06.09.2001 Кровавый экран

Скажите, только честно, Вас радуют лужи и реки крови? А горы трупов? Тоже нет? Так почему мы с Вами терпим эту разнузданную оргию убийств на телеэкране? Ну, ладно ещё, взрослые. Посмотрел, лицемерно повозмущался и забыл. А как действуют сцены насилия на детей?

Споры об этом идут давно, но всё больше на любительском уровне. Одни говорят, мол, насмотрится подросток "ужастиков" и пойдёт бабушку топором рубить. Другие уверяют, что всё наоборот, что сцены насилия на экране как раз и дают разрядиться накопившейся в человеке агрессивности. Кто прав? Разобраться в этом мы попросили нашего автора Сузанну Ванкель:

"Комиссар полиции", "Комиссарша полиции", "Полицейский участок" "Дорожная полиция" "Кобра 11 - на вызов", "Смертельное подозрение", "Живец для бестии", "Кровавые следы на песке" ... список "крутых" сериалов на различных каналах немецкого телевидения можно продолжить, наверное, до бесконечности. В основном это ширпотреб с голливудских конвейеров. Но и немецкие продюсеры не жалеют кровавого кетчупа. Пару лет назад один немецкий журнал дал своему сотруднику задание: подсчитать количество убийств в кинофильмах и телесериалах. Он насчитал 25.000 за год, но честно признался, что, многое, возможно, упустил, уж очень за это время трупы примелькались... Но это он по долгу службы и за зарплату смотрел, а как воспринимают кровавые сериалы и боевики сами подростки?

- "Это, смотря какие. Вот "Место преступления" - это ещё вполне ничего, есть другие, где идёт пропаганда насилия. Там, чем больше народу герой положил, тем лучше. А "Место преступления" - там если труп и покажут, то не ради трупа и крови, а потому что убийство надо расследовать. Там всё-таки как-то похоже на настоящую жизнь. А когда какие-то отморозки с пулемётами людей сотнями крушат, тогда уж нет, извините..."

- Цензура, по моему, ничего хорошего не даст, но, наверное, для кого-то она нужна, если они не понимают, что это телевизор или видео, что это никакого отношения к жизни не имеет. Пусть тогда родители следят, чтобы они такие фильмы не смотрели. А если взрослые крови не переносят, то они могут на другой канал переключиться. Или книжку почитать. Можно ещё посуду помыть. Тоже, знаете, успокаивает...

Михаэль и Бастиан учатся в реальном училище в Дортмунде. На уроках информатики они решили провести исследование на тему "насилие на телеэкране". Составили анкету, на неё в "интернете" откликнулось более 300 сверстников. А зачем вообще нужен был такой опрос? Учитель информатики Удо Пфайфер объясняет:

- Мы доказали, что школа вовсе не является источником насилия. Насилие в школу приходит из телевидения, да ещё журналисты каждую драку раздувают, мол, куда учителя смотрят? Вот в нашем училище главная проблема - это не физическое насилие, а словесное. Один ученик другого самыми последними словами может обругать, а потом ещё удивляется, что здесь такого, я же никого и пальцем не тронул?

Хорошо, честь школьного мундира спасена. Но как же всё-таки насчёт насилия на телеэкране? На эту тему, по свидетельству профессора Михаэля Кунчика, проведено более 5.000 исследований. А выводы? Ничего более определённого, чем ученики реального училища в Дортмунде ученые сказать тоже не могут. А школьники пришли к такому заключению:

«На основании опроса мы пришли к выводу, что насилие на телеэкране или в других средствах массовой информации, бесспорно, влияет на зрителей. Но тут ведь надо установить, насколько сильно это влияние, и как конкретно оно проявляется. Наши дедушки ведь тоже дрались на переменах, хотя никакого телевидения тогда ещё не было».

Казалось бы, стоит ли спорить? В Германии нет государственных СМИ. Нет и цензуры. Зато есть закон о защите детей и молодёжи. На основании этого и других законов разработаны договоры между телекомпаниями и правительствами федеральных земель. Договор предписывает, чтобы на всех частных телеканалах были свои уполномоченные по защите детей и молодёжи. Основная их задача - оградить зрителей от порнографии, пропаганды расовой и религиозной ненависти и насилия. А на общественно-правовых каналах за этим следит наблюдательный совет. Звучит всё просто, на деле сложно.

Где граница между искусством и порнографией? Где грань между реальным отражением жизни и пропагандой насилия? Как приструнить коммерческих директоров телеканалов, которые прекрасно знают, что рекламные ролики лучше всего продаются на фоне кровавых разборок и трупов? Дитер Чайя - уполномоченный по защите детей и молодёжи на частном телеканале "РТЛ". Он считает, что давно пора перейти от вкусовщины к каким-то чётким критериям. А пока ему приходится импровизировать:

- Когда речь идёт о наших картинах - а компания "РТЛ" в последние годы снимает от 20 до 40 телефильмов и серий - я включаюсь ещё на стадии сценария. Конечно, я никому не могу ничего запретить. Но я могу предупредить продюсера, что если он не уберёт хотя бы часть жестоких сцен, сериал нельзя будет показывать в так называемое "семейное время", то есть, до 10 часов вечера. Если мне не удаётся убедить руководство канала, я призываю на помощь независимых экспертов.

