04.12.2001 Центр документов эпохи «Третьего рейха» в Нюрнберге
Более ста мемориалов и мемориальных комплексов, напоминающих о событиях ушедшего века, попали в только что опубликованный трёхтомный сборник, посвящённый памятным местам страны. Впрочем, фундаментальный труд нуждается постоянной доработке. О «культуре памяти» и том, как трактуется это понятие сегодня в Германии пойдёт речь в сегодняшнем выпуске нашего радиожурнала – на двух конкретных примерах: это центр, документирующий взлёт и падение Третьего Рейха в Нюрнберге и новая выставка, посвящённая преступлениям Вермахта в Берлине.
«Способность к воспроизведению прошлого опыта, к длительному хранению информации о событиях внешнего мира», - такое определение даёт феномену памяти толковый словарь. Историк и философ Морис Хальбвахс в своём труде о социальных подоплёках феномена коллективной памяти пишет о том, что ей – для прочности и долговременности – как водорослям или кораллам, нужны камни, на которых она могла бы закрепиться. Такими «камнями» и «рифами» коллективной памяти и служат памятники, мемориальные комплексы, а порою и просто городские здания, стены которых хранят воспоминания о чём-либо.
В двадцатые годы теперь уже прошедшего века парк вокруг пруда Дутцентайх на окраине Нюрнберга был излюбленным местом отдыха горожан. С 33 по 38 годы здесь проходили помпезные пропагандистские мероприятия, призванные демонстрировать «общенациональное единство» Рейха. Тогда же было начато сооружение грандиозного комплекса партийных зданий. Однако в 39-ом году очередной съезд – по иронии истории он должен был называться «Съездом мира» – не состоялся из-за нападения Германии на Польшу и начала второй мировой войны, а стройка была заморожена...
Если в тридцатые годы большая часть жителей Нюрнберга были исполнены гордости от того, что фюрер избрал именно их город как место проведения партийных съездов, то после войны следы былого административного величия предпочли подвергнуть забвению. Парк вокруг пруда Дутцентайх снова превратился в место семейных прогулок, бетонные трибуны поросли бурьяном, а сам недостроенный конгресс-центр служил хранилищем для школьной мебели.
Даже на языковом уровне воспоминания о недавнем прошлом сглаживались: так, нацистский конгресс-центр именовался всего лишь «полукруглым выставочным комплексом».
Нюрнбергский историк-любитель Бернд Винцхаймер рассказывает:
- Людям, конечно, хотелось смотреть вперёд и поскорее забыть всё, что было связано с «проклятым прошлым». Часть трибун была взорвана и некоторые постройки снесены, так что весь ареал снова превратился в парк.
Разговор о том, как следует поступить с оставшимися зданиями, возникал не раз. Так, в 1961 году возникла идея перестроить Конгресс-центр в спорткомплекс со стадионом для местной футбольной команды, но здание противилось любым попыткам функциональной перестройки. Идея музея витала в воздухе начиная с середины 80-ых, пока, наконец, в конце 90-ых не обрела финансовый фундамент, обеспеченный городом Нюрнбергом. Сооружение длилось около двух лет и стоило 23 миллиона марок...
С высоты птичьего полёта конгресс-центр выглядит как гигантская, чуть вытянутая подкова, на концах которой расположены два имеющих форму каре здания, в одном из которых, в северном, и разместился Центр Документации «Третьего рейха» - именно так называется новый Нюрнбергский музей-мемориал. Здание было перестроено в течение последних двух лет по проекту австрийского архитектора Гюнтера Доменига: своего рода стрела из стекла и бетона рассекает серый куб нацистского здания, открыто-деконструктивистски, агрессивно-наставнически противопоставляя себя тоталитарному бараку, построенному по проекту «карманного» архитектора Гитлера Альберта Шпеера.
Сперва этот архитектурный жест кажется уж слишком нарочито-символическим, но при осмотре здания изнутри убеждает прежде всего своей функциональной оправданностью: прорывающий фасад здания изнутри утёс из стекла и стали (издалека похожий на нос пошедшего на таран корабля или надводную вершину врезавшегося в «Титаник» айсберга) – это лишь зримая снаружи часть практически нового здания, возникшего внутри «шпееровского куба».
Из облицованного серым гранитом фойе прямой стотридцатиметровый коридор, рассекая по диагонали старое здание, ведёт «сквозь» выставочные помещения и внутренний двор каре к смотровой площадке на противоположной оконечности здания, с которой открывается весьма впечатляющий вид на подкову недостроенного гигантского конгресс-центра (походящего по форме на римский Колизей, но значительно превосходящего его по размерам). С крыши здания видны полуразрушенные трибуны так называемого «поля имени графа Цеппелина», где после окончания строительства и победы на восточном фронте планировалось проводить спортивные олимпиады и чемпионаты, где 10 сентября 1937 года Альберт Шпеер воздвиг свой прожекторный «храм света» и где Гитлер произносил свои речи во время съездов НСДРП.
