О чём мечтают немецкие дети
В начале сентября «Cool» рассказывал о житье-бытье детей эмигрантов из бывших республик Советского Союза, о том, как им приходится в местных школах, как удаётся интеграция на новой родине. Передача получила множество откликов. Кроме того, в наш адрес поступило много писем с вопросом, как поживают и о чем мечтают немецкие дети. Поэтому сегодня «Cool» снова отправляется в школу.
Прямо перед моим домом в Кельне находится пятиэтажное, серое здание со спортивной площадкой во дворе. Каждый будний день, проходя мимо, я слышу звук звонка и гомон детишек.
На Берренратерштрассе находится самая обычная общеобразовательная школа. Стоит упомянуть, что в Германии существуют разные виды школ, в том числе и гимназии, где за учебу приходится платить солидные деньги, и частные школы, тоже платные, с особой учебной программой. Есть элитные колледжи при монастырях и так далее. В подобных заведениях чаще всего учатся дети обеспеченных родителей, дети из, что называется, «определенных кругов». В общеобразовательных школах контингент смешанный, как, впрочем, и в российских школах «без уклона». На площадке во дворе можно увидеть детишек, одетых модно и не очень, светленьких и смуглых, немцев и детей иностранцев. Рассудив, что именно в общеобразовательной школе я получу наиболее полное впечатление о подрастающем поколении, я направилась именно туда. О чем мечтают и чем живут немецкие дети? Такова тема нашей сегодняшней программы.
Первая попытка взять интервью у школьников закончилась неудачей. В здание школы я попала без труда, никакого сторожа на входе не было: заходи, кто хочет. У учеников только что закончилась очередная перемена и все они спешили в свои классы. Я достала диктофон с логотипом «Немецкой Волны», но тут учительница, седая, сухонькая и суровая на вид женщина, сказала мне, что без разрешения родителей она просто не имеет права позволить мне расспрашивать ребят. «Приходите через два дня в то же время», - посоветовала она. «Я скажу детям, если их родители против интервью, пусть заявят в письменной форме. Писать они все равно ничего не будут, потому что родители, как правило, ленивые», - добавила фрау Теньски и закрыла дверь в класс. Через два дня я, вспоминая какой сама была лет десять назад, с утра вновь отправилась в школу. И, как это с завидным постоянством случалось прежде, в ученические времена, я опять опоздала к звонку. «А я уж не рассчитывала, что Вы придете, - бросив строгий взгляд на часы, сообщила фрау Теньски. - Никто ничего не написал, я же Вам говорила, что родители ленивые. Спрашивайте теперь что хотите. Дети, кто хочет дать интервью?». Маленькая худенькая девочка, со светлыми, коротко остриженными волосами и легкими, почти белыми ресничками подняла руку.
Меня зовут Свения и мне 9 лет.
Расскажи, о чем ты мечтаешь?
Я хочу, когда вырасту, завести крестьянский скотный двор. Потому, что я и сейчас много провожу времени со зверями и у меня есть даже домашнее животное.
И что ты будешь делать со своим скотным двором?
Скакать на лошадях, доить коров, собирать куриные яйца. Я уже однажды жила на крестьянском подворье. Тогда я получила договор на аренду кур-несушек. И каждый месяц мне удавалось получать по 100 яиц. Этот договор на «лизинг кур» я заключила на год.
Можешь мне объяснить, что значит в этом случае «лизинг»?
Это значит, что ты можешь каждый месяц получать по сто яиц от кур, которые тебе предоставляются как бы в аренду. Я жила на крестьянском подворье с папой и мамой и потом меня даже снимало телевидение.
То, что родители Свении не разведены для Германии – редкость. Из 10 ребят у семи отец и мать – в разводе. Даже не располагая данными статистических исследований, можно представить себе, насколько велико количество «неполных семей». Картина, представившаяся мне в кёльнской школе, вполне репрезентативна для Германии. Только в прошлом году число разводов достигло рекордного уровня – брак расторгли 204 тысячи семейный пар. В каждой двадцатой семье были несовершеннолетние дети, которые, соответственно, остались жить с одним из родителей. 10-летняя Нина об отце, например, вообще говорить не захотела (впрочем, я и не стала ее просить), а в разговоре о своих мечтах упоминала только маму.
Я бы всегда хотела оставаться здоровой. А еще я бы хотела завести какое-нибудь домашнее животное. Моя мама все время говорит - это большой труд, но я все время отвечаю, что буду заботиться о моём питомце. А мама мне – «нееет, уж ты-то точно не будешь этого делать. Кроме того, от зверей слишком много грязи». А дома у нас ковролин, поэтому кролика, например, мне иметь не суждено. Да и вообще, я редко бываю дома, потому что остаюсь на продлёнку. Очень долго. О зверушке будет некому заботиться. Мама тоже работает целый день.
Подруга Нины, Джуси, младше на один год, ей - 9. Это пухленькая девчушка с большими глазами и каштановыми локонами. Одета она заметно лучше худенькой Нины.
