17.04.2001 Насколько богаты европейские политики?
Другое дело – политики, монархи, кино- и поп-звёзды. Личности эти вызывают большой общественный интерес, а потому по отношению к ним действуют другие законы, позволяющие пролить свет на многие неизвестные страницы их жизни. Вспомним публикацию доходов российских политиков накануне последних выборов в Госдуму, а также юридические казусы, возникшие после того, как выяснилось, что некоторые региональные лидеры не были до конца честными при декларации своего движимого и недвижимого имущества.
В Соединённых Штатах Биллу Клинтону сейчас приходится выяснять, что из мебели, вывезенной им и его женой, было подарено во время президентства, а что из ковров, кресел и диванов принадлежит к интерьеру Белого Дома.
А как обстоят дела в Европе? Насколько богаты европейские политики?
Говоря о президенте своей страны, чехи скажут, что «очень» и будут правы. Глава государства является представителем одной из самых обеспеченных семей Чехии. Но, как сообщает наша пражская корреспондентка Татьяна Шарая, видимо, не в деньгах счастье.
Вряд ли в начале века представитель одной из самых богатых в Чехии семей Вацлав Гавел, затевая строительство роскошного по тем временам торгового комплекса в центре Праги (названного легкомысленной супругой архитектора «Люцерна» – «уличный фонарь»), а затем и павильонов киностудии и комплекса ресторанов на холме Баррандов (так называемые «Баррандовские террасы»), мог предвидеть, что на исходе столетия эта недвижимость поставит под удар репутацию его внука и тёзки – президента Чехии Вацлава Гавела. Популярный в народе политик, диссидент с блестящей репутацией, неплохой драматург, Гавел, к разочарованию сограждан, оказался в центре громкой судебной распри, когда в его семье возник вопрос о разделе имущества.
Национализированные в 1948 году и пассаж «Люцерна», и «Баррандовские террасы» после «бархатной революции» были, в соответствии с законом о реституции, возвращены семье Гавелов – в равных долях братьям, Ивану и Вацлаву.
Договориться миром о разделе собственности братьям, увы, не удалось, и вот уже который год общественность внимательно следит за ведущейся на страницах газет дискуссией, за тем, как в дело вмешались жёны, а затем и адвокаты.
Бывший некогда центром пражской культурной жизни пассаж «Люцерна» – комплекс в стиле арт-нуво на Вацлавской площади, состоящий из кинотеатра, концертного зала, ресторанов, кафе и множества магазинов – стал «яблоком раздора» в семье Гавелов.
Ни политик Вацлав, ни учёный-математик Иван не чувствовали в себе ни сил, ни способности заниматься реконструкцией комплекса. Иван свою половину акций переоформил на жену Дагмар (чем разгневал брата, у которого не сложились отношения с невесткой – дескать, обделёнными остались сыновья Ивана от первого брака, Войтех и Прокоп). А президент заявил, что хочет продать свою половину акций, при этом дав понять, что не желает видеть в роли покупательницы супругу брата.
В 1997 году Вацлав продал свою часть здания крупнейшей на тот момент в Чехии холдинговой компании «Хемапол-групп», чем, в свою очередь, буквально разъярил Дагмар. Сделка не понравилась не только ей – журналисты подозревали руководителя «Хемапол-групп», имевшей, кстати, значительные интересы на российском рынке, в былом сотрудничестве с коммунистической секретной полицией СтБ.
Дагмар Гавлову выручил случай: «Хемапол» запутался в долгах, и ей удалось в том же году выкупить у холдинга акции, прежде принадлежавшие президенту. В ту пору братья общались только через адвокатов, а Дагмар даже заявила журналистам, что опасается за свою безопасность и потому уклоняется от личных контактов с родственниками. Обычно корректный Вацлав Гавел не выдержал и публично назвал невестку «психически не совсем здоровым человеком».
А судьба «Баррандовских террас» до сих пор остается неясной. Братья и тут передали свои доли собственности в распоряжение жён. «Похоже, что в семье Гавелов вопросы собственности решают женщины», - скептически прокомментировала этот факт пражская англоязычная газета «Праг пост». Соперницы попытались откупить друг у друга недвижимость, но ни одна не уступила. Беда в том, что состояние комплекса близко к критическому: требуется срочная реконструкция, а значит – денежные вложения. Спор неимоверно затянулся, но в последние месяцы дело вроде сдвинулось с мёртвой точки. По крайней мере, начались переговоры, которые пресса называет «конструктивными».
