27.02.2001 Европейский «долгострой»
Постоянные слушатели «Немецкой волны», наверное, знают, что наша радиостанция собирается переезжать из Кёльна в Бонн. Во всяком случае, мы часто говорили о планах переезда в наших передачах. Только сроки менялись, когда именно ожидается этот переезд. Сейчас говорят, что года через два. Но ручаться не могу. Потому что здание, в котором должна разместиться «Немецкая волна», никак не достроят.
Его начали возводить ещё во второй половине восьмидесятых годов для бундестага – парламента ФРГ. Но в 89-м рухнула Берлинская стена, Германия воссоединилась, и парламентарии решили сделать столицей Берлин, куда и переехали из Бонна. Строительство здания бундестага в Бонне заморозили, так сказать, на уровне фундамента.
Потом фундамент затопило во время наводнения, и разные организации, судебные и прочие инстанции долго решали, кто в этом виноват, то есть должен оплачивать осушение фундамента и его капитальный ремонт... Одновременно шёл спор о том, что вообще делать с этим фундаментом: не то оставить так, не то взорвать, не то достраивать здание неизвестно для кого. В конце концов, решили переселить в него «Немецкую волну», и строительство пошло дальше.
Я так долго рассказывал эту историю, потому что тема у нас сегодня такая: «Европейский «долгострой».
Но что там будущее здание «Немецкой волны» в Бонне?! Пустяки! В Западной Европе есть и более яркие примеры «долгостроя». И самый, наверное, яркий – в столице Европейского Союза, в Брюсселе. Рассказывает наш корреспондент Леонид Сокольников.
Журналисты называют эту историю одной из самых скандальных за всю историю существования Евросоюза.
В 1989 году кипучая деятельность трех тысяч сотрудников бывшей штаб-квартиры Европейской комиссии, знаменитого «трилистника» или «Берлимона», как его ещё называют, внезапно прекратилась, и меньше, чем через месяц, огромный дом опустел.
Всё началось, как это обычно бывает, с мелочи. В каком-то кабинете к приезду шефа решили повесить картину. Вызванный техник просверлил дыру, проворчав, что «эти асбестовые панели часто ломаются, крошатся, и вообще от них сплошные неприятности». Секретарша мигом связала его слова с сюжетом, показанным накануне по бельгийскому телевидению, в котором рассказывалось о вредном материале под названием «асбест». Новость молнией распространилась по бесчисленным коридорам и комнатам «Берлимона». Буквально через день грянул гром. В конце концов, здание было решено стереть с лица земли и ударно построить новое. Но в дело вмешалось бельгийское правительство, решив на свои деньги выкинуть из «трилистника» вредоносную начинку и, оставив каркас с фундаментом, всё сделать заново, на самом современном уровне и с использованием экологических материалов. И, разумеется, ударными темпами.
В 1990 году из здания было удалено 3 тысячи тонн асбестовых конструкций. Однако специально созданная по этому случаю строительная фирма «Берлимон–2000» с реанимацией явно медлила. Здание закрыли специальным белоснежным саваном, на котором по вечерам показывали красивые интерьеры нового «Берлимона».
Тем временем первоначальная стоимость проекта реконструкции несчастного «Берлимона» (150 миллионов долларов) быстро росла. Проходил год за годом, и европейским «долгостроем» заинтересовались, наконец, депутаты бельгийского парламента. По их просьбе аудиторская фирма «Эрнст и Йенк» проверила состояние реставрационных работ, и результаты проверки буквально повергли в шок отцов-руководителей единой европейской семьи. Оказалось, что первоначальная стоимость работ выросла в семь раз и составляет сейчас... миллиард долларов. График реконструкции отстает от утвержденного на пять лет. Аудиторы указали на то, что бельгийские власти кровно – вернее, чисто денежно, – заинтересованы в затягивании реконструкции, так как различные и непрерывно расширяющиеся службы Еврокомиссии арендуют в разных частях города огромные площади по ценам, назначаемым правительством бельгийской столицы.
Надзор за ходом строительных работ осуществляли сами акционеры фирмы «Берлимон–2000», для которых каждый месяц затяжки реконструкции оборачивался золотым дождем. Председатель Еврокомиссии Романо Проди назвал это «грабежом средь бела дня» и пригрозил Бельгии санкциями.
Сегодня в «Берлимоне» день и ночь гремят отбойные молотки и бегают в большом числе стекольщики, водопроводчики и электрики. Вся эта строительная лихорадка происходит напротив другого гиганта – главного здания Совета Европы. Бельгийцы называют этот облицованный светлым мрамором дом «розовым бункером». По официальным документам, строительство этого самого большого в мире административного архитектурного комплекса, вместе со всем оборудованием, стоило в три раза дешевле, чем ремонт «Берлимона». Правда, в нём, к счастью налогоплательщиков стран ЕС, пока не нашли вредоносных конструкций.
Однако в Западной Европе не могут достроить не только отдельное здание. Голландцы, например, уже много лет назад начали расширять Роттердамский порт. И до сих пор никак не расширят.
