11.06.2001 Смертная казнь на службе у науки

В Германии сегодня ведутся весьма жаркие дискуссии на тему о том, в каком направлении должны развиваться биотехнологии и генная инженерия, а главное – где проходит та диктуемая религиозными, моральными и этическими нормами граница, переступать которую исследователи не вправе. Не только учёные, но и политики самой разной ориентации ведут ожесточённые споры о клонировании, об экспериментах с эмбриональными стволовыми клетками и о так называемой преимплантационной диагностике, то есть о том, допустимо ли тестировать человеческие эмбрионы, зачатые в пробирке, на предмет обнаружения у них генетических дефектов – с тем, чтобы избавить будущую мать от необходимости вынашивать ребёнка, обречённого быть инвалидом. На минувшей неделе этот круг вопросов даже стал темой дебатов в Бундестаге.

Во многих других странах – например, в США, – на эти и им подобные вопросы смотрят куда проще и прагматичнее. Во всяком случае, моральные соображения редко становятся препятствием на пути той или иной научной затеи. Наглядным свидетельством тому – причём наглядным в буквальном смысле этого слова – может послужить проект, которому и посвящена сегодняшняя передача. Репортаж Виталия Волкова:

В 1995-м году Национальная медицинская библиотека США придала широкой огласке разработанный несколькими годами раньше проект цифровой анатомической визуализации организма человека.

Казалось бы, создание такого виртуального анатомического атласа – дело полезное и нужное, но вовсе не сенсационное. Между тем, этот проект привлёк к себе повышенное внимание общественности, причём не только и даже не столько американской, сколько мировой. Объясняется это одним не совсем обычным обстоятельством: дело в том, что объектом визуализации, источником анатомической информации для исследователей стало тело содержавшегося в одной из американских тюрем преступника, приговорённого к смерти. Сразу же после приведения приговора в исполнение тело было передано в распоряжение учёных, которые – да простится мне такая терминология – начали стёсывать с него слой за слоем с помощью специально сконструированного для этих целей устройства, напоминающего строгальный, а точнее – циклевальный – станок. Каждый проход ножа срезал с тела тончайший слой тканей, и то, что открывалось при этом взгляду учёных, было тщательнейшим образом задокументировано, сфотографировано и описано. В результате компьютерной обработки всей этой огромной базы данных и родилось виртуальное анатомическое чудо, получившее название "Visible Human", что в дословном переводе с английского означает "Видимый человек"...

В радиожурнале "Наука и техника" не место рассказывать подробности о том, как квартирный вор-рецидивист Джозеф Пол Джёрниген, во время очередного взлома застигнутый на месте преступления хозяином дома, убил его, за что и был приговорён к смертной казни и в 1993-м году умерщвлён инъекцией яда. Важно то, что священник перед казнью уговорил Джёрнигена завещать своё тело науке, чтобы совершить напоследок доброе дело и покоиться в мире. Тот так и поступил. Но покоиться ему не пришлось. Уже несколько часов спустя после приведения смертного приговора в исполнение тело преступника было подвергнуто глубокой заморозке и перевезено из тюрьмы «Уоллз» в городе Хантсвилле, штат Техас, в Медицинский центр университета штата Колорадо в городе Денвере. Там оно попало в руки учёных, реализующих проект "Видимый человек". Виктор Спитцер, руководитель проекта, объясняет, почему он и его коллеги проявляют повышенный интерес именно к телам смертников:

- У людей, приговорённых к смертной казни, – здоровые, хорошо сложенные тела. Если ты не здоров, тебя не казнят. За здоровьем заключённых в наших тюрьмах строго следят. Это, конечно, не значит, что смертной казни никогда не подвергаются преступники, перенёсшие в прошлом какие-то травмы или операции, но в целом кандидаты в смертники – люди здоровые. Поэтому можно сказать, что в среднем тюрьмы поставляют нам хорошие тела. Но мы никогда не запрашиваем чьё-то конкретное тело, и Джёрниген завещал своё тело не нам, а науке вообще. И мы получили его от соответствующих техасских инстанций, а не прямиком из тюрьмы. Получить для проекта «Видимый человек» подходящее тело было непросто, потому что к нам, как правило, попадают тела пожилых людей. Я ничего не хочу сказать против пожилых, но они имеют более рыхлое внутренне строение, и их труднее резать. Мы же хотели получить кого-то с хорошо развитыми мышцами. Но молодые люди редко завещают что-то науке, а если завещают, то не всё тело целиком, а лишь отдельные органы. Это была первая проблема. Кроме того, мы искали тело без серьёзных травм или следов хирургических операций – это сужало выбор. Мы искали такое тело, чтобы оно могло считаться телом нормального среднестатистического человека. Мы не ограничивали себя выбором определённой расы – раса роли не играла. Зато нам нужен был человек ростом не более чем 1 метр 80 сантиметров – этого требовали технические параметры нашей пилы: ведь сперва предстояло разрезать тело поперёк на четыре части, и каждая должна была быть не длиннее 45-ти сантиметров. Нас лимитировал и ещё один довольно необычный критерий: наша система требовала, чтобы расстояние от живота до спины не превышало 14-ти дюймов.

