21.08.2001 Восстановление дрезденской "Фрауэнкирхе" Что нам стоит хит построить
В начале 18-ого века дрезденский курфюрст Август Сильный, один из самых колоритных князей эпохи барокко, прельстившись политическими выгодами и обрядовой роскошью католицизма, сменил конфессию – к немалому недовольству своих подданных, в подавляющем большинстве – лютеран. Чтобы «замолить грехи» перед дрезденцами, Август в знак извинения построил им крупнейший и роскошнейший во всей Германии лютеранский храм: по барочному избыточную, пышную церковь Святой Девы Марии – «Фрауэнкирхе». Подарок пришёлся жителям города по душе. За величавость архитектуры и некоторую разлапистость жизнелюбивые дрезденцы называли «свою церковь» - «наша толстая дама, что на рыночной площади». В течение двух веков храм был сердцем «Флоренции на Эльбе» - и символом города...
В ночь на 14 февраля 1945 года британская авиация практически стёрла с лица земли один из прекраснейших городов Европы. Уничтожение Дрездена стало актом мести за содеянное гитлеровской Германией. И одним из символов бессмысленной жестокости любой войны – также, как и сама выгоревшая и обрушившаяся Фрауенкирхе....
На протяжении пяти десятилетий дрезденцы и гости города с ужасом взирали на печально возвышавшийся посередине центра города холм почерневших обломков храма, поросших бурьяном. В официальных туристических справочниках говорилось, что этот холм служит напоминанием об ужасах войны.
На самом деле, власти ГДР просто не знали, что делать с разрушенной церковью, да и денег не было. После объединения Германии дрезденцы тут же решили восстанавливать храм.
По инициативе знаменитого сына Дрездена – трубача Людвига Гюнтера – начался сбор средств. В 93 году приступили к подготовке работ по восстановлению храма, которое уже само по себе являлось уникальной акцией. Во-первых, в новый храм решено было интегрировать каждый из сохранившихся камней старого храма. То есть, сперва все 20 тысяч кубометров обломков были разобраны, рассортированы и идентифицированы: про каждый из восьми с половиной тысяч камней известно, где он находился в момент разрушения храма.
Каждый из лежащих в специальном павильоне возле восстанавливаемого храма камней помечен комбинацией из трёх букв и цифры. Например, EVL 70 означает, что этот обломок находился в башне Е, центральный блок, левая сторона, уровень 70. Руководитель восстановительных работ Эберхард Бургер называет это «археологической реконструкцией»:
- - Мы хотели, чтобы функция памятника-напоминания о войне, которая, безусловно, была у разрушенного храма, перешла и к храму восстановленному. Но мы хотим, чтобы это напоминание было рубцом от зажившей раны, а не законсервированным островом хаоса и разрушения. Мы не реконструируем здание, а строим его там же, из того же материала и так же, как его построил в начале 18 века архитектор Георг Бер.
Возможной столь точная реконструкция стала возможной лишь благодаря четырёхлетней работе программистов, архитекторов и историков, которые занесли в банк данных все существующие архитектурные планы и фотографии собора.
Сегодня стены соборы выросли уже до 35-метровой высоты. Прогресс строителей был особенно впечатляющ в момент водружения «бабочки», с которой мы начали сегодняшний рассказ: обычно храм покрыт густым слоем лесов и защитной плёнки, и что делается внутри – не видно.
Несмотря на ранний час – операция по водружению крупнейшего из сохранившихся обломков была намечена на восемь утра – на площади перед восстанавливаемым храмом собралось несколько сотен человек и полторы дюжины телевизионных команд. В полной тишине было слышно лишь гудение строительных кранов и тихое жужжание камер.
Наконец, «бабочка» поднялась в воздух и плавно поплыла вверх. Через пятнадцать минут операция была завершена – гигантский обломок с миллиметровой точностью «сел» на предназначенное ему место. Строители не скрывали чувства облегчения. Уве Гербер руководил этой сложной операцией:
- - Конечно, это было для нас нечто особенное... Эта операция требовала очень большой точности, именно из-за своей массивности «бабочка» очень хрупка, при работе с ней приходилось соблюдать максимальную осторожность. Но теперь всё позади. Так что будет о чём рассказать внукам...
В следующем году «Фрауенкирхе» увенчается куполом – кстати, это уникальный в архитектурном отношении купол, имеющий изогнутую форму колокола. Кстати о колоколах: звонницу новой церкви дарят жертвователи из Великобритании, страны, авиация которой когда-то уничтожила «Фрауенкирхе».