Роттердамский порт – крупнейший в мире. В прошлом году он принял свыше трёхсот миллионов тонн грузов. Каждый год сюда заходят около тридцати тысяч океанских судов и более ста тысяч пассажирских и торговых кораблей, плавающих во внутренних водах европейских государств.
Порт занимает огромную территорию, изрезанную железными и автомобильными дорогами, застроенную нефтехранилищами, сухими доками, складскими помещениями, гигантскими холодильниками. Над бесконечными рядами металлических контейнеров нависают стрелы портовых кранов... Несмотря на то, что в последние несколько лет сюда реже приходят танкеры с нефтью и суда с металлом и углем, грузооборот Роттердамского порта продолжает расти. Сегодня здесь работают шестьдесят тысяч человек: от лоцманов и таможенников до такелажников и крановщиков.
В течение многих лет руководство порта жалуется на то, что здесь слишком тесно, что производственных площадей явно недостаточно. Если динамика роста останется прежней, то, как подсчитали эксперты, в ближайшие два десятилетия потребуется дополнительно около тысячи гектаров. Давно уже разработаны планы расширения территории порта. Существуют два варианта. Оба в точности следуют традиционным голландским традициям: дополнительные площади предстоит отвоевать у моря.
Собственно, так и возник Роттердамский порт. В XIII веке здесь построили первую дамбу. В XIV Роттердам уже считался одним из важнейших портовых городов континента, а позже превратился в европейский центр торговли с Юго-Восточной Азией, Америкой и Англией. В XVII веке голландцы начали осушать Маас – северный рукав дельты Рейна, сужать речные протоки, а некоторые вообще засыпать.
Таким образом, была не просто расширена территория порта, но также создан глубоководный фарватер, который позволил без проблем подходить к портовым причалам даже самым большим кораблям.
Эпоха промышленной революции стала временем настоящего расцвета Роттердамского порта. Сказалось его выгодное положение. Дельта Рейна оставалась незамерзающей круглый год, а равнинное расположение его нижнего течения позволяло обходиться без шлюзов. Таким образом, Роттердам оказался крупнейшим на континенте транспортным узлом, связующим океанское и речное судоходство, дальние страны и внутренние воды Европы, Атлантический, Тихий и Индийский океаны и крупные промышленные центры Рейна и Рура. Когда после Второй мировой войны всё большее значение стали приобретать нефть и нефтепродукты, Роттердам стал и здесь важнейшим европейским перевалочным пунктом.
К тому времени его расширяли уже несколько раз, одновременно углубляя фарватер. Сегодня глубина акватории достигает двадцати метров (это больше, чем, например, глубина Азовского моря). В конце пятидесятых - начале шестидесятых годов в районе порта было построено несколько нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятий. Несмотря на то, что территория порта протянулась к тому времени на сорок километров вдоль побережья Северного моря, производственных площадей остро не хватало. И тогда создали искусственный насыпной полуостров – аванпорт. Сброшенные в воду многотонные бетонные кубы и 170 миллионов кубических метров щебёнки и песка позволили увеличить территорию Роттердамского порта до десяти тысяч гектаров. Но теперь выясняется, что и этого мало.
Уже десять лет назад, после того, как были готовы строительные планы, руководство порта начало «закруглять» западную оконечность врезающегося далеко в море искусственного полуострова, отвоёвывая у моря новые площади.
Муниципальные власти Роттердама стали одним из финансистов этого проекта. Однако строительство пришлось приостановить из-за протестов экологов, которых поддержало и правительство Голландии. Защитники природы указывали на то, что осушение новых прибрежных территорий угрожает уничтожить уникальный ландшафт, изрезанный песчаными дюнами. Здесь отдыхают и выводят птенцов перелётные птицы.
Попытки руководства порта и городских властей Роттердама «пробить» продолжение строительства окончились безрезультатно. Пришлось искать альтернативные варианты. В министерстве экономики Нидерландов разработали проект расширения порта в северном направлении, то есть дальше в море. С точки зрения экологии этот вариант оптимальнее, но он гораздо дороже. На его реализацию понадобится не менее четырёх миллиардов гульденов (более полутора миллиардов долларов). Голландские парламентарии после обсуждения проекта отказались выделить из госбюджета сколько-нибудь значительную часть этой суммы. Они считают, что порту и городу нужно найти частных инвесторов. Однако те инвесторы, которые уже вложили деньги в расширение порта в западной его части, настаивают либо на продолжении замороженного строительства, либо на предоставлении компенсационных площадей на территории северного аванпорта (строительство которого вообще ещё не началось), либо возврата денег.
В довершение ко всему министерство экологии Нидерландов обнародовало экспертное заключение, в котором говорится о том, что Роттердамский порт крайне неэффективно использует те возможности, которые у него уже есть.
По мнению экспертов, если бы, например, выгрузка контейнеров была организована лучше, то удалось бы сэкономить около семисот гектаров складских площадей. Есть ли тогда вообще нужда в расширении порта?
