1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

02.08.2001 Каков поп, таков и приход

Наталия Королёва, Александр Варкентин
https://p.dw.com/p/1P69

Сегодня я приглашаю Вас познакомиться с интересным человеком - дьяконом евангелической церкви. Чем он занимается? Что это вообще за профессия такая? Вот об этом нам и расскажет Наталия Королёва:

    - Телефон звонит у меня каждые десять минут. Звонят прихожане, звонят друзья, родственники.

Гельмут Вернер, дьякон евангелической церкви городка Хюрт, привычно рассыпается в извинениях, хватает трубку, минуту-другую носится с ней по комнате. Кого-то успокаивает, кому-то что-то терпеливо объясняет, с кем-то обменивается впечатлениями. Потом, опять с извинениями, подносит мне очередную чашечку кофе, и разговор продолжается.

    - Дело в том, что нормальных, размеренных дней у меня не бывает. Вот, скажем, сегодня понедельник. Как правило, в этот день я составляю себе рабочий план на всю неделю. И каждый раз пребываю в уверенности, что уж теперь-то, все у меня пойдет, как по маслу: и запланированные мероприятия вовремя проведу, и с бумагами разберусь - бюрократии у нас в Германии тоже хватает. Но тут неожиданно появляется кто-нибудь из прихожан: мол, одинокой женщине нужна психологическая поддержка. Или – отцу многодетного семейства надо помочь в поисках работы, матери-одиночке бесплатную путевку в дом отдыха в городской ратуше выбить. И все – срочно, а ещё лучше - вчера. А тут телефон звонит: у одного сын-подросток совсем от рук отбился, у другого дочка в университет поступила, и ему хочется радостью поделиться. Вот и получается, что к проповеди приходится готовиться вечером, а с отчетами разбираться по ночам.

Как раз накануне нашей встречи Гельмут Вернер выписался из больницы. Инфаркт. На мое острожное замечание – мол, поберечь бы себя не мешало, – он только отшучивается: ах, я вполне здоров. А инфаркт – это вовсе не от стресса. Стресс, мол, у него сугубо «положительный». Просто наследственность такая: у отца тоже сердце пошаливает. И вообще, нельзя ли предложить даме перейти на «ты», так как-то проще будет...

Регина Рюдигер-Шпинрат, референт католической церкви, с которой евангелическая община часто проводит совместные богослужения для молодежи (так называемые экуменические дни), знакома с Гельмутом Вернером уже 11 лет.

    - Я думаю, он счастливый человек. Душа у него просто удивительная – я это с первой встречи поняла. Он весь светится счастьем, обаянием и притягивает к себе людей, как магнит. Если он тебя приглашает в гости, значит, за столом будут сидеть еще человек пять. Это так типично для Гельмута. Причем, у него в гостях далеко не всегда только те, кто имеет отношение к церкви. Гельмут понимает каждого человека.

Дьякон, по мнению Гельмута, - это что-то вроде социального педагога. Но при церкви. Богослужения, проповеди, крещение детей – далеко не единственный смысл его работы. Гельмут помогает больным, нуждающимся, очень много работает с молодежью. Так что больницы, дома престарелых, общежития для переселенцев, интернаты для трудных подростков, ну и, конечно, обычные школы, и спортивные клубы – как раз те места, где его встретишь чаще, чем в церкви. Коренастый, крепкого сложения, в джинсах и свитере-балахоне, с вечно взъерошенными волосами и бородой, с живыми, весело искрящимися глазами, 50-летний Гельмут скорее походит на геолога со стажем, нежели на полупьяненького, благообразного дьячка с кадилом из русской классической литературы. И я, конечно, не удержалась от того, чтобы этого ему не сказать. Служитель церкви от души расхохотался – и поведал свою историю.