Итак, получив в своё распоряжение тело Джёрнигена, колорадские учёные сначала распилили его поперёк на четыре части. Для этой операции Спитцер и его коллеги сконструировали специальную пилу.

- Мы сделали пилу как можно более тонкой и подали на неё рабочую нагрузку в 30 000 фунтов, почти 14 тонн, чтобы пила проходила через тело строго перпендикулярно и идеально ровно. Однако добиться абсолютно плоского разреза не удалось, полотно всё-таки слегка прогибалось при переходе от мышечных тканей к костным и наоборот. Так что эта операция прошла не так, как задумывалась, и в будущем мы намерены действовать иначе – не резать тело поперёк на несколько частей, а "строгать" его продольно целиком – от макушки до стоп.

Разрезание тела на части было вызвано, прежде всего, необходимостью жёсткой фиксации его при дальнейшем строгании. Каждый из четырёх фрагментов был залит синей желатиновой массой, которая выполняла функцию фиксатора, но не препятствовала работе уже упомянутого нами циклевального станка. А затем на этом станке каждый из четырёх фрагментов тела был слой за слоем, миллиметр за миллиметром последовательно стёсан. О том, как это происходило, рассказывает Виктор Спитцер:

- Когда объект строгался при помощи нашего станка, он после каждого прохода ножа поворачивался и фиксировался прямо под фотокамерой. На ледяной поверхности среза оставались мельчайшие частички тканей и крупинки льда. Мы сдували их сжатым воздухом. После этого мы проверяли, всё ли действительно разрезано. Бывало, что особо прочные сухожилия на руках или ногах лишь сгибались под ножом, заминались. В этих случаях мы разрезали их вручную, скальпелем. А чтобы избавиться от ледяной пыли, мы опрыскивали поверхность спиртом из пульверизатора. Конечно, по ходу дела возникали проблемы, и тогда звали меня. Возможно, мне не следовало бы об этом говорить, но за 4 месяца работы было несколько ужасных дней – либо ломалась наша циклевальная система, либо выходил из строя компьютер. Кроме того, нож при проходе создаёт давление на ткани – а ведь в нашем теле есть органы, которые остаются незакреплёнными, когда мы начинаем тело разрезать. К примеру, мозг. Если начать нарезать голову тонкими пластинами от макушки, миллиметр за миллиметром, то наступает момент, когда мозгу не на чем больше держаться.

Каждый новый открывающийся срез был сфотографирован и пронумерован. Всего тело Пола Джёрнигена дало 1800 кадров – что соответствовало его росту в 1 метр 80 сантиметров: по кадру на миллиметр. От реального тела осталась лишь синеватая пыль.

Виртуальное же тело Пола Джёрнигена была помещено Виктором Спитцером в Интернет на всеобщее обозрение. Сегодня им пользуются 800 университетов во всём мире: эта весьма точная анатомическая модель позволяет при помощи компьютера путешествовать внутри человеческого организма, изучать взаимодействие органов, мышц, костей, сухожилий и нервов.

Однако раздаются и критические голоса, указывающие на сомнительность этого проекта в этическом отношении. Правда, их немного. Виктор Спитцер говорит:

- На наш проект «Видимого человека» было очень мало негативных откликов. Мы, честно говоря, ожидали шумных акций протеста, но их не было. И даже родственники Пола Джёрнигена, насколько я знаю, высоко оценивают этот проект. Хотя им, конечно, тяжело видеть его виртуальное тело – всё снова и снова.

Виктор Спитцер рассказывает о том, какую роль сыграли в реализации проекта американские органы власти:

- Правительства штата Колорадо, штата Техас и федеральная Вашингтонская администрация – три правительства участвовали в деле, и каждое принимало решения автономно. Правительство Техаса контролировало все процедуры в тюрьме - до момента, пока тело не попало к нам, в Колорадо. Здесь уже оно оказалось в юрисдикции нашего штата. А федеральное правительство США было озабочено проблемой анонимности – чтобы не стало известно, чьё это тело. Кроме того, оно беспокоилось по поводу того, что мы не известили семью "спонсора" Джёрнигена, не заручились её согласием. Но решение о передаче тела принимали в Техасе, и там действовали точно так же, как действовали бы и здесь, в Колорадо: если покойный завещал науке своё тело, то мы уже не спрашиваем семью, можно ли с ним делать то-то и то-то.

