Об открытии мемориальных комплексов жертвам холокоста в Германии

Сегодня – не совсем обычный выпуск радиожурнала «Европа и европейцы». Он посвящён одной-единственной теме. В эти дни, когда отмечается 60-ая годовщина окончания Второй мировой войны, в Германии открылись сразу два крупных мемориальных комплекса. Один – в Берлине, рядом со зданием рейхстага. Он посвящён жертвам Холокоста – шести миллионам европейских евреев, погибших от рук нацистов и их подручных. Другой мемориал открыт на месте концлагеря Нойенгамме на севере Германии. Я побывал на торжественных мероприятиях в Нойенгамме, встретился с бывшими узниками концлагеря и с немецкими историками. Об этом и хочу рассказать.

Песня «Moorsoldaten»

Песня «Болотные солдаты» была написана во времена нацистской диктатуры заключённым другого лагеря, но совсем недалеко отсюда, и в Нойенгамме её тоже пели – шёпотом, конечно, когда не слышала охрана. Нойенгамме находится примерно в тридцати километрах к юго-востоку от Гамбурга. Это был самый крупный концлагерь на севере Германии. Здесь находилось свыше ста тысяч заключённых. Больше половины их погибли от голода, болезней, тяжёлого, изнурительного труда, издевательств и побоев… Пепел сожжённых в крематории нацисты цинично использовали в качестве удобрений в прилагерном садово-огородном хозяйстве. Сейчас на краю поля, где когда-то были огороды и рассыпали пепел умерших, стоит каменная стела. Рядом – памятник неизвестному узнику и плиты с названиями стран, граждане которых погибли здесь. Есть плита с надписью «СССР», ещё одна – с названиями стран Балтии: Латвии, Литвы и Эстонии. В концлагере были заключённые из почти тридцати стран мира: французы и бельгийцы, поляки и чехи, голландцы, американцы, канадцы, австралийцы… Ну, и немцы тоже. Поэтому на торжественном открытии мемориала звучали песни на немецком, французском, английском языках… Нойенгамме был штрафным лагерем. Сюда попадали за разные провинности, например, остарбайтеры, угнанные в Германию из Советского Союза. Судьба Ивана Андреевича Слепаченко здесь типична:

СЛЕПАЧЕНКО (аудиофайл)

Иван Андреевич Слепаченко – один из шестидесяти бывших узников Нойенгамме, приехавших по приглашению сената города Гамбурга на торжественное открытие нового мемориального комплекса: из Украины, России, Беларуси, Латвии и Эстонии. Поездку всем им оплатила, разумеется, немецкая сторона. В общей сложности, на торжества приехали 250 бывших заключённых концлагеря из 23 стран мира. Француз Жан Ле Бри показывал журналистам, где он работал:

«Я работал вот здесь. Приходилось вручную толкать гружёные кирпичом вагонетки до апель-плаца, где строились бараки. Это была очень тяжёлая работа. Рельсы проложили только на время работ, что называется, на живую нитку, вагонетка всё время соскакивала с них, и надо было снова ставить её на рельсы…»

В Нойенгамме убивали не в газовых камерах – здесь убивали работой. Центральный лагерь и около восьмидесяти отдельных лагерных точек, структурно относящихся к Нойенгамме, снабжали рабской рабочей силой карьеры, где добывали глину, кирпичный и механический заводы, мастерские, где делали противогазы, детали для подводных лодок и самолётов, множество других предприятий… Заключённые разбирали завалы после бомбёжек, доставали неразорвавшиеся бомбы, разгружали баржи… Выживал чаще всего не тот, кто был сильнее физически, выносливее, а тот, кому повезло. Рассказывает бывший узник концлагеря Леонид Акимович Грунтенко:

ГРУНТЕНКО (аудиофайл)

Мемориальный комплекс, созданный на месте концлагеря Нойенгамме, - это результат усилий очень многих людей. Не только немцев. Много сделал международный союз бывших узников Нойенгамме, который возглавляет француз Робер Пинчон. Он очень высоко оценил открытие нового мемориала:

«Если думать о будущем, то это как раз то, в чём нуждаются будущие поколения для того, чтобы правильно строить свою собственную жизнь, чтобы быть толерантными по отношению к людям другой культуры, других убеждений, чтобы не забывать об уроках истории».