А я не знаю, да не знаю, чего я хочу. У меня, вообще-то, все есть, всего хватает.
После этого сообщения Джуси надела на плечи ранец и отправилась домой, где ее уже ждут мама с булочками и братец - товарищ по играм. Потом придет папа и всё семейство усядется за настольную игру, а на выходные Джуси поедет в домик в горах, где она будет гулять с мамой и папой и готовить елочные украшения к Рождеству.
Рене, 9-летний мальчик, в числе примерно трёх десятков ребят, которые домой не спешат. Рене останется в школе до пяти, на «продленку». Группы продленного дня оказывается тоже существуют в немецких средних образовательных учебных заведениях. Впрочем, Рене особенно и не хочет возвращаться домой. По его словам, дефицита общения с родителями он не испытывает:
Да, мне их и в остальное время хватает. Вообще-то, с друзьями мне больше нравится. Мы часто встречаемся, я хожу иногда на День рождения, у Ника, вот, День рождения будет в пятницу...
О своих мечтах и желаниях 9-летний Рене говорит очень неуверенно, всегда употребляя сослагательное наклонение:
Мне кажется, я хотел бы стать машинистом, или кем-то в этом роде.
Почему?
Потому что, не надо будет слишком много работать. Нужно только нажимать на пару кнопок и педалей. Мне это нравится. А кроме того, меньше опасность сильно пораниться или приобрести увечье на такой работе.
Может, тебе нравиться путешествовать?
Да, нравится. Это лучше, чем школа, это не то, что видишь каждый день. Это интересно и по настоящему захватывает. Я уже был со своей бабушкой в Бельгии и еще я был на каникулах во Франции. А, кроме того, я хочу конструктор «Лего». Не знаю точно, как он называется, но он такой, очень большой и очень дорогой, мне кажется, что он очень хороший. Я видел его в магазине и в разных каталогах.
В следующем разговоре я почувствовала себя немного виноватой за своё любопытство. Впрочем, перефразируя знаменитое высказывание, скажу «кто не предупрежден, тот не вооружен». Обычно, когда берешь интервью у детей, учителя просят не задавать некоторым ребятам определенных вопросов. В случае с Ренатой, учительница, видимо, просто забыла меня предупредить. С самого начала белокурая, голубоглазая девятилетняя девочка поражала своей серьезностью. Впрочем, послушайте сами. Первый мой вопрос был: Рената, о чем ты мечтаешь?
Я хочу как можно лучше учиться.
Почему?
Потому что, меня раздражают другие дети, и я хочу получить очень хороший аттестат. После этого я смогу поступить на медицинский факультет и стать врачом.
И что ты будешь делать, когда станешь врачом?
Я смогу обследовать своих родителей, буду много знать об организме женщин и о медицине. И еще я хочу стать врачом потому, что моя мама говорит: врач – это лучшая профессия. Врачи очень много знают и понимают, что происходит в организме женщин и мужчин. И еще они зарабатывают очень много денег. Моя мама все время это говорила.
Ты сказала, что хочешь обследовать своих родителей...
Да, ведь тогда я буду знать, чем они болеют. Ведь ребенок не может знать, чем болеют родители. А есть болезни, от которых родители умирают, а я не хочу, чтобы они умерли. Когда они состарятся, и станут плохо видеть, то я буду к ним приезжать и помогать. Буду для них готовить, убираться, буду стирать, мыть посуду.
А сейчас что тебе больше всего нравится делать с твоими родителями?
Я люблю ходить с ними в зоопарк, или хожу с ними на день рождения, или мы празднуем что-либо вместе. А когда наступает День Святого Мартина, то мы вместе ходим по городу с фонариками... Но вообще-то мой папа уже умер, а мама больше не ходит на работу. Она больна. А я и моя сестра живем теперь в приемной семье, мы туда из детского дома попали. Теперь у меня есть еще и четыре «сводных» брата. Потому что, когда тебя распределяют в семью, и там уже есть дети, то они становятся твоими сводными братьями.
Многие улицы городов ФРГ, да того же Кельна, носят следующие названия: «Улица детского дома» или «Приютский переулок». Названия эти, в большинстве своем, исторические, то есть когда-то здесь действительно находились сиротские дома или монастырские приюты. Современных детских домов в Германии мало, но все же они еще есть. В ФРГ более 122 000 несовершеннолетних живет отдельно от своих кровных родителей. Около 46 тысяч живет как и Рената с приемными родителями и в своего рода «семейных детских домах». Здесь ребят как правило не усыновляют, но воспитывают вместе со своими родными детьми. Примерно 16 тысяч детей воспитываются родственниками, бабушками, тетями и так далее. В детских домах и приютах живут остальные 60 тысяч. Социальные ведомства при малейшей возможности стараются вернуть ребят в их исконную семью, а сирот устроить на усыновление.
На прощание маленькая Рената сказала мне, что ей очень хочется завести большую собаку. Но, поскольку ей негде ее держать, то с собакой придется подождать до тех пор, пока Рената не станет врачом с собственным домом и садом.