«Свои» среди чужих
Сегодня мы поговорим о «своих» и «чужих», о «коренном» и «некоренном» населении. Понятия эти в сегодняшнем глобализированном мире и особенно в Европе с её открытыми границами и либеральным иммиграционным законодательством довольно относительные. Тем не менее, проблемы, конечно, остаются. Мы начнём с Испании, где в последние десять лет количество мечетей удвоилось. Летом с помпой была открыта ещё одна большая мечеть – в Гранаде.
Главы государств и правительств из многих стран мусульманского мира, послы, шейхи и съёмочная группа телекомпании «Аль–Джазира» собрались в одном из главных городов испанской провинции Андалусия на освящение новой мечети. Её строительство, которое было задумано более двадцати лет назад, обошлось в четыре миллиона евро. Деньги предоставили разные исламские государства – от Саудовской Аравии до Малайзии. Земельный участок был приобретён на деньги Ливии, два миллиона евро предоставил шейх Моххамед эль Касем из Объединённых Арабских Эмиратов. Одним из главных спонсоров был также марокканский король (уже покойный) Хасан Второй. Это не случайно: бОльшую часть гранадских мусульман составляют именно выходцы из Марокко. Община насчитывает около 15 тысяч человек, и до сих пор вынуждена была обходиться небольшими молельными домами. А больше всего испанских мусульман живут в Барселоне (около 150 тысяч) и Мадриде (80 тысяч). Это немного. В целом, мусульмане составляют лишь чуть больше одного процента населения страны, намного меньше, чем во Франции, Германии, Великобритании и даже меньше, чем в Голландии, Италии и Бельгии. Однако исламский мир и Испания связаны историей более тесно – и более взрывоопасно, чем, скажем, Франция с Алжиром. Владычество мавров, длившееся почти восемьсот лет (намного больше, чем татаро–монгольское иго на Руси), фактически кончилось здесь относительно недавно – в 1492–м году. Причём последним исламским городом–государством на территории Испании была именно Гранада. Поэтому открытие мечети в Гранаде и вызвало такой резонанс. В январе 1492 года тысячи испанцев–католиков стояли по сторонам дороги, ведущей в гору, к дворцу, дороги. По этой дороге величаво шли король Фердинанд и королева Изабелла – с ключом от Альгамбры в руках и актом о капитуляции, подписанном последним испанским калифом – Боабдилом. Предание гласит, что, отплывая на корабле в Африку, калиф взглянул на великолепный дворец и вздохнул: «Есть ли несчастье, которое могло бы сравниться с моим?» – На что его мама холодно ответила: «Плачь, как баба, о потере того, что не смог защитить, как мужчина».
Хотя в упомянутом акте о капитуляции королева Изабелла Кастильская обещала не трогать мечетей и минаретов, прошло всего несколько месяцев, и главная мечеть Альгамбры была освящена как католический храм. Потом началась насильственная христианизация Гранады. Преследовали не только мусульман. Так, специальным королевским декретом все евреи, которые не захотели принять католичество, были изгнаны из Испании.
В общем, ясно, что открытие мечети в Гранаде носит символический характер. С точки зрения архитектуры она не представляет собою ничего особенного. Мечеть построена из белого андалузского камня, крыша покрыта традиционной в этих краях красной черепицей. Конечно, она не может сравниться, например, с великолепной мечетью в Марбелье, где живёт множество богатых испанских мусульман и находится роскошная резиденция саудовского короля Фахда. И всё–таки...
Всё было бы хорошо, но одну деталь мне всё же хотелось бы добавить к тому репортажу, который вы только что услышали. Изабелла Кастаильская и её супруг Фердинанд Второй Арагонский похоронены именно в Гранаде. На их гробнице, где перечисляются королевские заслуги, написано, в частности (цитирую): «Уничтожили магометанскую секту и положили конец антихристовой лжи».
Ну, а теперь речь пойдёт о Греции. Долгое время она была страной, которая «поставляла» иммигрантов. Многие её жители уезжали в богатые государства Центральной и Западной Европы, в том числе в Германию. Они становились «гастарбайтерами» на заводах и фабриках, открывали свои ресторанчики и закусочные... После вступления Греции в Европейский Союз экономическая ситуация в стране улучшилась. А в начале девяностых годов, когда вспыхнул вооружённый конфликт в бывшей Югославии, уже сама Греция начала принимать беженцев, прежде всего албанцев. Перед властями встали очень серьёзные проблемы, которые застали их врасплох. Об этом – в репортаже корреспондента «Немецкой волны» Александроса Фидиаракиса (Griechenland/Ausländer EDV–Nr. 503611, 16.07):
Греция впервые столкнулась с проблемой иммиграции около десяти лет назад, после того, как обострился кризис на Балканах и открылись границы бывших соцстран. Сотни тысяч беженцев хлынули в Грецию – в подавляющем большинстве албанцев, но также болгар и румын. Справиться с этой проблемой, разместить беженцев, создать возможности для их интеграции власти просто не в состоянии. Об этом совершенно открыто говорит служащий Иммиграционного ведомства в Афинах Андреас Такис:
«Впервые мы оказались в роли принимающей страны. Это не только привело к изменениям в нашей национальной культуре и обще атмосфере, но и выявило множество нерешённых вопросов в правовой сфере. Открытие северных границ страны и потоки беженцев из Восточной Европы привело к тому, что в течение всего нескольких иммигранты стали составлять девять–десять процентов от общего населения страны. Причём значительная часть этих иммигрантов попала в Грецию нелегально и живёт здесь нелегально».
