Реставрация картин и фресок - новые методики / автосалон – выставка
Чтобы придать яркость краскам и защитить их от разрушительного воздействия времени, старые мастера покрывали свои живописные полотна специальным слоем лака. В качестве такого лака, как правило, использовалась олифа на основе льняного масла. Однако и само это масло, содержавшее множество ненасыщенных жирных кислот, вступало в реакцию с кислородом воздуха, тускнело и теряло прозрачность. Картины постепенно темнели, и чем дальше, тем труднее было на них что-нибудь разобрать. Для снятия старого защитного лакового слоя с картин великих голландских мастеров реставраторы 17-го века просто драили их щётками и песком. Сегодня, естественно, подобные методы не применяются, однако пришедшие им на смену органические растворители имеют свои недостатки. Они могут проникать слишком глубоко, повреждая красочный слой. Американские биохимики предложили для расщепления старых лаков использовать ферменты. Ульрих Везер (Ulrich Weser), профессор Тюбингенского университета, специалист в области неорганической биохимии, говорит:
Мы воспроизвели весь этот процесс и убедились, что фермент действительно оказывает нужное действие. Однако при ближайшем рассмотрении мы обнаружили, что устранение защитного лакового слоя возможно и в отсутствие фермента. Оказалось, что функцию главного реагента выполняет не фермент, а буферный раствор.
Это был слабощелочной раствор на основе одного из производных аммиака. Как известно, и сегодня в малярном деле для удаления остатков старых лаков с окон и дверей используют аммиачную воду и гидроксид натрия. Но для реставрации старых картин такая технология не годилась, поскольку щёлочь проникала сквозь трещины вглубь красочного слоя и вступала в реакцию, например, с малахитом, - говорит профессор Везер:
Тогда нам и пришла в голову идея: щёлочь – это вовсе не так уж плохо, но только нужно создать высокомолекулярную щёлочь, которая не проникала бы вглубь красочного слоя и действие которой можно было бы прекратить, механически удалив её, просто стерев тряпкой.
Выбрав в качестве полимерной основы полиэтиленгликоль, тюбингенские учёные разработали щелочной гель на базе гидроксида рубидия. Этот вязкий гель просто наносится на защитный лаковый слой и медленно разъедает его. Чтобы остановить реакцию, достаточно добавить к гелю высокомолекулярную полиакриловую кислоту. А по завершении процедуры смесь просто смывается. Новый метод успешно прошёл испытания в Кёльне, Флоренции и Лондоне. Однако сами разработчики оценивают перспективы трезво:
Конечно, наш метод – отнюдь не панацея и не решает всех проблем. Более того, я хочу решительно предостеречь от безоглядного использования его для любых реставрационных и консервационных работ. Особенно, если речь идёт о живописных полотнах с широкими и глубокими трещинами красочного слоя – так называемыми кракелюрами, – я не советовал бы применять наш гель, поскольку его будет очень трудно удалить.
Сходные проблемы, требующие, однако, совершенно иных решений, стоят перед реставраторами средневековых витражей: с одной стороны, со временем на них образуется плохо поддающийся устранению слой грязи, с другой стороны, само цветное стекло становится хрупким и теряет стабильность. В Институте имени Фраунхофера по изучению силикатов, расположенном в бывшем монастыре Ордена цистерцианцев в Броннбахе близ Вюрцбурга, доктор Ханнелоре Рёмих (Hannelore Römich) возглавляет группу из 7-ми человек, занятых разработкой щадящих методов очистки церковных окон и витражей:
Приступая к очистке, нужно детально изучить поверхность. Очень важно знать, какова толщина подлежащего удалению слоя грязи и из чего конкретно он состоит. Нужно заранее чётко представлять себе, какого результата удастся добиться тем или иным способом обработки витража и можно ли считать этот результат удовлетворительным. И не повредим ли мы стекло, если мы проникнем слишком глубоко.
Особую сложность для реставратора представляют витражи собора святой Девы Марии в Эрфурте. Здесь прочный слой грязи не только поглощает много света, но при этом он ещё и чрезвычайно тонок. Ханнелоре Рёмих поясняет:
Толщина этого слоя в Эрфурте, если тут вообще уместно говорить о толщине, составляет примерно 200 микрометров, то есть 0,2 миллиметра. Разглядеть на срезе столь тонкую плёнку невооружённым глазом практически невозможно, тут без микроскопа не обойтись.
