26.12.2001 Монголия: между традициями и реформой
Треть из них живет в столице Улан-Баторе в многоэтажках советского образца, остальные кочуют от пастбища к пастбищу по высокогорным степям и открытым степным равнинам вместе со своими войлочными юртами.В них издавна занимающиеся скотоводством монголы находят защиту от суховеев и дождей, 40-градусной жары летом и от морозов зимой, когда столбик термометра нередко опускается ниже отметки «минус 35 градусов». Монголы привыкли к суровым зимам, которые длятся с октября по май.
Однако две последние побили все рекорды: температура доходила до минус 59 градусов. Из-за раннего снега, сплошь покрывшего пастбища на территориях ряда аймаков – областей – сложилась критическая ситуация, приведшая к бескормице и гибели миллионов голов скота.
Суровые зимы – испытание для кочевников
Долина Хандрен расположена в трехстах километрах западнее столицы Улан-Батор. Куда ни глянешь – ни одного деревца, кругом сухая степь, которую беспорядочно избороздили шины местных грузовиков и изредка появляющихся здесь джипов с туристами. Тут и там попадаются трупы животных - свидетельства лютых морозов прошлой зимы, поясняет кочевник Гунхин:
- Здесь лежали сугробы метровой высоты. С одной стороны - это очень хорошо для травы, но вот дождей было летом недостаточно, и потому луга выгорели. Я пережил немало зим, но ни одна из них не была такой суровой, как две последние. Раньше мне всегда хватало запасов для того, чтобы прокормить стадо зимой, но на этот раз всё сено было израсходовано очень быстро, и начался падёж скота.
Гунхин потерял 30 голов крупного рогатого скота, (в том числе всех молочных коров), а также 80 из 120 коз. Каждое животные для Гунхина, как и для многих в Монголии – это и кормилец, и поилец и, зачастую, единственный источник доходов. Ведь сушенной баранины хватает для пищи на целую зиму, из навоза получается отличное топливо. Из кобыльего молока кочевники готовят айраг – напиток, получаемый в результате молочнокислого и спиртового брожения - очень похожий на кумыс. Из подшерстка коз получают кашемир - пух, (а не шерсть, как многие полагают), выщипанный или вычесанный вручную. Пух местных коз служит монголам своего рода обменной валютой. За него можно купить муку, сахар, масло и батарейки для радиоприемника: сводка погоды для скотоводов-кочевников является важнейшим источником информации.
Когда правительство с начала 90-х годов начало осуществлять политику либерализации экономики и приватизации государственной собственности, многие монголы, прежде работавшие в организованных в эпоху коммунистического режима сельскохозяйственных объединениях, снова вернулись к частному разведению скота. Гунхин – один из таких «новых» кочевников.
Многие монголы, работавшее прежде в промышленности, тоже стали кочевниками - как и их предки. Как следствие – резко возросло до сих пор строго контролируемое число скота. Сегодня в сельском хозяйстве, 90% которого приходится на животноводство, занята половина населения страны. По поголовью скота на душу населения Монголия занимает 3 место в мире, уступая лишь Австралии и Новой Зеландии.
«Дорога Тысячелетия» – любимый проект премьер-министра Монголии
В 80 км от столицы Улан-Батор посреди степного пейзажа расположилась строительная площадка. Щит указывает на то, что здесь будет построена новая дорога, проходящая через всю Монголию - любимый проект премьер-министра страны Намбарына Энхбаяра. Ее протяженность составит, как планируется, две с половиной тысячи километров. Вдоль неё вырастут города и поселки – неотъемлемая часть проекта «Дорога Тысячелетия».
Пока же - это дорога в никуда, и наблюдатели сомневаются, что она, принимая во внимание неслыханные для Монголии расходы - 205 миллионов долларов – в итоге будет построена. Однако проект «Дорога Тысячелетия» отображает главную цель политики нового премьер-министра Энхбаяра: основательно перестроить кочевое сельское хозяйство.
- Две прошедшие зимы показали, что наш нынешний образ жизни неверен, что мы должны его изменить. Наша богатая традициями кочевая культура экономически очень отстала. Поэтому мы планируем развитие региональных центров: мы хотим, чтобы вдоль новой дороги возникли 8-10 небольших городов с населением от 50 до 150 тысяч с тем, чтобы и в отдаленных частях страны развивались рыночные отношения. Там будут действовать специальные законы, освобождающие от уплаты налогов. Разумеется, таким образом мы хотим привлечь в эти регионы деловых людей и инвесторов. Мы должны создать инфраструктуру и делать ставку на качество вместо количества. Наша цель – добиться того, чтобы 80 процентов населения вели оседлый образ жизни, и самое большее 20-ти процентам поручить ведение скотоводства. На реализацию этих идей, конечно, понадобится некоторое время.