Чисто эмоционально «стрела Доменига» - это адекватный архитектурный ответ на шпееровскую «обратившуюся в камень манию величия».
Но как же нормы обращения с «памятниками архитектуры», которым, как-никак, является конгресс центр? Ну, в конце концов, это не Кёльнский собор, полагает инициатор проекта и директор городских музеев Нюрнберга Франц Зонненбергер:
- Зато мы решили не касаться внутренних помещений здания, в которых расположена сама выставка, не приукрашивать их, а сохранить в том самом «сыром» и недостроенном виде, в каком их оставили строители в 39-ом году.
Сама экспозиция рассказывает двойную историю: историю взлёта и падения Третьего рейха и его власть предержащих и историю Нюрнберга как некоронованной «духовной столицы» нацистской империи. На верхнем из трёх, включая подвал, этажей здания расположена постоянная выставка «Обаяние насилия»: фотографии ликующих масс, хроники парадов на близлежащем «Цеппелиновском поле». Девятнадцать разделов основной выставки подробно и наставительно – музейные люди больше любят слово «нарративно», от «наррацио» - «рассказ», - повествует об этапах истории национал-социалистического государства: от прихода к власти в Веймарской республике до Нюрнбергского процесса. Освещённые изнутри настенные витрины, выдержанные в красном и чёрном цвете, содержат исторические фотодокументы и тексты.
Оптическим лейтмотивом выставки становятся гигантские – примерно в два человеческих роста – фотографии. Но, пожалуй, наиболее интересной и впечатляющей частью экспозиции являются фильмы – точнее сказать, это кино-коллажи, один из которых встречает посетителя сразу же при входе: фрагменты чёрно-белой кинохроники того, что происходило на ближайших нескольких квадратных метрах в тридцатые годы, с картинами сегодняшней жизни: парочка катается на скейтах под колоннадой недостроенного конгресс-центра, молодая семья прогуливается мимо флагштоков Цеппелин-поля. Печально знаменитый фильм Ленни Рифеншталь «Триумф воли», также снятый на трибунах Цеппелин-фельда во время Нюрнбергского съезда 1934 года, использован весьма скупо, – но тем более впечатляюще. Франц Зонненбергер:
- Каждый, кто занимается историей съездов НСДРП, сталкивается с историей кино, с историей радио – поскольку именно эти средства использовались национал-социалистами для того, чтобы донести весть о съездах до каждого, пусть и самого отдалённого уголка Германии...
Без него здесь тоже не обходится. Но в основном звуковые исторические документы использованы как иллюстрации в «звуковом гиде» - современном мини-компьютере, выдающемся посетителю при входе. В самой экспозиции акустический материал использован весьма скупо, что приятно отличает мюнхенскую экспозицию от других мульти-медиальных шоу, где в каждом углу что-то «бормочет и покрикивает», порою создавая в комбинации с аудио-гидом полную звуковую неразбериху.
Сама же вырывающаяся из фасада здания стрела оказывается на поверку вполне комфортабельным помещением, в котором расположен компьютерный центр с учебными программами, для взрослых и для детей. Они рассказывают об отрезке истории одной страны – и одного города.
Директор музея Франц Зонненбергер:
- Этот музей не нанесёт урона репутации города Нюрнберга. Наоборот, люди будут уходить отсюда с ощущением, что это город, который открыто и честно обращается с собственным прошлым. А такое о себе могут сказать далеко не все немецкие города...
Камень в огород соседнего Мюнхена, где до сих пор не существует ни музея, ни другого мемориального учреждения, связанного с коричневым прошлым города, – по крайней мере, столь же тяжеловесным, как и у Нюрнберга.
Впрочем, в общегерманской перспективе Мюнхен – редкое исключение: в Кёльне в здании бывшего городского Гестапо действует научно-исследовательский центр, занимающийся как прошлым города, так и конкретной помощью пострадавшим от нацистского режима, в частности, цвангсарбайтерам из Восточной Европы. Город Гамбург в 80-ые годы стал инициатором акции «повернуться лицом к прошлому», к которой присоединились многие другие немецкие города. В Берлине, представляющем, так сказать, всю Германию, первого ноября было начато непосредственное сооружение памятника жертвам Холокоста – хотя споры о проекте памятника, который будет представлять собой поле из тысяч бетонных колонн разной высоты на площади в несколько гектаров (его автор – американский архитектор Питер Айзенмен), идут до сих пор.
И вот на прошлой неделе в Берлине открылась ещё одна выставка, имеющая непосредственное отношение к осмыслению истории эпохи национал-социализма. Выставка называется «Преступления Вермахта. Размахи войны на уничтожение с 1941 по 1944 годы» и является, пожалуй, самой скандально-известной экспозицией за всю историю послевоенной Германии.