Выходит, что в основном компетенции уполномоченных по защите детей и молодёжи сводятся к определению того, когда можно показывать тот или иной фильм или сериал. Но где гарантия, что дети и подростки не смотрят телевизор после 10 часов вечера? Во-первых, сегодня практически у каждого подростка есть свой телевизор в комнате, во-вторых, любой фильм он может записать на видео или взять напрокат в видеотеке, и посмотреть, когда родителей нет дома. Так что никакие определения типа "детям до 16 или до 18 смотреть эту программу не рекомендуется" тут не помогут.

Получается, что количество трупов и крови на телеэкране сегодня определяют сами телевизионщики. Они добровольно ограничивают накал насилия на экране после очередного сообщения о том, что где-то в мире подросток, насмотревшись ужасов по телевизору, удушил родителей или расстрелял, учителя. А потом, в погоне за рекламными деньгами, снова снижают порог.

Вот тут-то и возникает самый главный вопрос: почему на телеэкранах так много насилия? Задаёт себе этот вопрос и профессор бохумского университета социолог Ютта Рёзер:

- Вопрос, на который все исследования на тему насилия на экране, все эти 5000 работ, так и не дают ответа, звучит просто: почему в массовой культуре так много насилия? Потому что у руководителей телекомпаний такой кровожадный вкус или потому что телезрители этого хотят? Давайте попробуем подойти к проблеме с другой стороны: самые рейтинговые телепрограммы ведь не на Марсе делаются.

Следовательно, приходится считать их продуктом нашей культуры, отражением реальной жизни. Конечно, это не зеркальное отражение, а символическое. Но даже самые кровавые сериалы в какой-то мере показывают состояние общества. В нашем обществе много жестокости. Причём это не обязательно сенсационные убийства. Возьмите вполне будничную жестокость в семьях, насилие по отношению к женщинам, к детям, к сексуальным меньшинствам. Об этом редко заявляют в полицию, об этом мало пишут в газетах. Но как мы хотим избавиться от этого насилия, если не будем о нём открыто говорить?

А вот сценарист и режиссёр Хансйорг Тун, один из авторов полицейского сериала "Место преступления", с таким мнением не согласен:

- Я считаю, что сцены жестокостей на телевидении нельзя оправдывать тем, что, мол, жестокости и в настоящей жизни хватает, значит, надо её показывать. Это абсолютная чушь. Но я по своему опыту знаю, что сценаристы и режиссёры охотно прибегают к разным трюкам, чтобы растормошить зрителя, шокировать его, заставить задуматься. И насилие, жестокость - отличное средство для этого. Это ещё Шекспир отлично понимал и широко использовал в своих трагедиях. Вспомните, сколько в них коварства и трупов.

А, кроме того, считает Хансйорг Тун, не надо путать необходимую общественную дискуссию о будничном насилии и художественные произведения - фильмы и сериалы. И даже на экране убийство - убийству рознь:

- Нельзя же сцены насилия на экране сваливать в одну кучу. Возьмём знаменитый пример - так называемые италовестерны. Итальянцы решили переплюнуть Голливуд хотя бы по количеству трупов. И вот в италовестернах герой убивает злодеев пачками. Вот только всерьёз это ни один здравомыслящий человек не принимает, потому что сами фильмы - это вольные или невольные пародии на жанр. Теперь возьмите снятую под документальное кино семейную драму. И вот муж встаёт и всаживает жене кухонный нож в живот.

Вот это больно, действительно больно мне, зрителю. И хотя я сам автор, киношник, у меня есть дети. Как отец, я за то, чтобы строго ограничить жестокость и насилие на телевидении. Как телевизионщик, я знаю, что это невыполнимо. Так что единственное спасение - научить детей разумно обращаться с телевидением, различать реальную жизнь и картинки на экране. Этому должны учить детей родители и школа.

Вот мы и вернулись в школу. Учитель информатики Удо Пфайфер уже устал от вечных причитаний на тему: "Чему нас учат семья и школа?!":

- Я не могу заставить родителей больше времени уделять детям. Родители заняты своей карьерой, заняты сами собой. В большинстве семей дети предоставлены сами себе. Дети сегодня стали более самостоятельными, и запреты на них не действуют. Хорошо, я в школе могу осуществить с ребятами проект "насилие на экране". Но я не могу поручиться, что после этого они стали меньше смотреть фильмов ужаса или играть в кровавые компьютерные игры. Запреты тут не помогут, потому что запретный плод сладок. Так что, извините, готового рецепта против насилия на экране у меня тоже нет.

Патентованного рецепта против насилия и жестокости на экране у меня тоже нет. Разве что шутливый: поменьше смотреть ящик и побольше слушать радио. Всего Вам доброго.