Умер режиссёр Билли Уайлдер
«Теперь с нами больше не будет Эрнста Любича», - сказал кто-то на похоронах великого режиссёра. «Хуже, - тут же откликнулся присутствовавший там же Билли Уайлдер. – Теперь не будет больше фильмов Эрнста Любича». Теперь «больше не будет» фильмов самого Билли Уайлдера: один из самых крупных режиссёров 20-ого века умер в ночь на прошедшую пятницу в своём доме в Беверли Хиллз, не сдержав неоднократно данного журналистам обещания – дожить до 104. Ему было «всего» 95. Он был одной из легенд «большого Голливуда».
Самуил Вильдер родился в 1906 году в городке Суха в восточной Галиции на территории современной Польши (тогда это была часть Австро-венгерской империи), где его отец содержал небольшое привокзальное кафе.
Когда Самуилу было 5 лет, его мама, Евгения Вильдер, переименовала его в Билли – под впечатления американского родео-шоу «Буффало Билл Вайлд Вест». Начав и бросив юридическое образование в Вене, Билли Вильдер в начале 20-ых попадает в Берлин, где становится корреспондентом колонки криминальной хроники в бульварной «Берлинер Цайтунг». Его первая статья носила название «Таинственная нога». Одновременно Вильдер формируется как личность и как человек искусства – ходит в театры, читает, обзаводится друзьями в богемной среде.
Цитата:
«20-ые годы стали самыми важными в моей жизни»
Начав ещё в Берлине писать киносценарии, Уайлдер, попавший в Америку с первой волной эмигрантов в 33-ем году, тут же оказывается в Голливуде. В отличие от большинства своих коллег, не до конца распаковывавших чемоданы в надежде на скорое возвращение, Уайлдер сразу говорит себе и окружающим:
«Здесь мы проведём остаток нашей жизни».
Работая ассистентом на одной из студий, Уайлдер зубрит английский, разучивая утром и вечером по 20 новых слов, и старательно избегает кафе, в которых собирались эмигранты. Впрочем, он до конца жизни говорил по-английски с венским акцентом и сам в шутку называл свой английский:
«Дикой смесью из языка Шварцнеггера и епископа Туту»
В течение года он из сценариста становится актёром, а из актёра – режиссёром.
«Потому что я хотел сам рассказывать истории, которые я придумывал...»
На протяжении пяти десятилетий своей карьеры он рассказал более 50-ти историй, которые «покрывают» весь спектр кинематографических жанров: от чёрной комедии до социальной драмы, от фильм Noir до абсурдистской сатиры.
Он работал с крупнейшими актёрами своей эпохи, некоторые из которых именно в его лентах стали звёздами – Джек Леммон и Мэрилин Монро в «Джазе только девушки» («Некоторые любят погорячее») -
«Мэрилин никогда не приходила вовремя и всё время забывала свой текст», -
...или вернули блеск своей несколько погасшей славе – как Глория Свенсон в «Сансет Бульваре» («Бульваре заходящего солнца») или Марлен Дитрих в «Зарубежном романе», а десять лет спустя – в «Свидетельнице обвинения» -
- «У Марлен было несколько иное лицо, чем у обыкновенных людей»
Кстати, «Зарубежный роман» - фильм о чёрном рынке в послевоенном Берлине, жестокая сатира, направленная как против «вчерашних», так и против новых поборников начинающейся холодной войны, стал в 49-ом году причиной специального заседания в Сенате США. Заявление одного из сенаторов:
«Удивительно, сколь непатриотично ведут себя некоторые из новоиспечённых американских деятелей культуры»
Комментарий Уайлдера:
«Американцы насторожённо относятся к людям, которые не готовы быть во всём на них похожими»
Позже Уайлдер скажет, что «сумел стать американцем душой и телом, оставшись европейцем сердцем и разумом».
Начиная в 46-ом году работу над «Зарубежным романом», Уайлдер впервые после тринадцатилетнего перерыва приехал в Германию – и узнал, что его мать, бабушка, отчим и другие родственники погибли в Освенциме.