Сам Виктор Спитцер при мысли о человеке, труп которого он превратил в пыль, никаких нравственных сомнений не испытывал и не испытывает:

- Я не имею к нему никакого отношения. Так что у меня не возникло никаких проблем с его телом. Я не испытывал бы угрызений совести даже в том случае, если бы я знал, что он невиновен. Человечество устроено так, что постоянно идёт на риск гибели невиновных. Смерть неотвратима. Никому же не приходит в голову, скажем, перестать строить дома на том основании, что на стройках, бывает, гибнут совершенно невинные люди!

Швейцарский учёный Нильс Кустер признаёт этическую сомнительность работы своего американского коллеги:

- Я отдаю себе отчёт в том, что происхождение этих данных весьма спорно с этической точки зрения. Использование заключённых-смертников для создания базы научных данных можно определить словом "цинизм".

Однако идею бойкота Нильс Кустер отвергает:

- Теперь эти данные уже существуют, они собраны, и я уверен, что, бойкот со стороны нуждающихся в них специалистов ничего не даст. Да, конечно, эту базу данных можно было составить и иначе – например, найти в больницах тех, кто захочет отдать своё тело науке. В Европе таким путём бы и пошли, но в США общество функционирует иначе, и этот вопрос оно тоже решает по-своему.

Впрочем, руководитель проекта "Visible Human" уже объяснил, по каким причинам тела смертников для этих целей предпочтительнее, нежели тела пациентов больниц. С другой стороны, и сам Нильс Кустер охотно пользуется "виртуальным Джёрнигеном" в своих исследованиях о влиянии мобильных телефонов на деятельность головного мозга.

- Наша постановка задачи состоит в том, чтобы выяснить, какое воздействие на ткани мозга оказывает электромагнитное излучение. Для этого нам нужны головы, много голов. Головы детей, головы молодых людей, головы стариков. Головы представителей различных рас – европейские головы, азиатские головы, африканские головы. "Видимый человек" – это ещё одна голова, которую мы можем включить в наше исследование.

Научное любопытство самого Виктор Спитцера простирается так далеко, что он мечтает выявить взаимосвязь между воздействиями внешней среды и внутренним строением тела, но для этого учёному необходима исчерпывающая информация обо всех сторонах жизни "подопытного объекта":

- Я хотел бы узнать о нём намного больше. Если бы мы могли подробно сфотографировать всё его тело при жизни! Но я не хотел усложнять жизнь ему и его семье своим вмешательством. Однако если бы это было возможно, я бы хотел знать, как он тренировался, почему мышцы его стали именно такими, а не другими. Я хотел бы знать, что он делал в детстве, как выглядел новорождённым и даже до рождения – эмбрионом. Я хотел бы изучить кого-нибудь с самого рождения. Проследить всю жизнь человека от начала до конца – это было бы замечательно!

В чём же видит сам доктор Спитцер цель своего проекта?

- Мы хотим смоделировать на компьютере всю биологию человека. Мы хотим воочию видеть, как «Видимый человек» дышит, как он ходит, как бьётся его сердце, как течёт кровь в его сосудах. Это позволит лучше преподавать и более эффективно вести научные исследования. Если мы видим, что значит ходить анатомически правильно, то легко понять, что значит ходить неправильно. Иными словами, мы можем виртуально перерезать тот или иной нерв и увидеть, какое влияние это окажет на его походку. Конечно, было бы лучше, если бы мы могли обойтись без виртуальных образов, если бы мы и так точно представляли себе всё внутреннее строение организма. Но для этого нам пока не хватает знаний, о растениях и горных вершинах нам известно гораздо больше, чем о собственном внутреннем устройстве. Однако именно в такой визуализации внутренней структуры организма нуждаются хирурги и терапевты. То, что мы создаём – это не искусственный виртуальный мир, это реальный виртуальный мир!

К этим словам Виктора Спитцера остаётся добавить, что созданный его группой виртуальный "Видимый человек" является, по оценке некоторых специалистов, квантовым скачком в развитии анатомии. И одновременно таким же скачком в развитии, как бы это сформулировать помягче, научного прагматизма.

Это был репортаж Виталия Волкова.