16.12.2001 «Немецкая патриотическая попса»
Мало кто из современных немцев решился бы еще недавно пропеть такие или хотя бы подобные слова о своей Родине. Разве что политики на торжественных мероприятиях, да немецкие спортсмены на пьедесталах международных соревнований, скорбно опустив взгляд, выдавливают из себя слова национального гимна. Как на поминках. А простой немецкий народ зачастую и слов гимна не знает, с удовольствием затягивает хиты о греческом вине и девушках на пляжах Рио де Жанейро.
Отягощенная прошлыми и нынешними грехами немецкая совесть осложняет её обладателям открытые признания в чувствах.
Но времена меняются, и начало третьего тысячелетия было ознаменовано в Германии настоящим всплеском патриотического сентиментализма.
В начале года министр экологии ФРГ Юрген Триттин сделал скандальное заявление. С этого-то всё и началось. Министр открыто признался, что никакой гордости по поводу своего немецкого происхождения он не испытывает, и гимн немецкий тоже не поет.
Сограждане министра от такой его откровенности разволновались. Хотели даже министра уволить. Потом поостыли и призадумались а, что же это за штука такая - любовь к Родине. Не успели немецкие бюргеры погрузиться в размышления по поводу современных трактовок патриотизма, как на них обрушился новый эмоциональный шквал - теперь уже безграничной любви к Родине. Правда, только к одной ее половине. Восточной.
Никому доселе не известный музыкант из бывшей ГДР Кай Ниман в мгновение ока вознесся на немецкий музыкальный Олимп, сочинив как будто бы специально к десятилетию воссоединения Германии шлягер - "Им Остен". Язвительный текст, положенный на легкую, запоминающуюся мелодию, одну половину Германии шокировал, другую – поверг в бурный восторг. Как нетрудно догадаться, первая половина – это «вессис» то есть немцы западные. Другая, соответственно – «оссис», их восточногерманские собратья.
Если верить Ниману, шампанское на Востоке игристее, воздух чище, ночи темнее, булочки вкуснее и, что самое главное, девушки целуются намного лучше, чем на Западе. Короче, «им остен» практически все лучше, чем «им вестен» - нахально утверждает Кай Ниман и ему восторженно поддакивают его любимые «оссис».
Музыкальный дебют Кая Нимана стал не только большим сюрпризом для самого певца, но и для всех без исключения немецких музыкальных средств массовой информации. Только, если в восточногерманской земле Саксония-Анхальт путь нового «ост-гимна» в на вершину хит-парада был устлан исключительно лепестками роз, то вот дорога в западногерманские топ-тенс оказалось тернистой. Песню «Им остен» западногерманские станции просто-напросто отказывались крутить по радио. Почему? Слишком уж локальная у нее тематика, разводили руками диск жокеи, а следом за ними и редакторы музыкальных каналов «Вива» и «МТВ». Никому, мол, не интересно, где у нас лучше, а где хуже. Однако воля народа оказалась мощной силой, перед которой шефам шоу бизнеса пришлось-таки отступить. И Кая Нимана, этакого рубаху–парня с ярко выраженной любовью к «восточногерманской родине» затаскали из одного телешоу в другое. Первая партия макси-синглов была распродана буквально за один день.
Но и за «Западом» не заржавело. Под девизом "За Родину, за Шредера" в музыкальный поединок с восточными хвастунами бросился Эльмар Брандт – популярный кабаретист и имитатор канцлера Германии Герхарда Шредера.
В своей композиции "Им вестен", "На западе" с подзаголовком "Тысяча причин" Эльмар Брандт голосом главы немецкого правительства объясняет неразумным восточным братьям и сёстрам, что благодаря объединению Германии у «оссис» появились сети дешевых магазинов «Альди», джинсы «Левис», отпуск в Доминиканской республике, Рождество и Пасха, писатель Гюнтер Грасс и лак для волос «Тафт – три погоды». И вообще, каждый гэдээровец получил при Объединении в подарок по сотне конвертируемых марок. Всего этого богатства, считает Ельмар Брандт, за глаза хватает, чтобы из «оссис» сделать «вессис». Из неотесанных гэдээровцев - крутых западников. Поэтому, восклицает он голосом Шредера в конце песни, хватит спорить. Мы все один народ и баста.
