Пресса и власть в России
Российские власти не довольны прессой. Как отечественной, так и зарубежной, и предупреждают (чтобы не говорить угрожают) применением санкций (в частности, фактической цензуры), если журналисты (и свои, и чужие) не согласятся на самоцензуру, или самообрезание (если говорить языком Путина). Тем, кто не понял, поясню: Кремль на минувшей неделе продемонстрировал классический пример современной самоцензуры, решившись обрезать Президента, точнее, его выступление в Осло. Там на пресс-конференции Путин, доказывая всеобщую опасность исламизма для христиан и атеистов, а может быть, указывая им путь к спасению, сделал неожиданное предложение:
“Если Вы хотите стать исламским радикалом, и готовы сделать себе обрезание, то я Вас приглашаю в Москву, у нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этому вопросу. Я порекомендую ему сделать эту операцию таким образом, чтобы у вас уже больше ничего не выросло».
Однако официальные телеканалы это оригинальное предложение обрезали, т.е. в эфире первого российского канала оно не прозвучало. Кто-то между записью и эфиром понял, что таких шуток народу лучше не слышать. Поскольку, естественно, сделано это было с согласия автора, или его помощников, мы можем говорить об акте самоцензуры (или самообрезания). Каким же образом власть решила добиться такой же степени самоотречения от российских и уж тем более от иностранных авторов? Начнём с российских. Для начала парламент принял поправки, ограничивающие деятельность средств массовой информации. Правда, как сказано, ограничения связаны только с освещением антитеррористических операций.
Не допускается распространение через СМИ информации и высказываний, «препятствующих проведению контртеррористической операции и создающих угрозу жизни и здоровью людей».
Не допускается оправдание террористов.
Запрещено раскрывать личные данные тех, кто ведёт операцию.
Не допускается публикация в СМИ сведений о технологии изготовления оружия, боеприпасов и взрывчатки.
У российских и иностранных журналистов, даже у тех, кто в принципе не сомневается в необходимости сотрудничества с органами, проводящими спецоперацию, тут же возникло множество вопросов. Прежде всего, что считать информацией, «препятствующей проведению контртеррористической операции»?
Секретарь Союза журналистов России Игорь Яковенко заявил, что принятые депутатами поправки накладывают значительное ограничение на работу СМИ, абсолютно не решая тех проблем, о которых пекутся депутаты. Один из основных вопросов, который задает Яковенко: «А кто будет определять, та это информация или не та?» По мнению секретаря Союза журналистов России, «сегодня под маркой борьбы с терроризмом пытаются ввести цензуру, причем здесь даже можно говорить не о попытках, а о реальном процессе. По мнению Яковенко, «Министерство печати под благим предлогом борьбы с терроризмом стремится стать всероссийским цензором и приобрести рычаг для давления на СМИ».
Руководитель Центра экстремальной журналистики Олег Панфилов уверен, что в стране есть две категории журналистов: независимые, которые давали какую-то информацию и тут же стали получать предупреждения от властей. К другой категории относится государственная пресса. Это поток дезинформации, лжи и несоответствий. Большая часть населения России, живущая далеко от столицы, смотрела РТР и ОРТ и не могла понять, что происходит в Москве. Давление власти будет продолжаться, и боюсь, что помимо сегодняшних поправок, через какое-то время будет принят новый закон о СМИ, который будет репрессивного действия.
Панфилов уверен, что существует (на бумаге, или "виртуально") некий «чёрный список» изданий, которые в той или иной степени подвергались давлению со стороны власти. Панфилов полагает, что новые поправки могут быть использованы, прежде всего, против «Новой газеты», «Новых известий», «Коммерсанта», «Независимой газеты», а так же телеканалов ТВС и НТВ вместе с радиостанцией «Эхо Москвы».
- Любой журналист, конечно, должен пытаться получить информацию сразу из нескольких источников. В то же время СМИ не должны предоставлять трибуну людям, которые угрожают жизни других людей. В этом-то и заключаются противоречия и сложность проблемы. Поэтому я лично не считаю, что под предлогом того, что журналисты вообще не имели права вступать в контакт с террористами, можно ограничивать свободу печати.