Анализы показали, что слой грязи на эрфуртских витражах состоит, главным образом, из обычного алебастра, то есть гипса:
Один компонент гипса содержится в самом стекле, другой поступает из окружающей среды. В стекле имеется кальций, причём в форме мобильных йонов, способных свободно перемещаться внутри стеклянной структуры. Выйдя на поверхность стекла, йоны кальция вступают в реакцию с серой из содержащегося в воздухе сернистого ангидрида, образуя гипс. Гипс очень плохо растворяется в воде, то есть дожди его не смывают. Именно поэтому нам и пришлось ломать голову над технологией химического его удаления.
В результате Ханнелоре Рёмих и её коллеги разработали специально для очистки витражей эрфуртского собора особую пасту:
Химически активную основу пасты составляет карбонат аммония. Вообще-то это вещество широко применяется, например, в реставрации фресок. Его предложила Кёльнская высшая школа, имеющая большой опыт такого рода. Мы же занялись разработкой рецептуры пасты с учётом особенностей стеклянных витражей.
Успехи налицо: один из витражей эрфуртского собора уже сияет первозданными красками, другой находится в мастерской. Реставрация каждого окна занимает около года. Но тот, кто видел результат работы, не сомневается, что дело того стоит!
Пожалуй, самыми высокопрофессиональными и наиболее изобретательными могут по праву считаться итальянские реставраторы. Они неустанно разрабатывают и испытывают всё новые методы и технологии, предназначенные для защиты и восстановления бесценного и чрезвычайно обширного культурного наследия страны. К памятникам искусства, наиболее подверженным разрушительному воздействию времени, относятся фрески на наружных стенах зданий. Недавно в Пизе впервые в мире был применён микробиологический метод реставрации настенных фресок. Джузеппе Бентифольо (Giuseppe Bentivoglio), технический директор пизанского архитектурного музейного комплекса «Кампосанто», к которому примыкает и знаменитая наклонная башня, говорит:
В самых общих чертах речь идёт о том, чтобы вернуть былой блеск этому, возможно, самому красивому кладбищу Италии. Конкретно же речь идёт о каменной ограде этого кладбища, расписанной в 13-м – 15-м веках самыми выдающимися художниками. Во время 2-й мировой войны эти фрески были сняты с каменной кладки и спрятаны в подвал.
Бентифольо, по профессии инженер, знает, что предстоит восстановительная работа огромного масштаба: площадь фресок превышает 2 тысячи квадратных метров. Чтобы спасти живопись от бомбардировок антигитлеровской коалиции, на красочный слой был нанесён клей, а сверху раскатаны тканевые полотнища. Затем фрески были аккуратно сняты с кладбищенских стен, свёрнуты в рулоны и спрятаны в подвал. Там они и пролежали свыше 50-ти лет. Но не по недосмотру, как можно было бы подумать, а потому, что никто из специалистов не знал, как снять ткань и клей с поверхности фресок, не повредив красочный слой. Ни один из известных методов для этого не годился, – говорит Бентифольо:
Состояние фресок и до войны уже вызывало серьёзную озабоченность. Поэтому мы так и оставили их храниться в подвале – в надежде на то, что со временем будет разработана новая технология, которая позволит удалить клей. А без этого нечего было и думать о реставрации. Именно клей, очень прочный клей был для нас самой главной проблемой.
Особенно в тех местах, где он был нанесён очень толстым слоем. Оказалось, что для эвакуации фресок был использован клей на основе казеина. Это вещество относится к группе фосфопротеидов и является главным белковым компонентом молока. Казеин и сегодня широко применяется при производстве клеёв, красок и пластмасс. Химически он очень стоек, зато, как оказалось, прекрасно поддаётся микробиологическому разложению с помощью определённых бактерий. Джанни Каппони (Gianni Capponi), главный реставратор пизанских фресок, считает эти бактерии не иначе как даром небес:
Взгляните сюда, эта часть фрески была покрыта особо толстым слоем клея. Сквозь него даже контуры изображения почти не просматривались, а уж о мелких деталях и говорить не приходилось. Вот тут-то группа микробиологов Миланского университета и предложила нам попробовать удалить казеиновый клей с помощью бактерий. И произошло чудо! Бактерии стали пожирать клей с неслыханной быстротой.
Группа миланских микробиологов во главе с Клаудией Сорлини (Claudia Sorlini) прибыла в Пизу, вооружённая культурой совершенно безвредных для человека и животных бактерий Pseudomonas stutzeri. Джанни Каппони говорит:
За несколько дней до нанесения бактерий на фреску их начали, образно говоря, морить голодом, так что они буквально набросились на клей. Водный раствор, содержащий культуру этих бактерий, просто вылили на испачканную клеем фреску, и 12 часов спустя от клея не осталось и следа.
