Скажи мне, где цветы? Bundesgartenschau 2001 в Потсдаме
До городка Потсдам на быстром поезде от берлинского вокзала «Цоо» добираться каких-то десять-пятнадцать минут. В сущности – да простят меня жители Потсдама – город можно было бы даже назвать отдалённым пригородом Берлина, или, по крайней мере, сателлитом столицы. Впрочем, готова взять свои слова обратно: в истории Германии Потсдам занимает совершенно самостоятельное место.
Каких только ярлыков не налепила история на этот город, каких только ассоциаций не вызывает само слово «Потсдам»: столица немецкого милитаризма и центр философской мысли, придворная музыка Сан-Суси и военные парады, прусская аркадия и казарма.
Главное достоинство, способствовавшее тому, что Потсдам прошёл квалификационный отбор, как место проведения очередной Всегерманской садоводческой выставки (мероприятия с бюджетом более 300 миллионов марок), стала не только близость к столице, но и прежде всего уникальная красота окрестных ландшафтов, с их холмами, задумчивыми долинами и цепочкой озёр, соединённых небольшими речками и ручьями. Эта местность пленяла своей задумчивой красотой многие поколения садовых архитекторов, в результате чего в Потсдаме возник свой собственный стиль, отличный и от строго английского, и от вычурного французского.
Рукотворность парковых ландшафтов дворцов Потсдама не бросается в глаза. Наоборот, кажется, что и сбегающий к озеру зелёный луг, и скопление куп деревьев и кустарников, образующих вместе как бы волнистое полушарие, и одинокая плакучая ива, опустившая к воде свои начинающие зеленеть ветви – всё это возникло по воле природы, а садовый архитектор лишь пришёл, восхитился первозданной красотой природы и решил незаметно, чуть в стороне, построить небольшую белую беседку-павильон.
Местный садово-парковый стиль развивался параллельно с немецкой поэзией и философией. Не случайно философами были почти все потсдамские архитекторы – от придворного садовода Фридриха Великого Петера Йозефа Леннэ, которому принадлежит идея Потсдама, как романтического острова в сердце строгой Пруссии, до Карла Фёрстера, натур-философа начала 20 столетия.
Правда, на протяжении второй половины 20 века плоды трудов потсдамских садоводов планомерно разрушались. Зато в течение последних десятилетий, по мере возможности, восстанавливались. Словом, почти идеальное место для проведение всегерманского смотра садоводческого искусства.
«Скажи мне, где же все цветы?» - этот риторический вопрос, который задаёт в одном из своих знаменитых шлягеров Марлен Дитрих, вертелся на языке во время открытия Всегерманского садоводческого смотра « Bundesgartenschau 2001», который состоялся в Потсдаме в прошлую пятницу.
Холодная весна сыграла злую шутку с организаторами выставки. На всей огромной территории, где было высажено несколько десятков тысяч луковиц тюльпанов ста различных видов и почти двести тысяч других весенних цветов – примул, фиалок, и очаровательных растений, которые почему-то называются по-русски желтофиоли, а на самом деле бывают почти всех цветов – увы, из всего этого растительного великолепия к пасмурному небу тянули свои полураспустившиеся головки лишь единицы.
Впрочем, неприветливые температуры не помешали найти дорогу в Потсдам нескольким тысячам гостей, среди которых была и масса берлинских знаменитостей. Открывал это самое престижное из садовых мероприятий сам федеральный канцлер Герхард Шрёдер (фото). В своей речи он напомнил и о юбилейном характере потсдамского садового шоу. Впервые подобное мероприятие состоялось в Ганновере в 1951 году, то есть ровно полвека назад...
- - Тогда, в 1951 году, это было совершенно не само собой разумеющимся делом – устроить садоводческую супер-выставку, когда страна всё ещё лежала в развалинах.
Так что, Всегерманская садовая выставка – это тоже часть традиции немецкого возрождения. Не случайно первые два шоу нового, всегерманского образца прошли в 1997 и 1999 годах в Котбусе и Магдебурге. Так что, в каком-то смысле «Bundesgartenschau 2001» - это исполнение обещания экс-канцлера Гельмута Коля превратить Восточную Германию в «цветущий край».