Возможно, от 20 до 30 лет. Нынешний премьер-министр – прямое доказательство того, что в Монголии начались новые политические времена. Образование 43-летний Энхбаяр получил за границей, английским владеет свободно. Для разговоров с журналистами предпочитает ресторан одного из самых шикарных отелей в Улан-Баторе. Вальяжно откидываясь в уютном кожаном кресле, премьер-министр Монголии шутит:
- Мне нравится выглядеть борцом. Но диктатором, каким был когда-то Чингисхан, я стать не собираюсь. Мы достаточно настрадались от таких авторитарных фигур, каждый монгол испытал это на себе. Сегодня мы делаем ставку на законопорядок, а не на произвол какого-нибудь властного руководителя.
В юности Намбарын мечтал о литературной карьере. В Москве он изучал историю мировой литературы, а позднее в университете британского города Лидз - английскую. Когда же за свои заслуги на литературном поприще Энхбаяр был избран главой монгольского Союза писателей, не вмешиваться в политику он уже не мог. В 1990 году он вступил в Монгольскую народно-революционную партию с тем, чтобы, по его словам, реформировать ее изнутри. Два года спустя он был избран министром культуры, а спустя шесть лет - генсеком партии. Во главе с ним бывшие коммунисты добились фантастической победы – получив 72 из 76 мест в парламенте (Великом Хурале). Ситуация тогда напоминала многим былые времена однопартийного режима. Однако убежденный реформатор Энхбаяр подчеркивает, что возглавляемая им народно-революционная партия для достижения своих целей использует исключительно демократические методы. Примером для него служит премьер-министр Великобритании Тони Блэр.
- В Монголии нет ни одной политической партии, которая была бы против демократии и рыночной экономики.
Монгольский кашемир
В ближайшие три года в Монголии планируется передать в частную собственность 17 государственных предприятий. В том числе должна быть приватизирована национальная авиалиния MIAT, выполняющая рейсы в Москву, Иркутск, Берлин, Сеул и другие города мира. Но, как оказывается, даже прежняя гордость и богатство ханов сегодня - залежавшийся товар. К такому выводу можно прийти, посетив пока еще государственное предприятие «ГОБИ» по изготовлению изделий из кашемира.
Директор предприятия носит не кашемир, а спортивную рубашку производства западной фирмы, а на безымянном пальце – крупное бриллиантовое кольцо. Несмотря на все старания последних лет модернизировать производство, здесь все еще чувствуется застоявшийся воздух коммунистической бесхозяйственности. Шесть лет назад несколько машин были заменены новыми – помогли японские инвесторы, но сегодня уже пришла пора обновить всю технологическую линию.
А такую задачу невозможно осуществить без иностранного капитала. Поэтому 70% акций фабрики «ГОБИ» выставлены на продажу на мировом рынке, а оставшиеся 30% должны быть выкуплены монгольскими инвесторами.
Монгольский кашемир славится своим высоким качеством. На мировом рынке он ценится больше, чем китайский. Однако именно в Китае находятся самые серьезные компании, изготавливающие продукцию из кашемира. Китайцы покупают монгольское сырьё и затем перерабатывают его у себя. Монгольская индустрия, разумеется, от этого страдает. Большего всего директор «ГОБИ» опасается, что его фабрика достанется китайцам, а это еще больше укрепит их доминирующее положение на рынке изделий из кашемира.
Однако портить отношения с китайцами в Монголии тоже не хотят. Китай является важнейшим рынком сбыта монгольской продукции. За первую половину 2001 года южный сосед скупил 60% всех товаров, произведенных в Монголии: прежде всего, кашемировое сырье, а также медь, шкуры животных – на общую стоимость 150 миллионов долларов. Кстати, по объемам импорта Китай занимает в списке торговых партнеров Монголии только второе место: большинство товаров поставляется из России. Но особого восторга по поводу импорта в Улан-Баторе не испытывают: исчезают с рынка продукты собственного производства. Так, свежего молока имеется в Монголии в избытке, но в фешенебельном отеле в Улан-Баторе к завтраку подают масло, расфасованное в Германии.
Монгольская перерабатывающая промышленность страдает, и с этого начинается заколдованный круг: рабочих мест становится все меньше, в стране растет зависимость от поставок иностранных товаров, а доход в бюджет приносит только экспорт сырья. Премьер-министр Энхбаяр всё больше делает ставку на инвесторов из Европы и США, которые должны не только поднять отсталую экономику, но и, прежде всего, покончить с зависимостью, в том числе и политической, от могущественных соседей:
- Так как мы по своему географическому положению зажаты между двумя гигантами – Россией и Китаем, то отношения с этими державами, разумеется, являются приоритетами нашей внешней политики. Сегодня речь идет не о заключении союзных соглашений, а скорее о гармоничных соседских отношениях. Но мы также делаем ставку и на другие страны, прежде всего, Германию, США и Турцию.
Далай-Лама и буддисты Монголии
Это - сложное искусство политического балансирования, ведь с соседями, разумеется, приходится считаться. Китайцы, к примеру, каждый раз чувствуют себя задетыми, когда речь заходит о Далай-Ламе. Тибетского первосвященника глубоко почитают буддисты в Монголии. Да и сам почетный титул «Далай», что означает «море» (мудрости) – монгольского происхождения.
