02.01.2001 Три Марии или тайна "Дамы с попугаем"

Рукописи Баха под угрозой, дни манускриптов величайших произведений мировой музыкальной культуры сочтены: такие холодящие душу сообщения появились в прессе около года назад, когда Берлинская Городская библиотека опубликовала отчёт о состоянии баховского архива. Именно здесь, в городской библиотеке на Унтер-ден-Линден, хранится большая часть из дошедших до наших дней манускриптов композитора - порядка 8 тысяч страниц, каждая из которых считается отдельной единицей хранения. Оказалось, что многие из бесценных документов, в их числе - авторские партитуры «Страстей по Матфею» и «Страстей по Иоанну» и «Искусства фуги», - подверглись нападению так называемой «чернильной болезни», примерно полторы тысячи страниц рукописей находятся в критическом состоянии.
По науке эта напасть именуется «прогрессирующим выцветанием чернил», что, однако, не совсем точно передаёт характер процесса: чернила не просто выцветают - содержащееся в них железо окисляется, и кислота разъедает бумагу.
Каприз истории состоит в том, что особенно жестоко пострадали от «чернильной болезни» именно самые ценные и значительные партитуры Иоганна Себастьяна Баха, написанные им в зрелый лейпцигский период. Лейпцигский магистрат, как известно, не баловал особыми милостями своего «городского директора музыки», и страдавший от хронического безденежья отец семейства был вынужден экономить на всём - в том числе и на «канцтоварах». Дешёвые галлусовые чернила, которыми пользовался Бах, делались из чернильных орешков и содержали особенно высокий процент железа. Эта экономия оказалась губительной для манускриптов. Более полутора тысяч рукописей покрыты пятнами кислоты, которые расползаются по старой бумаге, превращая её в труху.
Конечно, современные условия консервации позволяют затормозить этот процесс. Директор Городской библиотеки на Унтер-ден-Линден Антониус Яммерс:

"Мы проводим долгосрочные исследования, в рамках которых анализируем состояние одних и тех же рукописей с интервалом раз в полгода или раз в год. Так мы можем контролировать динамику «болезни чернил». Но проблема состоит в том, что недостаточно зафиксировать состояние рукописей на сегодняшнем уровне. Необходимо их восстановление."

Первые серьёзные проблемы с Баховскими рукописями появились уже в начале 19-ого века, но драматическим положение стало именно в последнее десятилетие - у рукописей, как и у людей, тоже существует критический возраст.
Казалось бы: неужели сегодня, при сегодняшнем уровне развития науки и технологии, невозможно найти способ спасти рукописи?
Долгое время такого способа действительно не существовало - традиционные меры реставрации и консервации бумаги не действовали на ветхие рукописи, которые уже пережили вмешательство многих поколений реставраторов. Весть о спасении пришла из расположенного неподалёку от Берлина Лейпцига, а точнее сказать - из лейпцигского Центра по сохранению книг и рукописей, уникального в своём роде заведения, где был разработан запатентованный в 99-ом году метод «расщепления бумаги». Благодаря спонсорской поддержке Объединения друзей городской библиотеки и Немецкого Баховского общества были собраны необходимые для первого этапа акции «спасение Баха» 800 тысяч марок и Берлинская Городская библиотека смогла закупить в Лейпциге первую партию реставрационного оборудования. О сути нового метода рассказывает главных хранитель берлинской библиотеки Хартмут Бёренс:

"Здесь, внутри этой машины, находится очищенный желатин. Он доводится до кипения, затем слегка охлаждается и наносится ровным слоем на эти валики, между которыми и прокатывается лист бумаги - скажем, страница баховской рукописи. Очищенный и особенно клейкий желатин, который мы используем, покрывает страницу с двух сторон тончайшим слоем. Затем к странице рукописи с помощью желатинового слоя наклеиваются два листа тонкой, но прочной бумаги. Затем эти два листа «разрываются», и на каждой из сторон остаётся слой оригинальной бумаги. После чего между этими двумя слоями прокладывается новый «несущий слой» - специальная прочная калька, и манускрипт снова склеивается."

Затем склеенный лист помещается в ванну с водой, где желатин благополучно растворяется. Суть метода расщепления не нова - первые опыты в этом направлении начали предприниматься ещё в 60-ые годы. В 80-ые годы специалисты из лейпцигского центра по сохранению книг отреставрировали с помощью этого метода партитуру «Высокой мессы». Реставрацией тогда руководил «отец метода расщепления» Вольфганг Вехтер, и манускрипт находится и сегодня, почти два десятилетия спустя, в великолепном и совершенно стабильном состоянии.
Однако в чём тогда состоит новизна метода, запатентованного в 99-ом году?

