20.12.2001 Почему Виктор Левин лишен права жить в Германии?
Кто-то из посетителей пришел за помощью в оформлении документов на выезд в Германию, другие за советом, третьи за материальной поддержкой. Вот что мне рассказал один из долголетних руководителей общества Виктор Левин:
- В нашей области по официальным данным проживает около 35 – 39 тысяч немцев. Эмиграция идет: большинство немцев выезжает в Германию, часть эмигрируют в Россию. В советские годы в Павлодарской области проживало 100 тысяч немцев. Из них две третьих уехало. Многие из тех , кто раньше по паспорту считались русскими или украинцами, после 91-го года восстановили свою немецкую национальность. Причем, это не обязательно связано с намерением уехать в Германию. Многие действительно почуствовали свою принадлежность к немецкому народу. Наша организация старается пробудить в людях национальное самосознание. У нас постоянно работают курсы немецкого языка, оказывается большая материальная поддержка, проводятся праздники, на которые люди с удовольствием приходят.
- Виктор, Вы помните то время, когда одной из главных целей общества «Возрождение» была помощь немцам в оформлении ходатайств о выезде в Германию. Изменились ли сегодня приоритеты?
- Целью работы нашего общества «Возрождения» – это никогда не было. Возможно в какой-то определенной местности, в силу каких-либо личностных качеств того или иного руководителя «Возрождения» эта цель превалировала. Но у нас в Казахстане все-таки основной целью является возрождение немецкого языка, культуры и обычаев. Мы действительно оказывали, оказываем и будем оказывать людям помощь в эммиграции, но это не цель нашей работы. Дело в том, что на отъезжающих стремятся нагреть руки все, кому не лень. Очень много недобросовестных, нечистоплотных фирм, у которых, во первых, завышенные расценки за некоторые виды услуг, во вторых, эти услуги порой не оказываются, то есть берутся деньги, людей обманывают, а обращаться в суд –бесполезно. В нашем городе существует фирма «Штерн», которая когда-то была при «Возрождении», но потом в силу личностных отношений руководителя «Штерна» откололась от нас. Очень много людей приходят сюда, находясь под впечатлением рекламы «Штерна», а потом уходят с обидой, что им не помогли, что им там навредили в оформлении выездных документов, взяли много денег. Но не только «Штерн» у нас этим занимается. Практически любое "Reisebüro" оказывает услуги отъезжающим на постоянное место жительство в Германии. Культурно-просветительская деятельность, которую мы проводим, является основной. Она не дает нам денег. Все эти мероприятия требуют затрат, соответственно деньги, которые мы зарабатываем не идут на личное обогащение. Да, действительно, мне необходимо содержать штат сотрудников, оплачивать аренду помещений, но в основном деньги уходят на организацию мероприятий для остающихся здесь немцев.
У нас часто проводятся выездные консультационные дни посольства Германии. Буквально четыре дня назад здесь был работник посольства, отвечающий за эмиграцию. Люди приходили с частными вопросами, и он на этой встрече опять подтвердил, что посольство понимает ситуацию с выездом и не рекомендует людям обращаться в коммерческие организации. Посольство видит в нас надежного партнера, который действительно оказывает консультационную помощь. Но должен, к сожалению, признать, что реальность нередко несколько иная. Некоторые работники посольства, возможно, идут на поводу у коммерческих организаций, потому, что любое "Reisebüro" все равно реально оказывает эти услуги. Это загадка, которая требует разъяснения.
- А Вы, Виктор, собираетесь уезжать в Германию?
- Я бы хотел уехать, но у меня, к сожалению, нет такой возможности. Я получил отказ и уже более 10 лет пытаюсь его обжаловать, доказать, что имею право на статус ”позднего переселенца”. Пока мне, к сожалению, это не удается. Я не испытываю яркого желания прямо сейчас, немедленно уехать в Германию. У меня есть интересное дело, которым я занимаюсь, я вижу, что моя деятельность приносит людям пользу. Но хотелось бы иметь потенциальную возможность выезда в Германию, поскольку все мои родственники живут за границей, и я хотел бы в конце-концов жить там где похоронена моя мама, где живет мой отец и все мои родственники.
- Вам было отказано в связи с тем, что Вы являлись работником прокуратуры. То есть германские чиновники посчитали, что Вы занимали высокий пост и тем самым, так сказать, поддерживали тоталитарный режим? Что Вы вообще думаете по поводу отказов тем немцам, которые сумели даже в трудные времена сделать карьеру?