Фильмы Уайлдера 22 раза выдвигались на Оскара, шесть раз ему вручался вожделенный трофей. Последнего, «почётного» Оскара «за совокупность заслуг» он принял в 86-ом году из рук Альфреда Хичкока. Комментарий Хичкока:
«Для меня двумя ключевыми словами кино являются слова «Билли» и «Уайлдер»
Из благодарственной речи Уайлдера:
«Мой принцип прост: если тебе есть что сказать – скажи это. Если нет...».
Точный, беспощадный и яркий, как и его афоризмы, Уайлдер ничто не презирал столь глубоко, как кино «про разговоры», пресловутые «говорящие головы» - «токинг хэдз». Его фильмы говорили со зрителем, прежде всего языком образов. Не случайно чуть ли не каждый второй продаваемый в мире постер с репродукциями старых кинокадров демонстрирует именно кадры из фильмов Уайлдера.
В своём менее известном фильме с Монро – «Проклятый седьмой год» - Уайлдер создаёт, пожалуй, самый знаменитый образ за всю историю мирового кино: Мэрилин в белом платье с юбкой, которую как бы внезапно подхватывает порыв ветра (кадр снимался несколько часов возле одной из вентиляционных шахт нью-йоркского метро).
Билли Уайлдер называл себя «несентиментальным прагматиком кино».
Слава и талант позволяли ему быть в большой степени независимым от условностей и законов его непростой отрасли, и от требований политкорректности, и в большой степени – от главного диктатора, мнения публики. Он мог быть самим собой – и широко пользовался этим правом.
«Каждый зритель в отдельности – идиот. Но вместе они – гений. И моя задача снять не «комедию» или «трагедию», а фильм, после которого у людям было бы о чём задуматься...»
«Кабинет доктора Уилсона»: Роберт Уилсон, ещё одни знаменитый американо-европеец, поставил в Берлине спектакль по мотивам классической ленты немого кино «Кабинет доктора Каллигари»
«Я не разделяю режиссуру и сценографию... Я работаю на всех уровнях театрального творчества одновременно. Жест, декорация, свет, звук, режиссура, для меня это все - части целого».
Конец цитаты, принадлежащей американскому режиссёру Роберту Уилсону, любимцу европейских сцен, наверняка – одному из самых продуктивным, а как поговаривают – самому высокооплачиваемому из театральных режиссёров современности. Последней работой Уилсона, отпраздновавшего в октябре прошлого года свой 60-тилетний юбилей, стала постановка спектакля «Кабинет доктора Каллигари» в берлинском Deutsches Theater («Немецком театре»), у истоков которого стоял сам великий зачинателем которого был великий экспериментатор 20-ых годов Макс Рейнхардт. Дух Рейнхардта ли тому виной или известная любовь Уилсона к русскому конструктивизму, но на этот раз он – как о том говорит уже и название спектакля – избрал в качестве материала для постановки легенду немого кино - экспрессионистскую чёрно-белую ленту «Кабинет доктора Каллигари».
Начало ХХ века. Мирные жители небольшого немецкого городка готовятся к ярмарке, которая всегда – праздник. Как вдруг...
Впрочем, все по порядку. Режиссер-постановщик Роберт Уилсон – один из самых ярких искателей нового в современном театре. Родившийся в 1941 году в Техасе, он изучал в Нью-Йорке архитектуру и живопись и с конца 60-х годов начал работать на сцене, создавая собственные авторские ни на чьи другие непохожие спектакли.
Под словом авторские я подразумеваю тот факт, что Роберт Уилсон является в своих сценических композициях автором сценариев, режиссером и автором сценического оформления в одном лице. Он даже декорации подчас красит сам, вызывая насмешки недоброжелателей.
Изображения, т.е. сценические картины, декорации с элементами архитектуры и стали главным выразительным средством Уилсона. Наверное, поэтому его театр был и, как правило, остается театром без слов. С середины 80-х годов теперь уже прошлого века Уилсон впервые применил свои методы для постановки произведений других авторов.