Во-первых, учёные не сидели двадцать лет сложа руки - метод постоянно совершенствовался, выверялись детали и пропорции. Во-вторых - и это самое главное - метод автоматизировался, а значит - в несчётное количество раз ускорился. Раньше группа реставраторов работала неделю над несколькими страницами рукописи. Сегодня на реставрацию страницы нужен час времени. В идеале лейпцигским разработчикам видится своего рода реставрационный конвейер, машина, в которую с одной стороны закладываются повреждённые страницы, а с другой через несколько минут появляются отреставрированные.
Необходимость этой автоматизации налицо: ведь в архивах мира, как выражаются реставраторы, «тикает бомба замедленного действия». «Чернильная болезнь» не так разборчива, как исследователи, ей в сущности всё равно, что «есть»: Баха или что-нибудь несколько менее ценное. В одной лишь Берлинской библиотеке реставрации с помощью «расщепительного метода» подлежат 200 тысяч страниц: рукописи Гумбольдта и Гёте, партитуры Гайдна и Брамса, в Австрии бьют тревогу сотрудники «Моцартеума», в России - хранители Пушкинского дома. По всему миру реставраторов ждут десятки миллионов страниц рукописей.
В Лейпцигском центре по сохранению книг и рукописей полным ходом идёт работа, однако на «доведение» чудо-машины «до ума» необходимо ещё около двух лет. Дешёвой она, конечно, не будет, однако первые заказы начали поступать уже несколько лет назад.
Но что же баховские рукописи? Можно ли считать, что Бах «спасён»? Вольфганг Вехтер, один из создателей метода расщепления бумаги, не является сторонником патетики:

"По крайней мере, мы находимся на пути к этому спасению. Сейчас нам удалось стабилизировать около 800 страниц - то есть, чуть больше половины. Стабилизировать - это значит, что рукопись доступна для исследователей и «чернильная болезнь» остановлена как химический процесс. Это, конечно, продлит срок жизни рукописей. Однако существует другие, путь и более отдалённые опасности: ионизация тяжёлыми металлами и другие необратимые процессы..."

Процессы, противостоять которым пока не могут даже ведущие специалисты реставрационной области. Когда-нибудь, полагают они, когда-нибудь - пусть это будет и не скоро, не на нашем веку, - рукописи всё равно исчезнут. Или смогут существовать в герметически закрытых вакуумных боксах. Исследователям же останется довольствоваться факсимильными и дигитальнми копиями, которые становятся всё более совершенными и, возможно, скоро отменят объективную необходимость непосредственного контакта с рукописями.
Уже сегодня многие исследования могли бы проводиться на основе электронных симуляций и факсимильных копий, и очень часто желание учёных иметь дело именно с рукописями продиктовано не столько рациональными соображениями, сколько понятным человеческим желанием прикоснуться к рукописи, которой когда-то касалась рука Баха. Это почти магического ощущения, конечно, не сможет дать ни одна, даже самая совершенная, компьютерная симуляция...

В прошлое уведёт нас и вторая тема сегодняшнего выпуска. Впрочем, не только в прошлое: как в хорошем детективе, здесь переплетаются времена и пересекаются сюжетные линии. Итак,
»Три Марии, или Тайна дамы с попугаем...»

Как и полагается порядочному детективному роману, эта история начинается совершенно безобидно. В 1992-ом году берлинский музей истории Германии приобрёл на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке датируемое 50-ыми годами 18-ого века портретное полотно.
Портрет изображал молодую женщину с мягкими, хоть и не очень выразительными чертами лица, и взбитыми по моде 18-ого века кудрями. Декольтированное платье украшала красная лента - знак царственной особы, последние сомнения в монаршем статусе рассеивали скипетр и корона на тумбе возле правого локтя дамы. А над символами власти восседал шикарный красный попугай, плотоядно уцепившийся когтистой лапой в гроздь винограда - этот-то пернатый и дал название полотну, проходившему по всем каталогам как «Портрет дамы с попугаем».

Документы со всей серьёзностью подтверждали происхождение и картины: она возникала в мастерской парижского придворного живописца эпохи барокко Луи де Сильвестра. Изображена на портрете была, по мнению экспертов, французская королева Мария Жозефа, дочь саксонского курфюрста и короля польского Августа Третьего. В 1747-ом году пятнадцатилетняя принцесса Мария была отправлена в Париж, где стала несчастливой женой французского короля Людовика Пятнадцатого.

Слабый и безвольный властитель, Луи Пятнадцатый в истории известен лишь благодаря своей фаворитке мадам Помпадур да помпезному интерьерному стилю а-ля Людовик Пятнадцатый. Ещё меньше знаем мы о его супруге - которая, несмотря на хронические измены мужа, сумела произвести на свет трёх последних французских королей из династии Бурбонов - один из них, как известно, окончил жизнь под гильотиной Великой французской революции.