- Это удивительно, но факт. Получается, что работники административного ведомтсва заинтересованы в том, чтобы туда эмигрировали только люди, которые не способны на какую-то высокоинтеллектуальную деятельность, чтобы ехали только те, кто мог бы делать только черновую работу. Немцев здесь, в условиях выживания, заставляли развиваться. Они старались интеллектуально добится чего-то в этой стране, чтобы можно было выжить и нормально жить. Но многие люди, которые чего-то смогли достичь, по воле германских чиновников подпадают под категорию изгнанных, отверженных, которым отказывают во въезде в Германию. Порой не понятно, какими категориями определяется, что тот или иной человек занимал высокое положение? Даже если в законе Германии есть такое положение и может оно справедливо, надо разбираться в каждой конкретной ситуации. Есть случаи, когда уезжают в Германию люди, которые занимали высокое должностное положение и действительно имели льготы. Однако это было достигнуто, благодаря их профессионализму. Недавно уехал бывший генеральный директор Павлодасркого тракторного завода. Если эту должность сравнить с воинским званием – это генерал-майор. Он руководил 15-ти тысячным коллективом. Это высокая должность. Естественно, у него были льготы в силу его должностного положения.
- А Вы уверены в том, что директор тракторного завода указал в своих анкетах, что он занимал этот пост?
- Уверен. Он был довольно известный человек у нас в стране и даже если бы он пытался что либо скрыть, это все равно в Германии стало бы явным. А вот другой пример. Из Павлодара уехал бывший второй секретарь Обкома КПСС. По тем временам - это второе лицо в руководстве области. Уехал председатель Горисполкома, то есть первое лицо города. Ему не отказали и он не скрывал своих данных. Теперь сравним деятельность этих людей с моей. Будучи работником прокуратуры, я занимался расследованием общих уголовных преступлений. Уже десятый год я пытаюся доказать, что не занимал никакого высокого должностного положения. Какой-то абсурд. Обидно мне и обидно другим людям, которые подпадают под такое несправедливое решение вопроса.
- Чем конкретно германские чиновники мотивировали отказ в Вашем приеме?
- Первичное основание отказа было высокое должностное положение в органах прокуратуры и плохое зание языка. Начнем со второго. Действительно, в то время и сегодня я не могу говорить «перфект» по- немецки, это понятно. Живя здесь, общаясь в русско- или казахско-язычной среде, невозможно хорошо владеть немецким языком именно нашему поколению, которые выросло уже в те годы, когда наших родителей притесняли и эти притеснения коснулись и нас. Я помню, как меня в детстве дразнили фашистом, били на улице как фашиста, я прибегал к маме в слезах и говорил, что не хочу быть немцем потому, что меня бьют. Почему об этом забывают гермаснкие чиновники? Дома мама говорила на одном диалекте, отец на другом. У отца Plattdeutsch, это, можно сказать, даже не немецкий язык, поскольку я до сих пор не могу его понять, хотя прожил с родителями долгое время. Мои сестры хорошо говорят по-немецки, я немного похуже. Это моя беда, но не моя вина. Я пытаюсь улучшить знания языка, иду на курсы, а мне в ответ чиновники говорят: «Ага! Вы выучили немецкий язык!» С одной стороны Германия финансирует языковые курсы, с другой стороны чиновники говорят: «Если Вы на курсах научились чему-то, это не значит, что в семье говорили по-немецки». Парадокс. Чиновники утверждают, что я, якобы, занимал высокое должностное положение. Если говорить о моей деятельности в прокуратуре, то я работал следователем. Да, у меня было звание «старший следователь». Это говорит лишь о моем добросовестном отношении к работе. Я занимался расследованием общих уголовных дел: убийств, изнасилований и так далее. Такие преступления происходят в любой стране мира. Кстати, я не был членом КПСС. Меня туда не приняли потому, что я немец. Мне это не дало возможности двигаться дальше по служебной лестнице. Мой коллега, который работал в прокуратуре, был принят в члены КПСС. Будучи следователем по особо важным делам, он занимал более высокую должность, чем я. Ему тоже сначала отказали. Семь лет он пытался добится справедливости и в итоге в 98 году ему удалось через адвоката, господина Гаака из Кельна, добится того, что его должность признали не высокой. Он получил разрешение и уже третий год живет в Германии. Мне в том же 98 году пришел ответ, что я занимаю высокое должностное положение и административное ведомство в Кёльне готово со мной судиться, чтобы не допустить моего въезда в Германию. Это вообще не вписывается ни в какие рамки. Теперь моим адвокотом является господин Гаак. К сожалению, ему пока не удается добится результатов, поскольку бюрократическая система суда в Германии работает очень тяжело.