Своё отношение к авторскому театру он выразил так:
- Мне не интересен психологический театр. Его беда в том, что он очень скоро становится слишком умственным. Но мне он кажется гораздо более близким природе, чем, скажем, театр Теннесси Уильямса или Эдварда Олби. Или Ибсена. Эти драматурги все время стремятся объяснить, что они, собственно говоря, имели в виду. Как плохие школьные учителя. Чехов мне гораздо интереснее, он необъясним и загадочен, он ничего не проясняет, но вместе с тем очень многозначен.
В Европе Роберт Уилсон неизменно желанный гость, здесь на его эксперименты всегда находятся деньги и немалые. Последней работой Вильсона в Германии была постановка в 1998 году спектакля по неоконченной пьесе Брехта «Полет над океаном» в так называемом «Доме Брехта» - в театре «Берлинский ансамбль».
Итак, сначала. Мирные жители небольшого немецкого городка готовятся к ярмарке, которая всегда – праздник. Как вдруг...
«Где я мог бы заплатить за участие в ярмарке», - спрашивает доктор Каллигари и вскоре он уже демонстрирует на ней свой аттракцион – человека по имени Чезаре, находящегося в сомнамбулическом состоянии и предсказывающего будущее.
Кстати, узнали ли вы в немецком слове Jahrmarkt русское слово ярмарка, которое от этого немецкого слова и произошло? Jahr означает год, а Markt – рынок.
Чезаре предрекает одному из горожан, что тот не доживет до утра и пророчество сбывается. Вскоре городок потрясен серей загадочных убийств...
Подозрение падает на доктора Каллигари.
Кроме убийств в городе происходит еще таинственное исчезновение девушки Джейн. Горожане судачат о том, какую роль во всем этом играет директор нервной клиники... Вскоре выясняется, что директор клиники, в которой укрылся от преследования Каллигари, есть никто иной, как он сам. В этой истории многое туманно, но именно это и нужно режиссеру, так как одним из постулатов эстетической системы Роберта Уилсона является зыбкость границ между сном и явью, между реальным кошмаром и бредом сумасшедшего. По моему мнению Уилсон строит свой рассказ в жанре детского страшного сна.
Ну, что страшно?.. Нет?..
А теперь?.. Тоже нет? Как это иногда бывает во сне, ужас в спектакле Уилсона носит несколько комический характер. Эффект достигается прежде всего через актеров, которых режиссер обучил удивительной манере игры. Такое впечатление, актеры эти способны замедлять течение времени, растягивать его... А еще они умеют сыграть все оттенки страха, от беспокойства до паники, от трепетания и оцепенения до ужаса. Актеры Уилсона заключены в очень жесткие рамки режиссерской партитуры. Но при этом выглядят очень свободными. На вопрос, как он этого добивается, мастер в одном из интервью ответил:
- В театре все должно быть механическим. Когда актер доводит свою игру до автоматизма, он становится свободен. Только механика дает свободу. Форма не так важна сама по себе, она лишь средство, чтобы привести человека в определенное состояние.
Важнейшую роль в создании атмосферы спектаклей Уилсона помимо изображений и актеров играет музыка. Для «Каллигари» музыку написал Михаель Галассо.
О чем этот спектакль? Есть ли он метафора всесилья земного зла и конкретно того, что мир держат в руках сумасшедшие и маньяки? Не знаю. Думаю, что, как это нередко бывает при встрече с искусством, задаваться вопросом, «что он (в данном случае Роберт Уилсон) хотел этим сказать», не следует... Очень характерен один маленький рассказ самого Уилсона:
- Я однажды ставил оперу с Джесси Норман. Там в конце была сцена, где она медленно наливала из кувшина воду в стакан. Вода переливалась через края, растекалась по столу и потом по сцене. На следующий день после премьеры один журналист требовал, чтобы я объяснил ему, зачем она это делала. Бог мой! Да ни зачем, хотя, по-моему, этот жест был очень значителен.
