О киргизских НПО и "мертвых душах"

В Киргизии на сегодня официально зарегистрировано более 8 тысяч неправительственных организаций. Вместе с этим большая часть этих НПО в настоящее время, по сути, существуют лишь на бумаге. Исследования, проведенные рядом международных организаций, показали, что активных НПО в республике чуть более 500, что составляет всего около 6 процентов от общего числа зарегистрированных общественных объединений. О действующих организациях и «мертвых душах» - в нашей постоянной рубрике – сегодня с Натальей Поздняковой.

Сколько на самом деле неправительственных организаций в Киргизии? Этим вопросом наша редакция задалась после презентации доклада о развитии так называемого третьего сектора гражданского общества в Киргизии, которая состоялась в апреле этого года в берлинском Центре независимого искусства «Бетаниен». Согласно данным бишкекской Ассоциации центров поддержки гражданского общества, из официально зарегистрированных в республике 8284 некоммерческих организаций, более шести тысяч на момент проведения исследования бездействовали. Почему это происходит и чем все-таки объясняется такая большая разница в цифрах? Для этого наш корреспондент в Бишкеке Виталий Катаргин встретился с координатором программы «Поддержка НПО» фонда «Сорос-Киргизстан» Юлией Чухматовой.

Насколько объективно на Ваш взгляд результаты исследования отражают реальную ситуацию, которая сложилась в секторе неправительственных организаций Киргизии?

-На самом деле мы не можем говорить, что работает только очень маленькая часть организаций на данный момент. И, допустим, когда проводится исследование тех организаций, которые активно действуют, то их число в определенное время будет одно, а через какой-то промежуток времени это число может быть уже другое. С чем связана эта ситуация? Сейчас, скажем так, большинство неправительственных организаций в Киргизии живут на средства доноров. Обычно НПО получают финансирование в качестве грантов на проекты. Но это не означает, что одна НПО ведет проекты непрерывно один за другим. Они один проект закончили и на какое-то время попадают под понятие неактивной организации, потому что проект закончен. Проходит какое-то время, и они пишут другой проект, подают его на конкурс в донорскую организацию и получают финансирование. То есть, здесь нужно учитывать вот этот фактор.

Получается, что большинство НПО в Киргизии могут активно действовать лишь при поддержке международных донорских организаций. А возможно ли, что некоторые НПО в вое время создавались определенными людьми, которые, скажем так, пытались заработать на грантах и не более того?

- Наше законодательство позволяет достаточно просто зарегистрировать некоммерческое объединение. И, безусловно, мы не можем исключить тот факт, что некоторые организации могут создаваться, скажем так, искусственно для того, чтобы привлекать грантовые средства. Сейчас такие организации просто
не могут выживать в новых условиях.

Если говорить об объемах финансирования гражданского сектора, то сегодня киргизским НПО получать поддержку стало сложнее, чем прежде или нет?

- В 2005 году была принята парижская декларация донорским сообществом в отношении того, что теперь финансирование именно для развития НПО будет сокращаться. Это не только ситуация в Киргизии, а это ситуацию во всем мире. Конечно, перед НПО встает актуальный вопрос о том, как поддерживать свою финансовую устойчивость. В таких новых условиях эффективно работать и привлекать финансирование смогут только те организации, которые постоянно реализуют какие-то важные интересные проекты. Большой рост количества НПО в начале 90-х был обусловлен тем, что донорское сообщество очень активно поддерживало институциональное развитие НПО. А сейчас политика доноров изменилась, они больше работают в формате поддержки конкретных проектов.

С учетом сокращения финансирования со стороны доноров, можно ли предполагать, что число активно действующих НПО в Киргизии будет и дальше уменьшаться?