Далай-Лама неоднократно посещал Улан-Батор, последний его приезд состоялся шесть лет назад. И каждый раз это вызывало бурный протест Пекина. Там Далай-Ламу называют предателем и обвиняют в попытке расколоть Китай, хотя тибетский лидер уже давно не выступает за независимость Тибета от коммунистической Народной Республики. В прошлом году монгольские буддисты поддались давлению Пекина и отозвали свое приглашение Его Святейшеству.
После долгих лет вынужденного атеизма сегодня, согласно опросам, 67% монголов вновь считают себя буддистами. К их числу относит себя и глава правительства Энхбаяр. В 1982 году, еще во времена коммунистического запрета на свободу вероисповедания, Энхбаяр, будучи министром культуры, тайно в своем кабинете учил тибетский язык и, взяв себе в наставники одного известного ламу, изучал старые обряды. Прадед Энхбаяра был ламой, которого в ходе сталинских чисток отправили в СССР, где затем убили. Как и многих других: в архивах российских спецслужб находятся 47 тысяч дел расстрелянных монголов. Некоторые историки говорят о 100 тысячах убитых монголов, что составляет около одной десятой тогдашнего населения страны. Проповедники коммунистического режима «не оставили без внимания» и буддистские монастыри: начиная с 1929 года 700 из них было разрушено.
Монастырь Ганден, главный буддийский монастырь в Монголии, сегодня стал приютом для 650 монахов. Более тысячи верующих ежедневно посещают храм, расположенный на окраине Улан-Батора, чтобы воскурить фимиам, и, раскрутив так называемые «молитвенные мельницы», попросить богов о благоволении.
В годы запрета на религию лам, оставшихся в живых, заставляли нарушать обет безбрачия, принуждая их к женитьбе, чтобы таким образом искоренить всё духовенство. Однако всё получилось наоборот... В начале 90-х именно возникшие таким образом семьи пригодились для восстановления института религии. Но отпустить грехи священникам мог только Далай-Лама. Посетив страну, он не только сделал это, но и щедро поблагодарил духовенство за мужество, с которым оно пронесло через эти трудные времена знамя своей веры.
Сколько в Монголии Чингисханов?
Коммунисты уничтожили в Монголии не только духовенство, но и всю знать. Чтобы искоренить классовые различия, они заставляли вычеркивать не только титулы, но и фамилии. До сих пор более половины монголов называют себя только по имени. Правда, несколько лет назад власти страны потребовали от жителей в обязательном порядке обзавестись фамилией. Но так как многие монголы попросту не помнят ни своего рода, ни племени, им позволили выбирать фамилию себе по вкусу. Особенно популярна фамилия «Чингисхан» - властителя огромной империи, территория которой простиралась от Дуная через всю Россию до китайского тихоокеанского побережья.
Было это в 13 веке. А сегодня в каждой юрте, в каждом доме в Монголии висит или портрет, или вышивка, или ковер с изображением великого хана. В душе каждый монгол считает себя потомком предводителя диких всадников. А вот 86-летний Саньмятаф Бордьиггин признан потомком Чингисхана официально.
В то время как Саньмятаф с достоинством разворачивает архивную справку, переводчик поясняет: "Здесь написано: потомок Чингисхана». Этот документ он смог сохранить во времена сталинских преследований и тайно передать копии с него своим детям. Почти 80 лет Саньмятаф должен был скрывать свое происхождение:
- Я всегда знал, кто я есть. Но не было никакой возможности об этом говорить. Чингисхана в книгах по истории представляли не в самом приглядном свете. Это была политика, и каждый должен был с этим соглашаться. Но, несмотря на это, его имя пользовалось глубоким уважением у нашего народа. По традиции мы молились Чингисхану и в узком кругу почитали его всё это тяжелое для нас время.
Несмотря на это Саньмятаф все же сработался с коммунистами: как человек образованный, он быстро сделал карьеру и стал послом Монголии в Польше, Северной Корее, а затем был избран в монгольское правительство. Он всегда знал, что рано или поздно советская империя погибнет, точно так же, как и 450 лет тому назад погибла империя Чингисхана.
- Мы не можем повернуть время вспять. Монголия никогда не будет иметь такого влияния, как во времена Чингисхана. Будучи уже в течение многих лет членом монгольского правительства я знаю насколько это важно - присоединиться к цивилизованным, демократическим народам. Мы и дальше должны идти по этому пути. Впрочем, мы можем гордиться тем, что, несмотря на то, что мы зажаты с двух сторон столь могущественными соседями, мы сохранили и нашу страну, и наши традиции, и национальное самосознание.
Между вековыми традициями и новой экономической реформой лежит непростой путь. Если премьер-министру Монголии Энхбаяру удастся воплотить в жизнь идею «оседлого кочевника», это изменит Монголию больше, чем все предыдущие завоевания Чингисхана.