"Я... служил в бундесвере"

    - Должен сказать, что раньше у меня была совсем другая профессия. Я... служил в бундесвере. И не пару месяцев, а целых десять лет. Я всегда был верующим человеком, но если бы мне тогда сказали, что я стану дьяконом, я бы ни за что в это не поверил. Я был уже зрелым семейным мужчиной, когда судьба свела меня со священником евангелической церкви Дитером Стевигом - мы дружны до сих пор. Этот человек покорил меня своим интеллектом, мировоззрением. Он-то и пробудил во мне интерес к церкви. Почему у меня произошла такая переоценка ценностей, словами не объяснишь. Но одна из проповедей пастора Стевига так потрясла меня, что я вдруг понял: реализовать себя в полной мере я смогу только в церкви – служа Богу и людям.

Гельмут Вернер – из послевоенного поколения. Вырос он в обычной немецкой семье.

    - Моя мать была портнихой. Тогда, после войны, жили все страшно бедно. А мама обшивала всю семью, и это было для нас ощутимым подспорьем. Мои трое братьев и я могли сколько угодно лазить по деревьям, продирать рубахи и штаны на заборах – мама за это нас никогда не ругала. Мой отец, вернувшись с фронта, пошел в электротехники. Работал от зари до зари: нужно было кормить семью. Мечтал поступить учиться, стать инженером, но куда там, с такой семьёй...

Отец надеялся, что инженером станет когда-нибудь Гельмут. И когда сын оставил службу в бундесвере, он не раз пытался его к этому подтолкнуть. Гельмут отмалчивался. О том, что решил пойти в дьяконы, сказать никак не решался.

    - Как-то у нас в Хюрте организовали альтернативный рождественский праздник. В церкви собралось много народу – люди самых разных вероисповеданий. Пришли туда и мы с родителями. Идея вечера состояла в том, чтобы жители нашего маленького городка лучше узнали друг друга, подружились. Устроители праздника придумали такую игру. Собрали множество открыток, разрезали каждую пополам, половинки перетасовали и распределили между участниками торжества. Если у двоих человек в руках оказывались половинки одной и той же открытки, то они должны были представиться друг другу, рассказать о себе. Совершенно случайно вышло так, что моим партнером по разговору стал мой отец. Мы поднялись на сцену. «Знакомиться» было смешно и нелепо, и отец просто решил рассказать обо мне: это, мол, мой сын Гельмут. Ему 28 лет. Он только что демобилизовался из армии. Теперь вот пойдет учиться на инженера. Я, тихонько так, говорю: папа, я не хочу в инженеры. Как?! – изумился отец. И тогда я сказал, что собираюсь стать дьяконом. Я ожидал разочарования. А отец просто обнял меня. И впервые в жизни я увидел на его глазах слезы радости.

"Да и, в конце концов, Бог-то один"Вот с тех пор Гельмут и работает дьяконом. Людей, которым помог он за это время, не счесть. Среди них и Вадждат Арф. Он бежал со своей семьей в Германию из Ирака. Новая страна, новые традиции, новый язык. Ни друзей, ни знакомых. Семья Арф оказалась все равно, что в вакууме.

    - Для нас это было очень тяжелое время. Немецким языком мы не владели, Германию абсолютно не знали. И тут к нам в общежитие неожиданно пришел Гельмут, пригласил на праздник в церковь. Потом записал нас на бесплатные курсы немецкого. Помог с устройством детей в школу. Он стал нам настоящим другом.

Тут, конечно, самые подозрительные скажут: ясное дело, дьякон помогает, чтобы новых прихожан завербовать.

Гельмут Вернер:

    - Миссионерством мы не занимаемся и людей в нашу церковь на аркане не тащим. Более того: если к нам приходит человек из другой общины и рассказывает о том, что у него возник конфликт с кем-либо из прихожан или со священнослужителем, мы советуем ему разобраться, прежде всего, в самом себе и не спешить менять общину. Например, вот уже несколько лет мы опекаем одну многодетную семью из Ирана, оставшуюся без отца. Оказываем и моральную, и материальную поддержку. Но эти люди как были мусульманами, так и остаются ими по сей день. Это уж их личное дело. Да и, в конце концов, Бог-то один.