Главное достоинство новой технологии состоит в том, что она не причиняет ни малейшего ущерба пористому красочному слою древних фресок. Это тем более важно, что фрески и без того нуждаются в бережной и тщательной реставрации. Однако метод миланских микробиологов годится также и для очистки каменных поверхностей. В частности, этой осенью планируется обработать бактериальной культурой возведённое в 3-м веке до рождества Христова и сохранившееся до наших дней здание театра в греческом портовом городе Эпидавре. Воздействие едких примесей в воздухе приводит к тому, что древние стены разрушаются, и на их поверхности образуется тонкий слой гипса. До сих пор его удаляли химическим путём, что негативно отражалось на каменной кладке. Новый метод позволит сделать эту процедуру более щадящей.
Автомобильная рубрика
Во Франкфурте-на-Майне продолжается традиционный автосалон – выставка, позволяющая простому смертному понять, куда движется автомобилестроение. Одна из основных проблем последнего времени – всеобщее стремление к экономии горючего. Это имеет политическую и экологическую подоплёку: нефть становится всё дороже, а машин – всё больше (только в этом году их будет продано 50 миллионов штук, что приведёт к ещё большему загрязнению окружающей среды). В общем, чтобы не терять потребителей, автоконцерны вынуждены всерьёз думать о создании экономичных двигателей. Для этого есть несколько путей. Один из них – как можно шире использовать самый дешёвый из нефтепродуктов, то есть дизельное топливо. Как показывает франкфуртский автосалон 2003-го года, дизельные моторы окончательно избавились от своего тракторного имиджа и прочно обосновались во всех солидных автомобилях.
Дизельный мотор, поставленный на «CLS», доказывает, сколь несправедлива критика дизельных двигателей. Это сочетание страсти и разума, –
говорит член совета директоров «DaimlerChrysler», шеф «Mercedes-Benz» Юрген Хубберт (Jürgen Hubbert). Он и его коллеги из «BMW», «Volkswagen» и «Opel» не устают подчёркивать на выставке во Франкфурте, что намерены ставить на дорогие автомобили с дизельными двигателями специальные фильтры, задача которых – очистить выхлопные газы от мельчайших частичек сажи. Эта сажа считается канцерогенной, а кроме того, повышает риск сердечно-сосудистых заболеваний. По данным медиков, жертвами дизельного топлива в Германии ежегодно становятся не менее 14-ти тысяч человек. Автоконцерны, естественно, уверяют, что возлагать всю вину лишь на дизель нельзя (есть ещё курение, смог и т.д), но по решению ЕС они обязаны, начиная с 2005-го года, выпускать только двигатели, отвечающие новым, более жёстким экологическим нормам (EURO 4). Французы («Peugeot») были первыми, кто задумался над проблемой дизельного выхлопа. Они предложили систему, которая сжигает сажу и прочие отходы, включаясь автоматически примерно через каждые 700 километров. У этого французского устройства, условно названного фильтром, есть два недостатка. Во-первых, сжигание сажи происходит в присутствии присадок, которые надо добавлять в топливный бак при заправке автомобиля. Во-вторых, время от времени – как минимум раз в год – устройство нуждается в профилактическом осмотре. Естественно, делать это приходится в мастерской и, естественно, это стоит дополнительных денег.
Немецкие автомобилестроители идут сейчас двумя путями. Одни пытаются модернизировать дизельные моторы таким образом, чтобы опасные частички сажи вообще не возникали. Другие работают над созданием фильтров, которые уничтожают сажу без присадок и не требуют никакого ухода, то есть живут столько же, сколько и сам мотор. Исследования эти требуют больших средств, но обойтись без них уже невозможно: ведь за минувшие 20 лет число дизельных моторов в стране выросло в четыре раза. В Германии дизельные моторы стоят на 40 процентах автомобилей, и популярность дизеля постоянно растёт. Немцы предпочитают дизельное топливо, прежде всего, потому, что оно примерно на 20 процентов дешевле бензина, а расход топлива в дизельных моторах ниже. Правда, использование дизеля не всегда приносит финансовую выгоду. Налог на машины с дизельными двигателями гораздо выше, чем на машины, работающие на бензине. Так что при нынешней налоговой системе в Германии покупать машины с дизельными моторами выгодно только тем, кто проезжает в год не менее 25-ти тысяч километров. Кроме того, сейчас появились расчёты, которые показывают, что строительство дизельных моторов и их профилактика дороже, чем бензиновых. К тому же в Европе растёт число семей, имеющих по две и даже три машины. И наконец, постоянно дешевеют авиаперевозки. Всё это вместе ведёт к тому, что средний европеец теперь проезжает в год меньше, чем прежде (сейчас в среднем годовой пробег одной машины составляет 11720 километров – это на две тысячи километров меньше, чем в 1975-м году), а потому выгода дизельного топлива ощущается меньше.