Однако, как ни странно, Эльмара Брандта, народ, кажется, не услышал. Во всяком случае, голос Герхарда Шредера в его имитации из радиоприемников нигде не разносился. И джинсами «Левис» на улицах Восточного Берлина тоже никто не хвастался.
Оказалось, что любовь к общей немецкой Родине купить нельзя. Даже за конвертируемую валюту... Дискуссия о патриотизме как-то скисла и уступила место насущным проблемам - любви к старшему американскому брату. Включившись в борьбу с мировым терроризмом, немцы решили оставить рассуждения о любви к родине на лучшие дни.
И дни эти наступили как раз к очередной годовщине объединения Германии.
Глашатаями новой волны любви к Родине стали на этот раз
их высочества «Ди Принцен» - лейпцигский квинтет, который пользуется одинаково бешеной популярностью и на востоке и на западе страны.
Написать свой вариант песни о Родине «Принцев» побудили не только патриотические чувства. Злые языки утверждают, что «Принцам» пришлось отменить намеченное на начало года турне именно из-за неожиданного появления группы Кая Нимана. Всенародные любимцы побоялись открытой конкуренции и решили на время отказаться от встреч с поклонниками. Но времени зря не теряли и к середине осени испекли собственный хит. Назвав его - без всяких географических обиняков – «Дойчланд».
Под звуки то ли марширующих сапог, то ли аплодисментов в унисон начинают Принцы свой гимн многократным повторением слова «дойч». Иностранцы настораживаются, неонацистские молодчики весело поднимают бритые головы, а остальное немецкоязычное человечество обескуражено разводит руками. Провокация всегда была фирменным знаком «Принцев». В своем новом хите они придерживаются этой традиции. После воинственного вступления Принцы в своей типичной манере хорового пения «а капелла» заводят хвалебную песнь немецкому народу - самому веселому, самому спортивному, самому экономному. И самому дружелюбному - приезжайте, мол, к нам все кто хочет, и оставайтесь у нас жить!
Единственный, по мнению «Принцев», недостаток современной Германии состоит в том, что Михаэль Шумахер выигрывает автомобильные гонки за рулем «Феррари», а не «Мерседеса...»
Еще до появления макси-сингла в магазинах нацию залихорадило. Что это за песня такая? Эпатаж? Сатира? Бахвальство? Объяснение в любви? Заигрывание с правыми или музыкальная пощечина родной стране?
Сами «Принцы» не скрывают подспудной цели новой композиции - мы хотели, чтобы о песне заговорили и в магазинах, и в пивных, и в постелях перед отходом ко сну, - заявляют некоронованные венценосцы. Их высочествам задача удалась. Правда, как простой бюргер оценивает свою «музыкальную характеристику» до сих пор не ясно. Ведь и раньше ни для кого не было секретом, что в стране процветает секс-туризм в Таиланд, что своего четырехколесного друга немец любит и холит больше, чем молодую жену. Правда, до «Принцев» никто не рисковал сказать от имени всего немецкого народа – «набить морду мы, кому надо, умеем». И к войне всегда готовы. И можем гордиться Германией.
За этими праворадикальными тирадами следует видоизмененный припев, в котором вместо «дойч» массы скандируют «швайн» - свинья. От чего по спине бегут мурашки. Ни в одной из строф новой песни «Принцы» четко не обозначают свою личную гражданскую позицию, скрывая собственное мнение о том, что хорошо, а что плохо. Лишь в припеве появляются мрачноватые фаталистичные строки – «все это Германия, все это мы. Мы здесь живем, здесь нам и умирать».
Строфы песни «Дойчланд» самозабвенно подхватывают и правые и левые. Первые, потому что принимают патриотический пафос за чистую монету. Вторые, потому как видят в нем уничижительную иронию.
Зато резюме новой песни о Родине пришлось по вкусу и немецким политикам. Во всяком случае «Принцев» пригласили исполнить свой сомнительный опус на ежегодном традиционном приеме федерального канцлера Германии в Берлине.
Песня «Дойчланд» появилась под занавес года, полного споров о самосознании немецкого народа. И не дала ответа ни на один животрепещущий вопрос. Гордиться Родиной или не гордиться, похоже, становится для немцев столь же вечным вопросом, как и классическое «быть или не быть» для принца Датского.