288 тысяч золотых талеров стоило строительство храма Августу Великому. В 250 миллионов обойдётся восстановление церкви. Лишь десятая доля этих денег выделяется из дрезденской казны. Остальное – пожертвования. Более 40 тысяч частных лиц и организаций из Германии и всего остального мира пожертвовали деньги на восстановление храма. Кто-то дал 20 марок, кто-то – два миллиона (как, например, профессор медицины Гюнтер Блобель, полностью пожертвовавший на восстановление «Фрауенкирхе» свою Нобелевскую премию). Полностью храм должен быть восстановлен к 2006 году.
Что нам стоит хит построить: о рецептах изготовления коммерчески успешной летней музыкальной продукции и способах её потребления В Кёльне в прошедший уик-энд неистовствовал «Поп-комм» – крупнейшая в мире ярмарка популярной музыки, сопровождающаяся огромным количеством концертов в залах, клубах и просто на улице.
«В субботу, во второй половине дня, мы с мамой отправлялись гулять. Из прохладной полутьмы подъезда мы шагнули в золотой бассейн залитой солнцем улицы. Глаза сами собой закрывались от солнечного сияния, а зубы обнажались в вынужденной улыбке до самых дёсен – лицо исчезало под золотой маской солнечного братства»,- пишет в своём романе «Коричные магазины» украинско-еврейский писатель Бруно Шульц.
Книгу, читая которую, кажется, погружаешься в томность позднего лета, в пленительно-умиротворённое золотое безбрежие...
Ощущение лета – что может выразить это невыразимое чувство? Что может удержать мгновения первобытного счастья, как золотой песок просыпающегося сквозь пальцы? Что, если не музыка!
Каждое лето повторяется одна и та же история: в бермудский треугольник июнь-июль-август запускается стайка цветистых рыбок – от безобидных краснопёрок до хищных пираний. Это обойма так называемых «летних хитов» - «Sommerhits».
Встречаются среди них и хиты всемирные хиты на все времена – вроде «Smooth» Калоса Сантаны. Но большая часть летних хитов – это односезонки, которые пишутся для рынка каждой конкретной страны.
Подготовка летнего хита к старту – задача прежде всего стратегическая. Должно быть, генерал Эйзенхауэр разрабатывал план своей кампании с меньшим тщанием, чем в высоких кабинетов гигантов грамзаписи ведётся планирование очередного наступления на уши и кошельки публики.
Однако попробуйте позвонить в отдел по связям с общественностью какого-нибудь такого концерна по изготовлению музыкальной продукции и задать вопрос «Что делает летний хит летним хитом?». В ответ вы услышите везде одну и ту же мантру: «солнце, хорошее настроение, простая доходчивая мелодия, запоминающийся текст, хорошее настроение, солнце, радость жизни, лето, запоминающаяся мелодия, простой текст, лето, солнце...»
Поскольку и мелодия, и текст не просто предельно просты, а, прямо скажем, примитивны, и год от года мало чем отличаются друг от друга, то всё решает стратегическое решение о том, должно ли быть в хите чуть больше карибского концентрата, или следует добавить пару ложек из бутыли с надписью «Мексика»? Или подмешать чего-нибудь европейски-фольклорного? Или ретрово-шлягерного? И каким должен быть припев? «Тра-ла-ла-ла-ла» или «шуби-дуби-ду»?
Каждый мало-мальски опытный и разговорчивый продюсер за пять минут объяснит вам секрет успеха «Макрены» или «Ламбады». Что это были первые ласточки нео-латино-карибо- я не знаю что волны... Но одно дело – объяснить успех, и совсем другое – его повторить.
Поэтому при планировании летних хитов спецы предпочитают ориентироваться, прежде всего, на выкладки социологов, которые говорят о том, что лето – это, прежде всего отпуск, это те тридцать дней, которые каждый обыватель хочет прожить так, чтобы не было мучительно больно вспоминать о потраченных отпускных. Людям нужен глоток солнца и полноты жизни, прежде чем их снова захлестнёт волна повседневности. Или, по крайней мере, иллюзия полноты жизни. А есть ли более выгодный бизнес, чем торговля иллюзиями?
«Солнечный ожог», «Тропикана саммер», «Летнее парти», «Танцы на пляже» - так называются лишь некоторые из хитов этого лета. Летний хит – это рыночный продукт, и в качестве такового должен учитывать требования рынка каждой отдельно взятой страны, привычки и пристрастия её граждан. Поэтому каждый второй немецкий «зоммерхит» так или иначе, содержит в своём тексте слово Майорка – название одного из Балеарских островов, излюбленного отпускной вотчины жителей Германии: «Майорка тоталь», «Майорка мания», «Балеар парти» - или же называние знаменитой (так и хочется сказать, печально знаменитой) туристической резервации на Майорке - Баллерман, где происходит массовое «оттягивание» отдыхающих.
