Панихида по углю
или на горючее для своего любимого автомобиля, если вообще будет что заливать в бензобак. Рост цен на энергоносители, неожиданные перебои в их поставках из России перевели тему энергетической безопасности из академической в плоскость всеобщего нервного интереса. Если уж американский президент, человек, по мнению многих немцев, не очень далекий, поставил задачу сократить потребление бензина в США на двадцать процентов, то чего же ждать Германии? А ведь в Германии – в отличие от США – своих нефти и газа практичкески нет. Так, брызги. Из всей палитры полезных ископаемых, пригодных для производства энергии, есть только уголь. Причем, много. И бурого, и каменного. Им можно топить, можно вырабатывать электроэнергию, а, сжижая, даже заливать в бензобаки машин. И вот, на тебе. На этой неделе власть предержащие в Германии принимают решение прекратить добычу угля в стране. Парадокс?
Уголь имеет в Германии ну о-очень давнюю традицию. Несколько столетий! Его начали добывать примерно девятьсот лет назад на западе сегодняшней федеративной республики – в районе Аахена. Здесь было первое из освоенных в континентальной Европе месторождений каменного угля. Лет двести спустя – в самом начале четырнадцатого века – начались разработки в Рурской области. Индустриальное значение каменный уголь приобрел, однако, только в девятнадцатом веке. Техника шагнула вперед и позволила рудокопам доставать уголь с больших глубин. А чем глубже залежи – тем выше качество породы. Уголь стал тогда основой сталелитейной промышленности и де-факто мотором немецкой экономики. В середине того, девятнадцатого века на гора выдавалось ежегодно уже более двух миллионов тонн, а через сто лет – в годы послевоенного восстановления хозяйства Германии – уже по сто пятьдесят миллионов в год. Это был апогей немецкой угледобывающей промышленности: цветущие шахтерские города, быстрый рост зарплат, всякие льготы, уличные праздники с песнями и плясками. Казалось, что мир бы рухнул, если б не было шахтеров, о чем и поется вот в этой песне.
В конце пятидесятых годов начался закат немецкой угледобывающей промышленности. В сфере энергетики из-за оживления мировой торговли тогда уже началась глобализация. Железнодорожные составы и сухогрузы стали возить уголь в Германию из других стран, появились танкеры и нефтепроводы, а нефть тогда – вот же времена! – была дешевой. И импортный уголь, кстати, тоже оказался дешевле отечественного. В результате к восьмидесятому году из ста сорока шести шахт в Германии осталось только тридцать девять. Шесть лет назад – двенадцать. А на сегодня их – только восемь. Семь в Северном Рейне – Вестфалии и одна в Сааре. Объем добычи уменьшился со ста пятидесяти до двадцати с небольшим миллионов тонн в прошлом году. А с ним и число немецких шахтеров. В годы расцвета на шахтах трудились свыше шестисот тысяч человек, двенадцать лет назад их стало меньше ста тысяч, а в ноябре прошлого года шахтерскую зарплату получали всего тридцать пять тысяч и шестьсот пятьдесят восемь человек. Через одиннадцать лет в Германии не останется ни одного шахтера.
На этой неделе правящая в Германии коалиция консерваторов и социал-демократов решила к две тысячи восемнадцатому году полностью прекратить добычу каменного угля в стране. Председатель СДПГ Курт Бек:
Мы совместно договорились о сценарии свертывания угледобывающей промышленности к две тысячи восемнадцатому году.
Особенно трудно далось такое решение именно социал-демократам, которые на протяжении последних почти полутора столетий выступали в роли радетелей интересов немецкого пролетариата, авангардом которого считались шахтеры. И именно представители СДПГ настояли на компромиссе: во-первых, закрывать шахты не сразу, а постепенно в течение одиннадцати лет, во-вторых, ни одного шахтера не увольнять. Как пояснил консервативный министр экономики Михаэль Глос:
Люди, занятые в угледобывающей промышленности, тем самым получают гарантию от увольнения. Никто из них не окажется на улице в результате социально сбалансированного закрытия шахт.
За одиннадцать лет, добавил Глос, в Северном Рейне – Вестфалии и Сааре будут выработаны специальные программы переквалификации с последующим трудоустройством. Впрочем, все мосты – опять же по настоянию социал-демократов – решено не сжигать. Вице-канцлер от СДПГ Франц Мюнтеферинг:
В две тысячи двенадцатом году мы еще раз обсудим и решим, что мы сделаем в две тысячи восемнадцатом: будет ли угледобывающая промышленность существовать и дальше или нет. Сейчас нет необходимости принимать окончательное решение, это можно сделать в двенадцатом году.