Концепция Третьего Садового смотра Bundesgartenschau в Потсдаме была составлена с учётом исторических особенностей города. Так, к открытию выставки были завершены реставрационные работы во дворце Бельведер, сооружённом в середине 19 века по приказу Фридриха-Вильгельма Четвёртого, распахнул свои ворота и Нескучный сад в центре Потсдама. Но центральной частью выставки стал так называемый Bundesgartenschau-парк, расположенный на окраине Потсдама, в местечке, которое называется Браунштедтер фельд (Браунштедтское поле). Этот участок земли площадью примерно в 70 гектаров на протяжении двух с половиной веков являлся собственностью военных. Сперва здесь упражнялись в строевом шаге прусские солдаты, потом проходили военные учения элитных дивизий Вермахта. Затем полигон вместе с прилагающимися казармами перешёл по наследству советскому гарнизону, и Браунштедтское поле было превращено в танковый полигон.
Ещё семь лет назад, после вывода советских войск, на Браунштедтском поле не росли даже одуванчики. Сотни тысяч кубометров пропитанной мазутом и удобренной обломками железа, а порою и неразорвавшимися снарядами, земли были вывезены с Браунштедтского поля прежде, чем здесь смог вырасти хотя бы сорняк. Bundesgartenschau-парк разделён организаторами на четыре под-темы, или, как они говорят, «кулисы»: «Река», «Город», «Поле» и «Парк». Один из самых интересных элементов выставки – это так называемая «Биосфера»: крытый павильон, похожий на опустившийся на землю гигантский НЛО. В этом павильоне и вокруг него проходит международное состязание садоводов. Здесь можно увидеть все садовые стили - от минималистичных садовых камней до пышных насаждений в духе нео-рококо. С большой тщательностью был восстановлен и уникальный парк многолетних трав, созданный на «острове Дружбы» (островке в реке Гавел) «патриархом» многолетних травяных растений, другом Штейнера Карлом Фёрстером в 10-е годы 20 века.
На острове собраны и организованы в уникальные ансамбли почти двести тысяч видов многолетних травяных растений со всего мира.
Сад роз, сад сирени, сад рододендронов, сад фруктовых деревьев, декоративных кустарников, летних цветущих растений, хризантем и георгинов – вплоть до середины октября Всегерманская садовая выставка – «Bundesgartenschau 2001», будет радовать посетителей, которых здесь ожидают до трёх миллионов человек. Правда, пока островки садового искусства смотрятся разительным контрастом к мрачным окраинам Потсдама с их пустующими многоэтажками, разорёнными детскими площадками и покрытыми графити стенами. Но, как известно, разруха – это не старуха с клюкой. И если разрухи нет в душах и в головах, то скоро её не будет и снаружи. Так что, может быть, город-сад Потсдам – это не утопия.
Как сказал Герхард Шрёдер (кстати, садовод-любитель), сооружение в Потсдаме грандиозной садовой выставки...
- - ... является показательным для всего того, что типично для Восточной Германии: настроения прорыва, готовности взяться за дело, заучив рукава... Так что – приезжайте в Потсдам!
Что же, как сказал поэт, «здесь будет город-сад»...
«Дорогой Фидель» - немецкий режиссёр о возлюбленной Фиделя Кастро.
Телевизионный фильм, который начал обсуждаться в прессе за несколько недель до выхода на голубой экран, а после показа вызвал продолжительное эхо. Такое, согласитесь, бывает нечасто, особенно в Европе и особенно, если речь идёт о фильме документальном. Но бывает. В прошедший понедельник по первой программе общественно-правового телевидения Германии (АРД) был показан фильм немецкого кинодокументалиста Вильфрида Хуисмана «Дорогой Фидель».
-
«Дорого Фидель! Я очень по тебе скучаю и каждый день думаю о тебе» - этими словами из старого неотправленного письма начинается фильм о женщине судьбы столь же удивительной, сколь и непростой.
В течение нескольких месяцев Марита Илона Лоренц, уроженка города Бремена, была возлюбленной Фиделя Кастро. После этого её вербует ЦРУ – она должна убить Кастро, но не может поднять на него руку. Зато она убивает других, менее знаменитых врагов конституционных режимов. После этого американская шпионская индустрия выплёвывает Мариту Лоренц. Сегодня она живёт на социальное пособие в Квинсе и умилённо вспоминает о днях, проведённых рядом с вождём кубинской революции.- - Я находила его очень милым. Он держал меня под столом за руку, и я очень боялась, что мой отец это заметит,
- вспоминает Марита Лоренц.