Словом, портрет Марии Жозефы, представлявший более историческую, нежели художественную ценность, был приобретён в январе 92-ого года для экспозиции Германского Исторического музея за 46 тысяч долларов, что в те блаженные времена составляло всего 75 тысяч марок. Несколько лет картина спокойно висела в зале, посвящённом монархическим хитросплетениям Пруссии, Франции, Саксонии и Польши в 18-ом веке. Но вот в 96-ом году в музей пришёл практикант - молодой человек по имени Горч Пикен. Почему господин Пикен избрал в качестве объекта приложения своих усилий именно портрет Марии Жозефы - покрыто мраком тайны. Может быть, ему приглянулась печальная красавица с её жизнеутверждающим попугаем. Горч Пикен решил почистить портерт и... картина, как говорят реставраторы, «поплыла»: красочный слой под лаком начал быстро растворяться, только попугай и знаки монаршей власти уверенно держались на холсте.

Ещё большие чудеса проявились на рентгене: со снимка на реставраторов смотрели четыре глаза и слержанно улыбались два рта. «Может быть, это подмалёвок, первый, неудачный вариант портрета» - предположили специалисты, и хотели было повесить портрет обратно. Но упрямый практикант Горч Пикен решил довести дело до конца: он погрузился в архивы и откопал-таки в одном из них гравюру, с точностью до детали повторявшую композицию портрета - вплоть до орденской ленты и попугая с его гроздью винограда. Только лицо дамы на гравюре существенно отличалось от портретного - длинный нос, двойной подбородок и глаза навыкате выдавали принадлежность к семейству Габсбургов. Гравюра изображала мать «первой Марии», предполагаемой героини портрета Марии Жозефы - супругу Августа Третьего, которую, кстати, также звали Мария Жозефа.
Так в игре появилась вторая Мария.

Гравюрная копия с монаршего портрета была сделана в 43-ем году. Очевидно, выходя замуж в далёкий Париж, Мария Жозефа младшая привезла с собой из родного Дрездена мамин портрет - и, может быть, искала перед ним утешение в нелёгкие моменты своего супружества.

Руководство исторического музея приняло решение «расчистить» картину. Снять верхний слой как фреску, не разрушив изображение, не представлялось возможным - красочный слой был слишком тонким. Таким образом, таинственная, но, по всей видимости, поддельная красавица, была обречена. Но прежде чем лицо исчезнет навсегда, хотелось бы узнать, кто и когда «перерисовал» картину? И зачем? И кто такая эта таинственная незнакомка?

За поиски взялся всё тот же неуёмный Горч Пикен. Он связался с аукционом «Кристи» и выяснил, что в конце цепочки перекупщиков стояло имя миллиардера Огдена Гоулета, в своё время занимавшего третье место в списке самых богатых людей Соединённых Штатов. В самом конце 19-ого века Гоулет построил на Роуд Айленде неподалёку от Нью-Йорка роскошную летнюю резиденцию в версальском стиле и заказал в Париже, у знаменитого антиквара Жюля Аллара, дэнди и аристократа, соответствующее внутреннее убранство. По поручению Гоулета Аллар приобрёл и портрет Марии-Жозефы. Однако, учитывая вкусы своего американского заказчика, Аллар счёл за благо усовершенствовать полотно, заменив скорее безобразную саксонскую курфюрстин на куда более симпатичную даму. Очевидно, что Аллар избрал в качестве модели какую-то историческую личность из соответствующей эпохи. Кого?

Поиски историков достаточно быстро увенчались успехом: вне всяких сомнений, это был портрет польской красавцы Марии Лещинской, первой, рано скончавшейся жены Луи Пятнадцатого и предшественницы Марии Жозефы Саксонской. Так, по иронии судьбы, в истории появилась третья Мария...

Кропотливая работа по расчистке портера продолжалась год. Однако усилия не пропали даром: даже в чисто материальном отношении ценность картины возросла по крайней мере в четыре раза, да и написан «первый» портерт куда более мастеровито... И только посветлевший после реставрации попугай по-прежнему щиплет свою гроздь винограда, с удовольствием глядя на старую хозяйку...

Широкая публика сможет увидеть сенсационный потрет лишь в 2002-ом году, поскольку до тех пор Берлинский Исторический музей закрыт на ремонт. Однако если Вам доступен Интернет - загляните на страницу Русской редакции «Немецкой волны», где картина присутствует хотя бы в электронной версии.

Это всё на сегодня в радиожурнале «Культура сегодня».
Всего доброго, до встречи!