Конечно же, каждый летний хит сопровождается видеоклипом, как и вообще любой коммерческий музыкальный продукт, рассчитывающий на место в хит-параде. Пальмы, песок, самодовольные молодые люди, покачивающие крутыми бёдрами туземные красавицы, много загорелой кожи и очень мало текстиля - таков джентльменский набор видеоклипов к «летним хитам».
Дальше существуют варианты: вёдра сангрии или бокалы с пёстрыми коктейлями, романтические прогулки под луной или неистовство страсти под раскалённым солнцем, безудержное веселье в кругу друзей или уединение среди скал. Так или иначе, в любом хите содержится прямой или чуть «прикрывший стыд» намёк на лето как на время повышенной эротической привлекательности и сексуальной вседозволенности. Так, позапрошлогодний хит темнокожего мюнхенца Лу Биги «Мамбо номер 5» с его бесконечным перечислением женских имён большинству немецкий мужчин напоминал разговор «в мужской кампании» об отпускных эротических приключениях и одержанных на сексуальном фронте победах.
Синтетический звук в стиле «классических» «Модерн токинг», техноидные ритмы и навязчиво-опозвнаваемые карибско-латиноамериканские «музыкальные гэки» порою набивают оскомину даже невзыскательной публике, поэтому фоно-иднустрия то и дело подсыпает в летнее музыкальное пойло чего-нибудь простого, чистого и почвенного: например, прошлое лет прошло под знаком несказанного коммерческого успеха симпатичных старичков с Кубы – «Буэна виста соушел клаб». Что успех славных пенсионеров суть рукотворное чудо, и за, казалось бы, таким естественным и заслуженным успехом патриархов кубинской музыки стоят ведущие продюсеры США и Европы. «Чан-чан» вместо «шуби-дуби-ду» - наконец-то что-то необычное.
Летний хиты – это большой обман. Они пишутся осенью, утверждаются в мрачных кабинетах суровыми людьми в серых пиджаках в дождливом ноябре и слякотном декабре. В январе начинаются павильонные съёмки видеоклипов. Софиты и сложные фильтры создают иллюзию воспетого поэтом золотого марева. В марте-апреле на ещё пустых карибских пляжах снимается всё остальное – съёмки и особенно последующий монтаж составляют большую сложность, потому что полуголые артисты быстро замерзают на всё ещё весьма прохладном морском воздухе и неубедительно изображают готовность сбросить с себя от жары последние бикини.
Примерно в середине мая даётся стартовый выстрел, что сразу же заметно по хеви-ротейшн-листс – спискам подлежащим к промотке хитов – музыкальных радиостанций и телеканалов. Хит должен успеть «показать себя», как говорят спецы, до начала основного сезона – двадцатых чисел июня, когда по всей Германии начинаются летние каникулы и массовый отпускной «исход» народонаселения. Особенно тщательно следят производители за тем, чтобы их продукция была широко представлена в местах массового скопления отдыхающих – на тех же Ибице и Майорке диск-жокеи местных радиостанций и владельцы дискотек наживают целые состояния на раскрутке «летних хитов». «Летний хит» должен сопровождать потребителя и в отпуске, чтобы по приезде из него вызывать отпускные ассоциации.
В чём-то летний хит в его сегодняшней завершённой форме можно считать немецким изобретением. Настолько коммерческим, настолько просчитываемым и безликим он стал в результате усилий великих ремесленников от поп-музыки – Дитера Болена, Ральфа Зигеля и конечно Франка Фариана, который со своей супергруппой «Милли-Ванилли» узаконил разделение труда в промышленном музыкальном производстве. Фариан не только раздели функции человека пишущего музыку и человека, исполняющего её на сцене, но и выпустил на сцену подобранных по исключительно визуальным качествам темнокожих симпатяг, которые лишь открывали рот под записанную в студии с совершенно другими певцами фонограмму. В 89-ом году – всемирный скандал, сегодня – самая нормальная практика.
Исполнители – большей частью, открывающие рот марионетки, - отправляются в турне по городам и весям Германии, под их презентацию закупаются телевизионные шоу, радиопередачи, фрахтуются обложки глянцевых журналов и передовицы музыкальных изданий. Конечно, об этом вам не расскажут в отделе по связям с общественностью ни одной крупной фирмы – это омрачило бы всеобщую безграничную, лучезарную радость, а значит, было бы губительно для летнего хита...