Другой бывший заключённый концлагеря, немец Фриц Брингман, подчёркивает:

«Этот мемориал не только должен напоминать о прошлом. Он также должен быть устремлён в будущее, должен работать на будущее, чтобы подобные вещи ни в Германии, ни вообще в мире больше никогда не повторялись. И чтобы молодёжь знала, во что может вылиться посягательство на демократические права и свободы, и оказывала сопротивление даже малейшим таким посягательствам».

От бараков концлагеря остались только фрагменты фундаментов. Но сохранились здание кирпичного завода, где работали заключённые, гаражи охраны, главный эсэсовский контрольно-пропускной пункт с огромной кирпичной вышкой, с которой простреливался апель-плац (площадь, где проводились поверки)…

Гости, приехавшие на торжественное открытие нового мемориального комплекса, были тронуты тем, как много уже сделали и делают его сотрудники , и так называемый «Круг друзей мемориала Нойенгамме». Эта неформальная, как сказали бы мы, организация принимала и гостей из бывшего Советского Союза. Принимала не первый раз. А ведь это люди немолодые и, мягко говоря, не самого крепкого здоровья, если учесть и возраст, и то, что они пережили. Катя (её все так и называют: Катя) Херц-Айхенроде позаботилась даже о такой, наверное, всё же не мелочи, как проверка слуховых аппаратов. Для этого в дом, где жили бывшие заключённые Нойенгамме, приехавшие из Украины, России, Беларуси, Латвии и Эстонии, пригласили специалиста как раз по слуховым аппаратам.

Разумеется, много сделал для создания нового мемориального комплекса и гамбургский сенат – то есть правительство Гамбурга, имеющего статус федеральной земли Германии. Дело не только в выделении финансовых средств (немалых средств!). На территории Нойенгамме находится действующая тюрьма, построенная здесь в конце шестидесятых-начале семидесятых годов. Тюрьма на месте бывшего концлагеря – прямо скажем, не самое лучшее сочетание. Её решено снести. К концу года и снесут. А сидящих там уголовных преступников переведут в другое место. Среди них, кстати, есть и наши с вами земляки. Я сам слышал русскую речь, когда проходил вдоль тюремной стены: «Лёха! Андрюха! У тебя шоколад в передаче был?!»

Ну, да ладно. Это уже совсем другая тема.

Вернёмся к событиям шестидесятилетней давности. В конце апреля 45-го года, когда британские войска были уже совсем близко, концлагерь Нойенгамме ликвидировали. Всех оставшихся в живых заключённых эсэсовцы согнали в порт, там посадила на бывшие прогулочные суда «Тилберг» и «Кап Аркона» и отправили в Любекскую бухту. Что с ними предполагали сделать? Затопить вместе с судами? Использовать на строительстве оборонительных сооружений? Трудно сказать. Царила страшная неразбериха. И вот тут, как рассказывает историк Йенс Михельзен, произошло то, чего никто не ожидал:

«Случилось несчастье, трагедия. Эти суда подверглись бомбардировке британских самолётов. Лётчики, конечно, не знали, что, что в трюмах находятся заключённые. В результате этой бомбёжки в Любекской бухте погибли более семи тысяч человек. Вся эта часть Балтийского моря была огромным кладбищем».

Александр Иванович Хорошун, который был тогда на «Кап Арконе», выжил чудом:

Хорошун (аудиофайл)

Я беседовал со многими бывшими узниками концлагеря Нойенгамме. История каждого – каждого! – была бы достойна отдельной передачи. К сожалению, это невозможно.