Чешское общество по природе своей консервативно, и сами чехи порой признаются в том, что зависть – не чуждое им чувство. Вацлав Гавел долгое время находился вне критики – его авторитет сомнению никем не подвергался. В начале 90-х годов он приобрёл виллу старинной постройки в престижном районе Праги, а два года назад президентская чета сделала ещё одну покупку – небольшой дом в Португалии. Там, на живописном атлантическом побережье, Гавел собирается писать мемуары по истечении срока президентских полномочий, а морской климат ему, перенесшему в последние годы несколько операций на лёгких, «прописан» врачами. Комментируя это решение Гавела, его бывший советник, один из самых влиятельных чешских политологов Иржи Пеги пояснил: «Все прекрасно понимают, что президент купил дом на собственные средства; понимают, надеюсь, и то, что приморский климат очень полезен для подорванного в коммунистических тюрьмах здоровья Гавела». Что же касается скандалов вокруг «Люцерны» и «Баррандов», то, по справедливому замечанию пражской газеты «Господаржске новины», «богатство, особенно неожиданно свалившееся на голову – всегда искушение. Так стоит ли винить первого человека страны за то, что в семейном конфликте он повёл себя, как простой смертный?»
Вопрос, похоже, риторический. Как бы там ни было, но потомкам Гавелов в бедности жить, видимо, уже не придётся. В отличие от отпрысков и жён бывшего югославского лидера Иосипа Броз Тито.
После смерти маршала Тито, 35 лет возглавлявшего социалистическую югославскую федерацию, его трём женам и двум сыновьям, как оказалось тогда, в 1980 году, делить было особенно нечего. Кроме, пожалуй, гонораров за книги Тито.
Мы стали свидетелями и участниками исторического прецедента, когда семья ровным счётом ничего не могла наследовать,
- говорил старший сын президента Югославии Жарко. И формально он был прав – у его отца, Иосипа Броза Тито, собственного имущества попросту не было – всё принадлежало государству.
Вдова маршала, Йованка Броз, была помещена фактически под домашний арест, ей позволили сохранить лишь немногие личные вещи мужа. А вот старшему внуку главы бывшей югославской федерации, Иосипу Йошко Броз, удалось сохранить две реликвии на память о великом деде. Тито, слывший великолепным охотником, незадолго до смерти подарил внуку хорошее ружьё. А однажды, когда они вместе были на охоте, Йошко потерял свои старые, советского производства, часы. Дед, не задумываясь, снял с руки свои, золотые, и отдал внуку.
Последние годы Йошко живёт в доме, унаследованном им от отца – он перебрался туда из небольшой двухкомнатной квартирки; личные же вещи великого маршала, картины и ценные подарки глав иностранных государств из дома исчезли. В Белграде считают, что они осели в частных коллекциях важных госчиновников.
Страна, созданная Тито, пережила своего лидера всего на десятилетие. И в начале 90-х, в процессе распада федерации, как при бурном и скандальном разводе, бывшие супруги – ныне пять независимых республик – принялись решать вопрос о разделе имущества.
Однако в 1995 году известие о выставлении на торги самого, пожалуй, значительного символа правления Тито – всемирно известного морского судна «Галеб» – и хорватами, и словенцами, и македонцами было воспринято как откровенное разбазаривание общефедеральной собственности (к тому моменту стороны о разделе таковой ещё не договорились).
После развала единой страны «Галеб» /«Чайка»/ был уведен югославскими моряками из хорватского порта Сплит. Вскоре армейские начальники обменяли яхту на 136 квартир для военных моряков, и она стала собственностью правительства Черногории. 117-метровый красавец, способный принять одновременно 300 человек, оснащённый двумя ресторанами, пекарней, несколькими роскошными залами и даже небольшой медицинской клиникой, «Галеб» не давал покоя всем, кто прежде наблюдал, как на корабле этом творилась история.
Тито принял на «Чайке» 90 глав иностранных государств, провёл на её борту в общей сложности больше года, преодолел столько миль, сколько требуется, чтобы четырежды обогнуть земной шар.
Три миллиона немецких марок, за которые черногорское правительство решилось наконец продать легенду федерации, обывателям казались просто оскорбительной суммой. Самые же преданные поклонники Тито настаивали на том, чтобы корабль был превращён в музей.
Тогда, шесть лет назад, сделка не состоялась – американский бизнесмен, вознамерившийся купить «Галеб», не выполнил финансовых обязательств. «Галеб» был продан только в июне прошлого года, продан значительно дешевле, за 750 тысяч долларов, и новый владелец, грек Джон Пауль Папаниколау, намеревается после капитального ремонта превратить корабль-реликвию в туристический теплоход класса «люкс» для «эксклюзивных клиентов».