Биография этой женщины напоминает смесь из сценария шпионского фильма и романа о пиратах. Она родилась в 1940 году в портовом городе Бремене. Мать – американка, была танцовщицей ревю с претензиями на шпионскую карьеру, отец – немец, капитан дальнего плавания, также не без шпионских амбиций, работал не то на нацистов, не то против них, а скорее всего – и так, и так. Пятилетней Марита попала в концлагерь Берген-Бельзен, семилетней была изнасилована американским офицером. Признанная непригодной для школьного обучения в буржуазной Германии 50-х, Марита проводит годы на отцовском корабле. В 59 году яхта Хайнриха Лоренца «Берлин» входит в порт Гаваны. На борт поднимается красавец Фидель: «Его глаза сияли, волосы развевались на ветру». Кубинский революционный вождь начинает роман с девятнадцатилетней «алеманитой» Маритой Лоренц.
Связь Лоренц и Кастро продолжается несколько месяцев. Затем – беременность и насильственный аборт. Тогда ей было сказано: так хочет Фидель. Сегодня Марита Лоренц полагает, что таким образом ЦРУ хотело заставить её возненавидеть Кастро. Автор фильма Вильфрид Хуисман интервьюирует сотрудника ЦРУ, ответственного за «алеманиту»:
- - Я получил задание рекрутировать её. С точки зрения спецслужб она была поистине бесценным объектом. Я работал с ней до тех пор, пока она не была готова отравить Кастро.
С ампулой яда 22-летняя Марита Лоренц снова отправляется в Гавану. Однако дальше разыгрывается сценарий «влюблённая шпионка»: политическому убийству Марита предпочитает ночь любви, а яд выливает в биде.
Трудно поверить, что то, что рассказывает эта пожилая, располневшая женщина, живущая в запущенной квартире в одном из самых бедных районов Нью-Йорка – правда. Но старые фотографии – молодой Кастро в обнимку с юной чернобровой красавицей – служат неопровержимым доказательством правдивости её рассказов. Как и прошлые фильмы Вильфрида Хуисмана – например, о теракте во время Мюнхенской Олимпиады 1972 года, – нынешняя картина - это настоящий шедевр кинодокументалистики.
Хуисман не просто отыскал Мариту Лоренц в дебрях Квинса. Он шаг за шагом исследовал её биографию, отыскал свидетелей, далеко не все из которых согласились с ним говорить (многие и сегодня живут на нелегальном положении), поднял документы. Архивные материалы столь филигранно смонтированы с современными съёмками, что прошлое буквально оживает перед глазами. Часовой фильм – это результат многолетней работы режиссёра, который заставляет зрителя забыть, что то, что он смотрит – это не кинодетектив, а реальная история реальной и глубоко несчастливой жизни. Жизнь настоящей шпионки, совершавшей самые настоящие преступления.
«Скажите, вы убивали людей?» - спрашивает Вильфрид Хуисман свою героиню. «Что это ещё за вопрос? - возмущается Марита Лоренц. - Если я и убивала, то только по приказу».
Вместе с Хуисманом Марита Лоренц посещает места своей боевой славы. Воспоминания вызывают у женщины, похожей сегодня на слегка опустившуюся домохозяйку, приступ оживления.
«В машине у нас всё время играл рок-н-ролл, - вспоминает Марита Лоренц. – Под рок-н-ролл мы воровали оружие, под рок-н-ролл мы выполняли заказные убийства. Мы были весёлыми бандитами. Но самыми настоящими бандитами».
Марита Лоренц вызывает противоречивые чувства - от восхищения до отвращения, от зависти до жалости. Испытывает эти чувства и режиссёр фильма Петер Хуисман, который не осуждает свою героиню, но старается по возможности честно и объективно следовать за её сбивчивым рассказом о бурно прожитых годах. И тем не менее, он отчётливо даёт понять: история жизни Мариты Лоренц – это история жизни преступницы, даже при всех смягчающих её вину обстоятельствах. Но преступник и жертва, как мы видим, порою оказываются одним лицом.