Мнение руководителя Европейского института СМИ Джо Грёбеля развивает его коллега Алексей Панкин, специалист по проблемам функционирования средств массовой информации, главный редактор журнала "Среда" "СРЕDА"(http://www.sreda-mag.ru) пишет:
«Сами ограничения у меня никаких претензий не вызывают. Не потому, что они мне нравятся или я с ними согласен. Просто глупо предъявлять претензии к законам природы или обижаться на волков за то, что они употребляют в пищу овец. Но пресса заслуживает еще более жесткой критики, чем власти. В экстремальных условиях мы своим умом, методом проб и ошибок - недопустимых ошибок! - доходили до того, .... что давно всем известно. Дело в том, что для журналистов освещение терактов, захватов заложников и катастроф, где тоже гибнут люди и страдают их родственники - дело совершенно рутинное. Более того, мировой журналистской практикой уже давно выработаны универсальные подходы к освещению таких событий. Подробно регламентированы все основные аспекты ситуации: и взаимодействие журналистов со спецслужбами, и подходы к интервью с террористами, и советы, как вести себя с людьми, находящимися в состоянии шока...
Так что в этом деле даже талантливое любительство едва позволительно».
О непрофессионализме (правда, о непрофессионализме политиков, а не журналистов) говорит и Михаил Федотов, доктор юридических наук, секретарь Союза журналистов, автор ныне действующего закона о СМИ, того самого закона, в который внесены сейчас поправки. На днях в Москве состоялась презентация книги Федотова «Право массовой информации в Российской Федерации». Как сообщил автор основная задача книги — «объяснить прокурору и законодателю, как правильно понимать, что написано в законе о СМИ». Нам Михаил Федотов поможет понять смысл поправок к закону.
- В законодательство о СМИ вносят поправки люди, в функции которых не входит исполнение этих законов. Вспомним о том, как в Законе «О СМИ» появилась поправка, запрещающая иностранным лицам и лицам с двойным гражданством иметь в собственности акции или доли федеральных телекомпаний. В отношении лиц с двойным гражданством – это положение антиконституционно. В Конституции провозглашен принцип равноправия граждан, вне зависимости от наличия у них гражданства другого государства. Почему оно появилось? Потому что надо было разодраться с Березовским, Гусинским, Тернером, который собирался покупать НТВ. Новые поправки появились, потому что нужно было отреагировать на недавние события на Дубровке. Давайте, внесем поправки в Закон «О СМИ». А почему надо вносить поправки Закон «О СМИ», ведь не журналисты захватывали заложников, а террористы. Деятельность журналистов в правовых отношениях должны регулироваться законом, а то, что касается профессиональных правил, то они должны быть установлены внутрикорпоративными нормами. Так это делается во всем мире. Существует кодекс Би-Би-Си, «Немецкой волны», «Радио Свобода», целого ряда СМИ, есть общенациональные всемирные кодексы.
В одной из поправок написано, что запрещается использовать СМИ для пропаганды или оправдания терроризма или экстремизма. Но в Законе нет определения, что такое пропаганда или оправдание терроризма или экстремизма. Если показываются страдания беженцев – это оправдание терроризма? Я думаю, что нет, но что подумает правоприменитель? В отношении пропаганды более или менее ясно: пропаганда – это деяние, которое можно совершить только с прямым умыслом. Так считает УК. А что подумает в данном случае правоприменитель – Министерство по делам печати? Как они будут трактовать понятия пропаганда или оправдание терроризма.
Кроме того, уже неоднократно уже вносились поправки в статью четвертую Закона «О СМИ». Например, была внесена поправка, согласно которой нельзя использовать СМИ для пропаганды жестокости и насилия. Стало у нас от этого на телевидении меньше сцен насилия? Или кто-то решает зарыть телеканал, после демонстрации очередного боевика? Нет. Потому что норма бессмысленна, неработоспособна. Но если правоприменителю понадобится закрыть какой-то канал, то эта строчка в Законе очень пригодится.
Существует ли уже представление о том, как будут исполняться внесённые депутатами поправки? Руководитель центра экстремальной журналистики Олег Панфилов полагает:
- Депутаты – народ малообразованный по большому счёту, они плохо понимают, что написать на бумажке и принять это, проголосовав, - это одно, а другое дело, что есть процедура, в том числе и юридическая процедура. Закрыть издание можно только через суд. Поэтому как они себе это видят? Значит, возбуждается несколько дел сразу? И по России катится несколько судебных процессов? Ну, тогда имидж России (мало того, что он и без того уже пострадал) он пострадает довольно сильно. Поэтому исполнять поправки к этому закону будет довольно сложно. Ну, в первую очередь это будет касаться, конечно, Чечни. Но в Чечню и так уже никого не пускают, российские журналисты работают там исключительно в сопровождении офицеров. А что касается иностранцев, то иностранцев тоже практически не пускают.