- Очень сложно сказать. Безусловно, это может привести к тому, что некоторые организации прекратят свое активное существование, потому что не смогут обеспечить компонент финансовой устойчивости. То есть, это вероятно, но говорить о цифрах здесь очень сложно. Но в принципе, здесь, наверное, вопрос нужно ставить о том, какие альтернативные источники финансирования неправительственные организации могут использовать. И насколько я знаю, сейчас уже есть ряд неправительственных организаций, которые находят какие-то альтернативные средства, они организовывают небольшие типографии, оказывают, допустим, экспертную поддержку. Это помогает им оставаться финансово устойчивыми и не зависеть на 100 процентов от донорской поддержки.

Это было интервью нашего бишкекского корреспондента Виталия Катаргина с координатором программы «Поддержка НПО» фонда «Сорос-Киргизстан» Юлией Чухматовой.

А как оценивает степень развития и работы НПО в Киргизии немецкий эксперт по вопросам развития гражданского сектора в странах Центральной Азии Беате Эшмент? Чем занимаются сотрудники так называемых «мертвых душ» в Киргизии и можно ли на основе существенной разницы в цифрах между активными и бездействующими НПО говорить о слабости развития гражданского общества? Об этом с Беатой Эшмент по телефону беседовала наша берлинская корреспондент Оксана Евдокимова.

По мнению берлинского историка и эксперта по Центральной Азии Беаты Эшмент, количество неправительственных организаций обычно говорит об уровне активности гражданского общества и готовности частных граждан активно вмешиваться в общественную жизнь страны. В случае с Киргизией, рассказывает Беате Эшмент, это выглядит несколько иначе.

- Смысл существования неправительственных организаций состоит в том, чтобы люди посредством своей гражданской активности, воли и инициативы хотели бы что-то изменить в обществе к лучшему. Например, кто-то хочет решить экологическую проблему, кто-то – борется против ущемления прав женщин. Но мне приходилось часто сталкиваться с людьми в Киргизии, которые открывали НПО совсем не для этих, идеалистических целей, а в поиске работы и заработка. Они прагматически думали о том, под какой проект можно получить у европейских доноров деньги. То есть многие НПО открывались с целью личного трудоустройства, и это, конечно, ничего не имеет общего с общественной активностью граждан.

По словам Беаты Эшмент, самое большое количество НПО было создано в конце 90-х и в начале 2000-х годов. Именно в это время международное сообщество выделяло крупные суммы деньги на общественные, социальные, экологические и социальные проекты. И проблема третьего сектора в Киргизии, считает Эшмент, состоит именно в этом: повышенное внимание Запада к Центральной Азии и готовность вкладывать средства в развитие гражданского сектора в Киргизии привели к внезапному росту некоммерческих организаций, создававшихся, по сути, ради удовлетворения личных, материальных, интересов. И не нужно быть большим специалистом, говорит Эшмент, чтобы отличить в этом бесконечном списке зарегистрированных на сегодня НПО подлинных игроков гражданского сектора от мнимых. Беате Эшмент приводит еще один пример:

-Многие люди создавали НПО для того, чтобы просто сказать: я являюсь председателем неправительственной организации. У них, конечно, нет ни малейшего желания активно участвовать в общественной жизни Киргизии. Они просто хотят быть шефом чего-то.

Берлинский эксперт по развитию НПО в Центральной Азии Беате Эшмент считает, что представители международного сообщества со временем научились понимать, с кем имеют дело. Активная работа действительно функционирующих организаций над развитием демократии в Центральной Азии ценится в Европе высоко. Только один пример из соседнего Казахстана, в котором, по мнению Эшмент, тоже существуют похожие проблемы: германский Фонд имени Фридриха Эберта наградил в мае этого года директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгения Жовтиса премией прав человека. Беате Эшмент считает, что создатели многих зарегистрированных неправительственных организаций в Киргизии не могут получить донорские деньги под конкретные проекты потому, что никаких проектов они больше не предлагают.

- В немецких СМИ постоянно с ликованием пишут о том, что в Киргизии существует невероятное количество НПО и это, мол, является знаком того, что гражданское общество в этой республике очень сильно развито. Но это совсем не так! …Все-таки, мне кажется, гражданское общество в этой республике еще не особенно сильно развито.