-ти процентов сексуально активного населения рано или поздно инфицируются вирусом папилломы человека. Правда, в огромном большинстве случаев иммунная система пациента сама успешно подавляет эту инфекцию, так что вирус не вызывает никаких негативных последствий. Но бывает, к сожалению, и иначе, особенно, если вирус относится к 16-й или 18-й разновидности: половина всех случаев рака шейки матки вызывается вирусом 16-й разновидности, ещё 20 процентов опухолей приходится на долю вируса 18-й разновидности. В одной только Германии рак шейки матки ежегодно диагностируется у 6,5 тысяч женщин, 1700 женщин в год от этой болезни умирают. В мире же эти цифры составляют соответственно 500 тысяч и 300 тысяч, из них 83 процента приходится на развивающиеся страны. Благодаря открытию Цур Хаузена 2 года назад была разработана вакцина, которая, хоть и не сводит риск заболевания к нулю, снижает его на 80 процентов. К сожалению, ни сам Цур Хаузен, ни его соотечественники в разработке вакцины участия не приняли: учёный пытался заинтересовать своим открытием немецкие фармацевтические фирмы, но на этом поприще успеха не достиг. Правда, компания "Behringer" со штаб-квартирой в Марбурге поначалу проявила интерес и некоторое время даже финансировала работу группы Цур Хаузена, но потом провела маркетинговое исследование и пришла к ошибочному, как мы теперь знаем, выводу о том, что такая вакцина не будет иметь спроса, и заморозила проект. В результате вакцину разработали американцы. Сегодня в США и многих странах Европы вакцинация подростков обоего пола от 12-ти до 17-ти лет обретает всё более массовый характер. Речь идёт именно о подростках, ещё не начавших половую жизнь, потому что вакцина действует превентивно, то есть эффективна лишь до заражения вирусом. Жалко, конечно, что препарат не излечивает инфицированных, но главный его недостаток – высокая цена. Это делает прививку практически недоступной в развивающихся странах, где она нужнее всего. Поэтому профессор Харальд Цур Хаузен не устаёт ратовать за снижение цен на уже существующую вакцину и за разработку новой вакцины, более дешёвой в производстве.

А теперь обратимся ко второй половине премии, которую поделили двое французских учёных за открытие вируса иммунодефицита человека. Впервые заболевание, получившее потом название СПИД, заявило о себе летом 1981-го года. Поначалу эпидемия распространялась в среде мужчин-гомосексуалистов, но очень быстро охватила и другие, как мы сегодня говорим, группы риска – прежде всего, пациентов, нуждающихся в регулярном переливании крови. Поскольку консервированная кровь для переливания проходит фильтрацию, при которой бактерии удаляются, стало ясно, что возбудителем болезни может быть либо вирус, либо яд. В 1982-м году группа учёных Института имени Пастера в Париже под руководством Люка Монтанье приступила к поиску вируса, вызывающего эту загадочную эпидемию, и обнаружила его в лимфоцитах пациентов на ранней стадии болезни и в крови пациентов на поздней стадии. Французским исследователям удалось не только выделить и описать вирус, но и выявить ряд его особенностей, заложивших основу для дальнейшего изучения болезни и для разработки соответствующих лекарственных препаратов. Правда, публикация 1983-го года, в которой парижские учёные изложили результаты своего исследования, поначалу не привлекла должного внимания. Да и своё нынешнее название вирус получил лишь несколько лет спустя. Но время подтвердило правоту парижских вирусологов. Научные заслуги Люка Монтанье, равно как и работавшей под его руководством Франсуазы Барре-Синусси, неоспоримы. Однако если на приоритет профессора Цур Хаузена в открытии вируса папилломы никто никогда не покушался, то вокруг открытия вируса иммунодефицита человека с самого начала разразилась настоящая битва, и её отзвуки не утихли до сих пор, а решение Нобелевского комитета лишь подлило масла в огонь. Прежде всего, несправедливо обойдённым считает себя американский исследователь Роберт Галло (Robert Gallo) из Национального онкологического центра в Бетесде, штат Мэриленд:

Я думаю, совершенно очевидно, что меня следовало бы назвать лжецом, если бы я сейчас стал отрицать, что очень разочарован. Видимо, Нобелевский комитет не учёл, что мы – Монтанье и я – давно прояснили все вопросы, касающиеся авторства открытия, и нашли взаимоприемлемое решение. Это я обнаружил первый ретровирус, я разработал технологию исследования, и я выдвигал идеи. В этом нет никаких сомнений. Поэтому я разочарован и удивлён. Но если другие эту премию заслужили, значит, так тому и быть.

На самом деле Роберт Галло обнаружил свой "первый ретровирус" в пробах, присланных ему Люком Монтанье. То ли он посчитал, что это другой вирус, совсем не тот, о котором написали ему парижские коллеги, то ли сознательно предпочёл "не заметить" идентичность обоих вирусов. Монтанье подал заявку на патент на полгода раньше, чем Галло, а Галло умудрился первым получить такой патент. "Мирное соглашение" между учёными было заключено в 1994-м году. Харолд Вармус (Harold Varmus), тогдашний директор Американских национальных институтов здравоохранения, констатировал, что первый диагностический тест разработал Галло, используя для этого вирус, предоставленный французскими учёными. Но решение Нобелевского комитета о награждении Монтанье и Барре-Синусси воспринято неоднозначно ещё и потому, что обойдённым оказался также Жан-Клод Шерман (Jean-Claude Chermann), третий соавтор той самой публикации 1983-го года об открытии вируса иммунодефицита. Во Франции группа энтузиастов даже образовала комитет в поддержку Шермана и уже обратилась к Нобелевскому комитету с призывом пересмотреть решение о присуждении премии. Понятно, что никаких шансов на это нет, но сам факт показателен. А вот разработать вакцину против ВИЧ-инфекции наподобие той, что используется против вируса папилломы, до сих пор так и не удалось – ни американцам, ни французам, ни кому-либо другому.

Вот и всё на сегодня. О лауреатах Нобелевской премии по физике и химии мы расскажем в двух следующих выпусках радиожурнала "Наука и техника".