Юрий Векслер сходил на премьеру нового спектакля Боба Уилсона.
И ложка дегтя в заключение. Критика встретила спектакль холодно, считая его не самым удачным повторением того, что Уилсон уже демонстрировал в Берлине. И пожалуй впервые, что говорит о финансовых трудностях германской столицы, зазвучали вопросы о целесообразности таких затрат на искусство, когда не хватает денег на насущное. 200 тысяч евро выделил на постановку один только фонд культуры Берлина. На эти деньги, заключил один из рецензентов, можно было бы во многих берлинских бассейнах установить отсутствующую там систему подогрева воды.
«Говорите ли вы по-немецки?» - в Интернете открыт доступ к самому крупному собранию записей диалектов
www.ids-mannheim.de – по этому адресу в Интернете находится сайт Института немецкого языка. Расположенный в Мангейме институт располагает самым крупным в мире собранием аудиозаписей разговорного немецкого языка. Теперь этот грандиозный архив появился в Интернете в свободном доступе. Эта акция призвана способствовать исследованиям в области немецкого языка во всём мире. Однако некоторые из записей могут быть интересны не только профессионалам.
Немецкий язык является родным примерно для 100 миллионов человек, живущих, в основном, в Германии, Австрии и Швейцарии, а также во французских провинциях Эльзас и Лотарингия, итальянской части Южного Тироля и в Бельгии – иными словами, на территориях, граничащих с Германией. В каждой из этих провинций, также, как и в разных землях самой Германии, люди говорят на различных диалектах немецкого. Разница бывает весьма существенной. Скажем, баварский диалект или швейцарский немецкий - Schwyzer Deutsch – может быть совершенно непонятен человеку, владеющему Hochdeutsch – литературным немецким языком.
«Erdäpfel – земляные яблоки – так называют картофель на нижнефранконском диалекте. На телевидении интервью с носителями подобных диалектов, как правило, дублируются субтитрами на «общедоступном немецком».
По мнению учёных, современный русский, украинский и белорусский языки по грамматическому строю и основному словарному фонду значительно ближе друг к другу, чем иные диалекты немецкого языка. При этом носители диалектов не утверждают, что говорят на разных языках.
Но вернёмся к истории архива.
В начале 30-х годов 20-го века живший в Берлине философ и психиатр Эберхард Цвирнер начал изучать произношения и диалекты.
Пока доктор неврологии Цвирнер занимался анализом психики своих пациентов, доктор философии Цвирнер продолжал работу над анализом языка. Учёный считал, что эти обе области знания – лингвистика и неврология – неразрывно связаны. Цвирнер стал пионером нейролингвистики – науки, изучающая нарушения языковых навыков.
В поисках новых путей и методов терапии, Цвирнер принялся за изучение речевой деятельности здоровых людей. Так в начале 30-х годов был основан звуковой архив диалектов немецкого языка.
Увы, но собранная Цвирнером бесценная коллекция была уничтожена в результате бомбардировок в 1944 году.
После войны учёный начал свою собирательскую работу заново – благо, в те годы многие диалекты были гораздо более «живыми», чем сегодня. В 50-ые и 60-ые годы Эберхард Цвирнер сделал более пяти тысяч записей различных диалектов.
Воссозданный звуковой архив неоднократно переезжал с места на место, и в конце концов попал в архив Института немецкого языка. Сотрудники института проделали титаническую работу: все старые записи были перенесены на цифровые звуконосители и «вывешены» в Интернете на сайте института. Любой пользователь сети может использовать архив бесплатно и без какой-либо регистрации.
Задав в анкете поиска географические параметры, интересующие вас слова или темы и другие детали, вы получаете список страниц в интернете с шифровками текста записей. Нажав на любое слово, вы можете прослушать десятисекундный фрагмент разговора: носители диалекта повторяют произнесённые учёным фразы, считают, рассказывают.
Даже человек, не знающий немецкого языка, может уловить разницу в произношении на нижнефранконском, саксонском или, скажем, рейнско-франконском диалекте.