Целой серией душещипательных статей разразилась балканская пресса, узнав о том, что на сей раз хорватские власти решили продать легендарных слонов с острова Бриюни. Сам Бриюньский архипелаг, ставший национальным хорватским парком, в своё время был излюбленной летней резиденцией маршала Тито, и на его территории он не только, как и на «Галебе», принимал именитых гостей, но и создал зоопарк из диковинных животных.
Слонов Ланку и Сони Иосипу Брозу подарила Индира Ганди. Теперь они станут собственностью немецкого предпринимателя. «Животные, которые госпожа преподнесла в дар господину, должны были остаться при дворе», - сокрушается корреспондент сербского журнала «Време» Любомир Живков.
Но «при дворе» ни слоны, ни «Чайка» остаться не могли по простой причине – двора нет. Наверное, единственное, что осталось у великого маршала – это его могила в белградском Доме цветов. Каждое субботнее утро Йованка приходит сюда, чтобы принести мужу свежий букет.
Видимо, наученный печальным опытом семьи Иосипа Броз Тито, последний югославский диктатор Слободан Милошевич в годы правления федерацией не забывал ни о себе, ни о своих близких. По данным немецких спецслужб, клану бывшего президента Югославии удалось вывезти заграницу сотни миллионов долларов.
Сын Милошевича Марко, разбогатев на контрабанде сигаретами и нефтью, до недавнего времени контролировал значительную часть «теневого сектора» югославской экономики. Дочь бывшего президента владела одной из белградских телерадиокомпаний. Сейчас сербские и югославские власти ведут расследование в отношении членов Семьи по обвинению в незаконном обогащении, и судя по той решительности, с который правоохранительные органы взялись за дело, наказание неизбежно.
Подобные нарушения закона вряд ли могли случиться в Швеции, во всяком случае не с членами королевской семьи, которые у всех на виду.
В средствах массовой информации этой скандинавской страны каждый год публикуются данные о состоянии шведских знаменитостей. Так вот, согласно этим данным, почти четыреста тысяч семей в Швеции могут похвастаться большим состоянием, чем их королева.
По данным стокгольмской газеты «Свенска дагбладет», стоимость движимого и недвижимого имущества королевы Швеции Сильвии составляет всего лишь 843.430 шведских крон. В пересчёте это около ста тысяч долларов. Именно в эту сумму оценили состояние жены короля Карла Шестнадцатого Густава, кстати, немки по происхождению, налоговые органы Швеции. Казалось, не найти другого европейского монарха, который бы мог похвастаться большей близостью к народу, чем Сильвия. Стоимость её «движимого и недвижимого» имущества соответствует среднестатистическому показателю шведской семьи.
Впрочем, это лишь на первый взгляд. Дело в том, что состояние её мужа, короля Карла Шестнадцатого Густава за прошлый год составило 319 миллионов крон или около 40 миллионов долларов плюс-минус несколько десятков тысяч. А если добавить к этому стоимость владений принца Карла-Филиппа, оценённых почти в 23 миллиона крон, а также приданое дочерей – принцесс Виктории и Мадлен, – составляющее по 20 миллионов крон каждое, то дела у королевской семьи не так уж плохи. И вряд ли их подданным, даже таким знаменитым, как участники группы «ABBA» или дуэта «Roxette», удастся когда-либо сравняться с монархом. Состояние бывшей солистки «ABBA» Агнеты Фёльтског составляет 52 миллиона крон или около шести миллионов долларов, а музыканта Пера Гессле из «Roxette» – всего лишь 48 миллионов шведских крон.
Что же касается власть предержащих, то премьер-министр Швеции Йоран Перссон оказался «скромнее» своей королевы. В налоговой декларации главы шведского правительства за прошлый год в графе «стоимость движимого и недвижимого имущества» стоит жирный «ноль». Шведским обывателям остаётся только гадать, на что тратит премьер свою зарплату, составляющую более ста тысяч долларов в год.
Добавим, что, публикуя эти данные, средства массовой информации королевства опираются на закон, согласно которому каждый гражданин страны имеет право узнать о состоянии и о доходах любого другого гражданина Швеции: будь то король или сосед. Благодаря этом закону шведы узнали, что самую крупную сумму подоходного налога в прошлом году заплатил до сих пор мало кому известный Матс Ледерхаузен. Его взнос в государственную казну составил 112.525.810 шведских крон.