Но и чтобы стать другом Гельмута Вернера, вовсе не обязательно быть лютеранином.

    - Личных друзей у меня немного, но человек шесть я смело могу так назвать. Вот, Марио, например. Он в воскресенье утром не в церковь идёт, а в фитнес-центр, мышцы качать. Но это не мешает ему оставаться добрым, отзывчивым человеком. Я могу всегда положиться на него в любой ситуации, и надеюсь, что он останется моим другом на всю жизнь.

Уж очень не похож этот человек на священнослужителя. Так что трудно удержаться от вопроса: а сам-то ты грешен, батюшка?

    - Думаю, что да. Я ведь человек, а не господь Бог. Теперь-то почему не признаться: я, еще подростком, украл какие-то мелочи в одной лавке. С тех пор я подобных вещей, конечно, не совершал. Но до сих пор стыдно. А что я по молодости ещё начудил, это мы с Всевышним сами разберёмся. Да и сегодня у меня слабостей хватает. Я нередко бываю вспыльчивым. В конфликтных ситуациях могу наговорить человеку такого, что потом только каюсь и корю себя: ты поступил не по-христиански!

А вот прихожанка евангелической церкви, выпускница кельнского университета Дженнифер Браххойзер, которая помогает Гельмуту устраивать молодежные мероприятия, наоборот, поражается его выдержке и терпению.

    - В прошлом году, когда мы ездили в Грецию, была такая ситуация. В молодёжном кемпинге, где мы остановились, наши ребята устроили грандиозную пирушку. Пиво всю ночь лилось рекой. Наутро Гельмут проснулся и обомлел: палатки – наперекосяк. Мусора вокруг, пустых бутылок – видимо-невидимо. Гельмут ни слова не сказал, никого из ребят не поднял, стал все сам убирать. Мальчишки потом не знали, куда от стыда деваться. Подошли к Гельмуту и говорят: придумайте нам наказание. Ну, за этим дело не встало. Гельмут хитро улыбнулся и сказал: играть в волейбол будете до посинения. И, действительно, заставил их, чуть ли не целый день мяч через сетку гонять. Так что сил на следующую попойку у наших подопечных уже не осталось. Спали все, как убитые.

- А остается ли у дьякона время для собственной семьи?

Гельмут Вернер:

    - Конечно, слишком мало. Правда, дети уже выросли, живут отдельно. Но о жизни в родительском доме они вспоминают с теплотой. Они всегда были в восторге оттого, что у нас вечно толпился народ и жизнь била ключом. Для моей жены это, конечно, большая нагрузка. Она – медсестра, частенько работает по ночам. И из-за моей суетной жизни ей после работы, бывает, даже расслабиться некогда. Но она сама глубоко верующий человек, поддерживает меня, как только может. Упреков с ее стороны я не слышал еще никогда.

Дети Гельмута Вернера – студенты. Дочка – будущий дизайнер. А вот сын воплощает мечту деда: скоро получит диплом инженера. Выходные они часто проводят у родителей. На то, чтобы побаловать любимых отпрысков вкусным ужином или обедом, Гельмут находит время всегда. Кулинария – его давнее хобби. А второе или, скорее, первое увлечение – музыка.

    - С музыкой я связан с очень давних пор. Моя мать, несмотря на постоянные проблемы с деньгами, умудрилась «сотворить» для нас пианино. Как-то на рождество мы с братьями влетели в комнату, где стояла елка, и увидели рядом с ней гигантский, роскошно украшенный пакет. В нем был инструмент, с которым я не расстаюсь до сих пор. Я играю дома, в церкви. Я играю на фортепиано, где только могу... Слава Богу, что мать нам губную гармошку не подарила - я бы всех своей музыкой замучил.