Совсем как в старые советские времена, когда иностранный журналист не имел права без специального разрешения выезжать за пределы московской кольцевой дороги. А как сейчас российские власти пытаются воздействовать на иностранных журналистов? Вот лишь один, но самый свежий пример. Газета "Франкфуртер альгемайне" в четверг опубликовала сообщение о том, что пресс-атташе российского посольства в Берлине направил руководству ARD - первого канала телевидения ФРГ - протест по поводу того, как освещались на этом канале события в Москве. Посольство шокировано порочными и недостойными приёмами, использованными московскими корреспондентами ARD. Посольство резко осудило и кадры, показанные ими, и их комментарии. В наказание представители российских властей считают возможным подумать о продолжении сотрудничества с ARD и его корреспондентами в Москве. Я хотел получить какие-нибудь примеры, но как мне сказали в посольстве: "пресс-секретарь находится в командировке, а людей, его заменяющих сейчас нет". Руководитель московской студии ARD Альбрехт Райнхардт удивлён обвинениям со стороны посольства.- Это обвинение мы считаем абсолютно необоснованным. Мы никогда не поддерживали теракты. Мы выполнили свой долг и сделали то, что в такой ситуации обычно и делают журналисты. Мы собирали все материалы, появлявшиеся в российской прессе, слушали российское радио, смотрели российское телевидение. Само собой разумеется, мы принимали к сведению и анализировали заявления российских официальных лиц. Все это отвечает обыкновенным нормам журналистской деятельности. Поэтому обвинение в однобокости подхода мы отвергаем полностью. Да, в своих репортажах мы проводили параллель между захватом заложников и войной в Чечне, а также положением дел с правами человека в этой республике. Однако, это ни разу не фигурировало в контексте оправдания теракта. Мы никогда не утверждали, что террористы имеют право на подобные действия, в связи с тем, что в Чечне также имеют место нарушения прав человека. Ведь к нарушениям прибегают не только российские военные, но и так называемые «сепаратисты». Мы никогда не оправдывали противоправные действия. Безусловно, наша оценка этих трагических событий была во многом критичной. Ведь, что касается информационной политики в России, то мы сообщали и о имевших место купюрах, и о сокрытии фактов российскими СМИ. Кроме того, после штурма театра мы, конечно же, сообщили и о положении, в котором оказались сами заложники и том, что члены семей заложников на протяжении длительного времени не имели доступа к своим близким. Мы очень серьезно отнеслись к письму и прозвучавшему в нем предупреждению. Однако мы будем продолжать нашу журналистскую работу, исходя из прежних принципов независимости и объективности. При составлении наших будущих репортажей мы и далее не будем скрывать нашей искренней симпатии к россиянам.
Как ни странно, руководитель бюро ARD в Москве смотрит в будущее достаточно оптимистично. Как и Барбара Леманн - берлинская журналистка, автор многочисленных статей о русской культуре и литературе, на протяжении многих лет наблюдает литературный процесс в России, освещала в западной прессе дела Лимонова, Витухновской и Сорокина. На вопрос моего коллеги Виктора Кирхмайера о цензуре и ограничениях в российской публицистике Барбара Леманн ответила:
- Мои впечатления довольно противоречивы. Я недавно вернулась из очередной длительной поездки по России. Посетила Сибирь и Дальний Восток, встречалась там с публикующимися людьми, причём самой разной политической и эстетической ориентации. Впечатления, что в России безраздельно властвует цензура, у меня не возникло. До брежневских времен пока ещё далеко. Хотя ограничения существуют, как старые, так и новые. Но, тем не менее, в прессе и публицистике все ещё сохраняется самый широкий спектр мнений. Я могла проследить это, например, в деле Лимонова, которое подробно отслеживала и о котором писала. По этому вопросу в прессе были самые противоположные мнения, в том числе и очень критические высказывания о роли государства и спецслужб, создавших "дело Лимонова". Конечно, тенденция оказывать давление на журналистов существовала в постперестроечной России всегда и, к сожалению, не уменьшилась в последнее время. Мне лично известно о том, что журналистка, сильно критиковавшая власти, лишилась работы и теперь не имеет права ничего писать, кроме сводки погоды. В связи с терактомв Москве сейчас появились серьёзные ограничения средств массовой информации, причём необходимо обратить внимание, что речь идёт не о призывах к самоцензуре, это уже не политика отдельных изданий и редакторов, это действительно серьёзный шаг в направлении цензуры. Нам на Западе следует очень пристально следить за этим развитием, открыто выражать свое мнение по этому поводу и оказывать нажим на Москву, когда действительно появляются ограничения свободы слова. Правда, ради справедливости надо отметить, что у нас в Германии, в немецкой прессе, существует достаточно табу, которых лучше не касаться.
Правда, здесь надо говорить не о государственной цензуре, а о попытках тех или иных фирм управлять средствами массовой информации экономическими – рыночными. Но это тема особой передачи...