- Что для Вас сегодня важнее: выехать в Германию или добиться справедливости, то есть фоициального признания того, что Вы являетесь таким же немцем, как ваши братья и сестры, которые признаны германскими чиновниками немцами?
- Вы совершенно точно сформулировали вопрос. Дело в том, что когда я подавал документы в Германию, я очень сильно хотел уехать. Но тогда я не знал ситуации в Германии. С тех пор как мои родители уехали в Германию, я побывал в этой стране около 20 раз. Можно сказать, что я прожил в Германии около трех лет. Не так все гладко, как нам казалось раньше. Все люди, которые собираются в Германию на ПМЖ, я уверен, должны сначала съездить туда, и у некоторых , возможно, исчезнеть желание о переезде потому, что там тоже хватает сложностей. Сейчас я понимаю, что в Германии моей дочери было бы гораздо лучше, чем здесь, так как в Казахстане у неё перспективы туманные. В итоге я все таки хотел бы переехать в Германию к своим родителям, к своим сестрам. Все мои родственники живут в Германии. Моя мать умерла в Германии 5 лет назад. Единственная могила, к которой я прихожу, это могила в Германии, потому что мои бабушки, дедушки умерли, когда я был совсем маленьким. Я не знаю, где их могилы, я не могу их здесь даже найти. Одна из моих сестер живет в Северной Рейн - Вестфалии. Вторая сестра в Баден-Вюртемберге. В Баден-Вюртемберге другой диалект и ей до сих пор тяжело на нем говорить, хотя она живет в Германии уже 8 лет. Естественно, все их дети прекрасно говорят по-немецки. Когда я приезжаю в Германию, я тоже довольно свободно общаюсь на немецком языке, мне не нужен ни переводчик, ни проводник. Я свободно перемещаюсь по стране, решаю все свои вопросы сам. Среда обитания в Германии заставляет меня лучше говорить по- немецки, чем я это делаю здесь. Я хочу добиться справедливости и доказать, что я выходец из немецкой семьи, что я немец. Для меня это принципально. Здесь, в Павлодаре, например, живет мой знакомый, который, как и я, получил отказ и в судебном порядке в 98 году доказал, что он немец. Он работал в органах внутренних дел, являлся старшим следователем, был майором. Этот человек получил ”Aufnahmebescheid” и не уезжает. У него есть своя фирма, которая позволяет ему здесь жить и работать. Он не стремится туда срочно уехать. Мы хотим иметь спасительный выход на тот случай, если ситуация здесь совсем ухудшится. Я не хочу отсюда уезжать и бросать то дело, которым я занимаюсь, потому что многие люди в области меня знают, приходят ко мне со своими проблемами, я стараюсь им помочь. Тем более, что мне это часто удается.
- Виктор, не секрет, что немало людей, которые добровольно или по воле германских чиновников покидают Германию и возвращаются в Казахстан. Обращаются ли эти люди в «Возрождение» за помощью или поддержкой?
- Немногие из тех, которые возвращаются, приходят к нам за помощью. Они знают, куда обратится за поддержкой, какие документы необходимо оформить после возвращения. Приходят только те, которым совсем плохо. Те, кто потерял на этом переезде все свои материальные сбережения и кто не видит другой помощи от государства. Государство возвращенцам из Германии не помогает: приехал, подавай документы, получай гражданство, устраивай свою жизнь, как можешь и хочешь. Сам ищи жилье, работу. Мы уже нескольо лет поддерживаем женщину с тремя детьми, которую германские чиновники депортиовали из Германии из-за плохих знаний немецкого языка. Мы видим, что у нее действительно безысходная ситуации, без нашей помощи она оказалась бы просто на улице, под мостом.
Здесь в «Возрождении» я и встретил Людмилу Фрик, которую германские чиновники отправили назад, в Казахстан. О судьбе этой женщины и её сегодняшней жизни мы расскажем вам в следующем выпуске нашего журнала.