- «Мы уверены в том, что доброе имя и слава великих свершений немецкого солдата, несмотря на всю клевету прошедших лет, живы и сегодня – и будут жить»,
сказал первый федеральный канцлер Конрад Аденауэр во время парламентских дебатов по поводу создания Бундесвера. И положил начало продолжающемуся уже более четырёх десятилетий спору о роли Вермахта во Второй мировой войне.
Уж очень многим хотелось бы видеть чистыми руки немецкого солдата с большой буквы. Но бывает ли чистая война? Могут ли быть чистыми руки, которыми «загребал жар» преступный режим?
«Пусть не каждый немецкий солдат был преступником, но каждый мог им стать, участвуя в войне, которая велась с преступными целями и преступными средствами» – доказательству этого тезиса была посвящена открытая в 95-ом году выставка «Преступления Вермахта. Война на уничтожение с 1941 по 1944 годы».
Автором выставки стал Гамбургский институт социологических исследований – организация, создателем и руководителем которой является человек по имени Ян-Филип Реемтсмаа, фигура, достойная отдельного разговора. В сегодняшнем контексте скажу лишь, что семья Реемтсмаа, в том числе его отец, запятнали себя сотрудничеством с нацистским режимом, так что выставка была в большой степени и актом разбирательства своего вдохновителя с собственным прошлым.
В течение четырёх лет экспозиция кочевала из города в город, подвергаясь всё более жёстким нападками историков, которые критиковали, прежде всего «непрозрачность» концепции, высокопарность и одиозность подачи материала. Непосредственной причиной закрытия выставки в 99-ом году стала, казалось бы, ничтожная причина: историки доказали ошибочность подписей под двадцатью из в общей сложности почти полутора тысяч фотографий экспозиции. Так, изображённые на одной из них учинители расправ оказались при ближайшем историческом рассмотрении не служащими Вермахта, а офицерами НКВД. Создатели выставки сочли за благо отозвать экспозицию. Был собран новый коллектив историков, критики призваны в качестве экспертов и консультантов, и вот после двух лет работы на трёх этажах галереи «Кунстверке» в центре Берлина открылась новая выставка.
- Мы создали принципиально новую выставку. На этот раз мы использовали значительно меньше фотоматериала – прежде всего в силу того, что мы тщательно проверяли происхождение каждого отдельного фотодокумента. Мы предлагаем зрителю не готовую концепцию, а объём инофрмации, в которой он может выбрать интересующие его аспекты и составить собственное мнение по данному поводу.
Ульрике Юрайт – автор новой экспозиции. Выставка, занимающая более 1300 квадратных метров, в два раза превышает по размерам свою предшественницу и содержит такой объёмов текстов и комментариев, что посетитель просто не состоянии прочитать их даже за целый день. Каждый экспонат, каждая фотография предусмотрительно «укутана» в настоящий «кокон» из комментариев и пояснений – это несколько напоминает «работу над ошибками» прилежного ученика.
Выставка разделена на шесть «тематических аспектов», в который наиболее явно отражено соучастие Вермахта в преступлениях нацистского режима: это массовая гибель советских военнопленных (сухие цифры: из трёх миллионов советских солдат, попавших в плен в течение первого года войны, два миллиона погибли в плену в течение первых же шести месяцев), так называемая «продовольственная война» - блокады и провокация массового голода (для многих посетителей выставки и сегодня в новинку, что блокада Ленинграда имела своей целью не просто взятие города, а его последующее уничтожение, – как и Москвы), а также депортации, уничтожение партизан в Белоруссии и Украине, в Греции и на Балканах и подавление народных восстаний и расстрелы военнопленных. Документы наглядно доказывают нереальность мифа о честной войне и чистых мундирах.
Вчерашние критики выставки – среди них и один из ведущих историков, занимающихся эпохой национал-социализма, Ханс Моммзен, - в целом положительно оценивают новую экспозицию.
- Мы должны понимать, что причиной споров о первой выставке было разрушить табу вокруг темы «преступления Вермахта» - что, как мы знаем, привело к бурным общественным дискуссиям. Минусом первой выставки была чрезмерная провокационность и недостаточная научная обоснованность. Я сам рекомендовал тогда, прежде всего для пользы дела, пересмотреть общую концепцию, и в конечном итоге это привело к тому, что дискуссия стала более конкретной и деловой...
Ещё одна выставка на ту же тему? Зачем? «А зачем вы говорите второй раз «Доброе утро!» человеку, с которым вроде бы один раз уже поздоровались?» - парирует Ханс Моммзен. И отвечает сам на собственный вопрос: «Потому что вы опасаетесь, что с первого раза он вас не расслышал».
Выступления правых, которыми сопровождалось повторное открытие выставки – доказательство того, что это повторение – не лишнее.
А возвращаясь к тезису, с которого я начала сегодняшнюю передачу, напомню ещё раз, что память – это (по определению толкового словаря) способность к хранению и воспроизведению информации. В том числе и «исторически нелицеприятной».