Пока суд да дело, правительство страны приняло решение обязать руководство порта эффективнее использовать имеющиеся резервы. Вместе с тем, Роттердаму разрешили завершить начатый строительный цикл. Но, во-первых, это начатое около десяти лет назад расширение ограничили лишь пятьюстами гектарами (проект предполагал вдвое больше), а, во-вторых, сделана оговорка: продолжение строительства начнётся только после реализации необходимых природоохранительных мероприятий. Это значит – не раньше лета будущего года. Если учесть, что даже на этот «укороченный» проект уйдёт не менее двух лет, и потребуются дополнительные затраты, то у Роттердамского порта вполне есть шанс стать рекордным – если не с точки зрения времени, то, по крайней мере, с точки зрения финансовой – европейским «долгостроем».
Между прочим, именно благодаря экологам стали «долгостроем» и многие другие амбициозные проекты в Западной Европе. В Германии и в Австрии из-за протестов защитников природы даже готовые уже атомные электростанции так и не были введены в эксплуатацию. Правда, их «долгостроем» можно назвать лишь с натяжкой: всё-таки они были достроены до конца. Тем не менее, я счёл нужным упомянуть и о них. Стоит упомянуть и о другой крайности, то есть о тех случаях, когда строительство остаётся, так сказать, на нулевом цикле, когда его вообще не могут начать. И, тем не менее, оно каждый год «сжирает» огромные суммы денег.
К западу от Берлина, практически примыкая к его пригородам, находится так называемая Дёберитцкая пустошь. На территории в четыре тысячи гектаров расположены луга, болота, небольшие рощи и поросшие дикой травой поля.
Земля скудная, неплодородная. Поэтому около ста лет назад её хозяин продал пустошь кайзеру. Тот превратил пустошь в учебный полигон для своей гвардии. И в течение целого века здесь проходили учебные стрельбы, «потешные» бои, танковые манёвры. Королевскую гвардию сменил рейхсвер Веймарской республики, потом на Дёберитцкой пустоши готовился к походу на Восток генерал Гудериан... Во время Второй мировой войны здесь построили также небольшой аэродром для учебной эскадрильи «люфтваффе». После разгрома гитлеровской Германии Дёберитцкая пустошь оказалась в советской оккупационной зоне. В опустевших казармах «люфтваффе» и вермахта и в зданиях соседней Олимпийской деревни, построенной Гитлером для Игр 1936 года, поселились солдаты Советской Армии. Они проводили здесь учения до начала девяностых годов, то есть до того самого времени, когда последние части российских войск покинули территорию Германии. Наследие после них осталось очень тяжёлое. Только для того, чтобы выкопать все осколки снарядов и патронные гильзы, убрать давно превратившиеся в металлолом остатки военной техники, срыть пропитанную мазутом и ядохимикатами землю, потребуется почти полмиллиарда марок. Таких денег нет ни у правительства федеральной земли Бранденбург, которое является сейчас фактическим хозяином Дёберитцкой пустоши, ни у правительства всей Германии.
Между тем, сам по себе этот участок земли – очень ценный (в первую очередь, из-за своей близости к Берлину), и есть немало инвесторов, которые бы купили его или арендовали. Но только после экологической санации. Без неё здесь всё равно ничего нельзя строить.
Хорошо ещё, что какая-то часть территории пустоши почти чудом оставалась многие годы нетронутой. Благодарить за это нужно председателя местного общества охраны природы Вернера Шульце и командование советской танковой части, которая дислоцировалась здесь. В середине восьмидесятых годов Шульце удалось уговорить советских офицеров проводить стрельбы и учения не на всей территории полигона. После этого поросшие кустарником болота и берёзовые рощи, где селились журавли, орланы, камышевки, выпи, цапли и другие уже не столь часто встречающиеся в природе птицы, были закрыты для танков и гусеничных бронетранспортёров. Теперь эта часть пустоши является заповедником, в котором проложены специальные туристские тропы и оборудованы велосипедные дорожки.
Однако главную проблему это не снимает. Из-за того, что нельзя найти полмиллиарда марок на санацию всей территории бывшего военного полигона, Дёберитцкая пустошь остаётся гигантским заброшенным пустырём. Который, однако, стоит денег – и немалых денег. Надо убирать завалы, выжигать траву, поддерживать в «рабочем» состоянии дренажную сеть, наконец, разминировать пустошь (на её территории то и дело находят неразорвавшиеся снаряды и гранаты)... Всё это ежегодно обходится федеральной земле Бранденбург в сорок миллионов марок.
У вас случайно нет лишних пятисот миллионов марок? А то бы могли очистить Дёберитцкую пустошь от наследия проклятого прошлого и потом продать с большой выгодой для себя одному из крупных инвесторов и строительных подрядчиков... Нет? Жаль. У меня тоже, к сожалению, нет. Видно так и суждено ей остаться пустошью.