Попасть в Грецию, не опасаясь пограничников, действительно можно было довольно просто: либо по горным дорогам и тропам на севере, либо, так сказать, с пересадкой – через острова в Эгейском море, где контроль очень слабый. В общем, понятно, почему сегодня никто толком не знает, сколько в Греции иностранных беженцев. По оценкам Министерства внутренних дел страны (весьма приблизительным оценкам), – миллион триста тысяч. Причём лишь половина из них легально получила разрешение на проживание. Для сравнения: во время последней переписи населения, два года назад, было официально зарегистрировано 450 тысяч албанцев. Их намного больше, чем представителей других этнических групп. Болгар, румын, русских и украинцев – вместе – в Греции сегодня насчитывается лишь около ста тысяч человек.
Проблемы, связанные с нелегальной иммиграцией, очень серьёзны. Растёт не только число мелких краж и других не слишком опасных преступлений. В стране начали действовать организованные преступные группировки. Мафия «специализируется», в основном, на торговле контрабанде сигаретами и «живым товаром» – проститутками.
С другой стороны, немало греков вовсе не жалуются на нелегальных иммигрантов, наоборот. Многие иностранцы, оказавшиеся, что называется, «на птичьих правах», готовы делать любую работу за какие угодно деньги, порою просто за ночлег и еду. Очень многие из них за гроши работают на стройках и в фермерских хозяйствах. Даже правительство вынуждено было признать, что экономический подъём девяностых годов стал в значительной степени возможен именно благодаря этой дешёвой рабочей силе. По этой причине власти попытались легализовать нелегальных иммигрантов: каждый, кто сумеет доказать, что живёт в Греции достаточно долго, получает официальный вид на жительство и разрешение на работу. Однако это оформление было обставлено такими бюрократическими формальностями и организовано так плохо, что лишь несколько тысяч нелегалов сумели получить греческую «гринкард». Разумеется, власти прибегают и к рестриктивным мерам. Так, например, если полиции удаётся задержать группу нелегалов, то заявления каждого из них (например, просьбы о предоставлении политического убежища) уже не рассматриваются. Всех скопом депортируют на родину.
Подобная практика греческих властей вызвала резкую критику других европейских стран. Но никаких изменений не произошло.
Опросы общественного мнения показывают, что в Греции сильнее, чем в других странах Европейского Союза, развита ксенофобия – нетерпимость к иностранцам, ненависть к чужакам. И в этом тоже есть вина властей: они фактически ничего не делают для интеграции беженцев.
Если у Греции трудности с «чужаками», то в Будапеште никак не могут разрешить проблемы, связанные со «своими», – с венграми, живущими за пределами страны. Их около двух с половиной миллионов. Согласно мирному договору, заключённому в 1920 году в Париже, Австро–Венгрии, проигравшей Первую мировую войну, пришлось уступить две трети своей территории Румынии, Чехословакии и будущей Югославии. Во времена соцлагеря проблемы венгерской диаспоры всячески нивелировались. Сейчас Будапешт пытается укрепить национальное самосознание этнических венгров. Но делает это уж очень топорно.
«Закон о статусе венгра», – так его обычно называют в прессе. Официальное название несколько другое: «О венграх, проживающих в соседних с Венгрией странах». Принят этот закон ещё при консервативном правительстве, но вступил в силу с прошлого года. Его цель (которую считает важной и социал–либеральная коалиция, сменившая консерваторов) – способствовать изучению венгерского языка и венгерской культуры в диаспоре. В этом, разумеется, ничего плохого нет. Критику соседей Венгрии и различных европейских организаций вызывает другое. Закон прописывает целый ряд льгот для этнических венгров, являющихся гражданами других государств. Это, например, финансовая помощь тем семьям, дети которых посещают школы, где преподавание ведётся на венгерском языке. Или предпочтение, которое получают этнические венгры из–за границы, если они ищут работу в Венгрии. То есть, например, если на место претендуют два гражданина Словакии – один словак, а другой этнический венгр, – то возьмут венгра.
Правда, все эти льготы распространяются только на тех, кто получит специальный документ, удостоверяющий его этническую принадлежность. Заявление на получение такого удостоверения – так называемого «мадьярского паспорта» – подали уже около 650 тысяч венгров, живущих за пределами страны. Это примерно четвёртая часть диаспоры. Самая крупная венгерская диаспора в Румынии – более полутора миллионов человек. Шестьсот тысяч живут в Словакии, 350 тысяч – в Сербии и Черногории, 160 тысяч – на Украине, а также (значительно меньше) в Хорватии, Словении и Австрии. Австрийские венгры, правда, льготными правами не пользуются: действие «закона о статусе» на них не распространяется. Дело в том, что Австрия является членом Европейского Союза, а «закон о статусе» противоречит принципам ЕС. Брюссель официально осудил этот закон за то, что он нарушает принцип территориальной целостности и является дискриминационным в этническом отношении. От Венгрии потребовали коренным образом переработать или даже отменить этот закон: иначе о вступлении в ЕС в мае 2004–го года можно будет и не мечтать. Одно из изменений: финансовую помощь смогут получать в соседних странах все, кто будет учить венгерский язык, а не только обладатели «мадьярского паспорта».
Ну, слава Богу, хоть что–то.