Представитель оппозиционных либералов Райнер Брюдерле прокомментировал недостаточную с его точки зрения решимость правительства так:
Вы преподносите решение прекратить субсидирование каменного угла как большой успех. В течение одиннадцати лет! Если кто-то решает бросить курить, то ему не стоит для начала покупать сто блоков сигарет. Это ошибочный подход. Надо быть более смелым и решительным.
Субсидии угледобывающей промышленности, о которых говорил Райнер Брюдерле, составляют астрономическую сумму в два с половиной миллиарда евро в год. Причем, раньше они были даже еще больше. Причина в запредельно высоких ценах именно на немецкий каменный уголь – залежи глубоко, добыча дорогая, но и зарплаты шахтеров высокие. Сопредседатель партии «зеленых» Райнхард Бютикофер:
Уголь более неконкурентоспособен в Германии. И мы должны суметь прекратить постоянное субсидирование добычи здесь каменного угля.
Немецкий уголь втрое дороже импортного, польского, например, или южноафриканского. Причем, уже давно. Еще лет десять назад кто-то из экспертов подсчитал: если враз закрыть все немецкие шахты и прекратить государственное субсидирование добычи угля, то казне будет дешевле продолжать выплачивать прежние зарплаты всем шахтерам до их выхода на пенсию. Только бы уголь не добывали, пусть дома сидят. То есть по логике рынка, немецкую угледобывающую промышленность надо было бы свернуть давным давно. Но в Германии – не рынок, а социальная рыночная экономика, и чисто рыночную логику здесь искать не приходится. Как и в решении отказаться от ядерной энергетики, которое было еще прежним правительством принято вовсе не из экономических соображений. Вести же дело к закрытию шахт именно сейчас, когда остро встала проблема энергетической безопасности и экологии, с точки зрения некоторых экспертов – ошибка. Клаудия Кемферт из немецкого института экономических исследований:
Имело бы смысл сохранить в ограниченном объеме добычу каменного угля в Германии. Ведь в будущем уголь может стать экологически безопасным энергоносителем, уже разработаны технологии, которые позволят вскоре радикально уменьшить выбросы в атмосферу вредных газов, и немецкий уголь можно было бы тогда использовать.
Впрочем, пересмотр принятого решения не исключает и министр экономики Михаэль Глос:
Если разразиться такой энергетический кризис, что добыча угля в Германии снова станет важной, тогда мы снова её возобновим.
А опытных шахтеров и технологов, добавлю, импортируем из Польши и ЮАР.
Новости «Русского Берлина».
30-летняя предпринимательница Татьяна Б. предстала перед берлинским судом. Женщину, которая живет здесь уже 15 лет, обвиняют в организации убийства собственного мужа, чтобы получить страховую премию в размере миллиона евро. По данным следствия, она коварно спланировала необычное преступление. Выйдя замуж за случайного знакомого из России, она застраховала его жизнь в свою пользу и наняла наемных убийц, которые подстроили ее мужу в Москве автомобильную катастрофу. Страховая компания заподозрила неладное и обратилась в полицию...
В Берлине побывал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Он встретился с канцлером Ангелой Меркель, выступил с речью перед ведущими представителями немецкой политики и экономики, а еще представил свою книгу «В сердце Евразии», переведенную на немецкий язык.
Книга Назарбаева посвящена Астане, новой столице, построенной в казахской степи, там, где раньше был город Целиноград.
«По моему замыслу... развития страны» (аудиофайл)
Назарбаев рассказал, что лично настаивал на переносе столицы из Алма-Аты в Астану. Согласны с этим были не все.
«После развала СССР... что-то случилось с головой» (аудиофайл)
Но президент своего добился. Теперь, 10 лет спустя, Астана стала современным городом с дворцами и небоскребами. По словам Назарбаева, это символ будущего его страны.
«Сегодня мы ставим новые стратегические... стран мира» (аудиофайл)
Пафосный характер презентации был несколько подпорчен открытым письмом организации «Репортеры без границ». Правозащитники призвали немецких политиков обратить внимание на свободу слова в Казахстане и перечислили факты нападений на оппозиционных казахских журналистов. В составленном «Репортами без границ» рейтинге стран, где ограничивается свобода слова, Казахстан занимает 138 место из 167.