30.12.2001 Интеллектуальное кино: Итоги года
Лучшей картиной 2001-го года, на мой взгляд, слух и понимание, стала лента австрийского режиссера Михаэля Ханеке "Пианистка". Предыдущий фильм этого же режиссера, радикальные "Забавные игры", смотрелся шокирующе даже на фоне экстремальных 90-х. В отличие от «игр» "Пианистка" поразила сбалансированностью и академически высоким уровнем. Все составляющие фильма выше всяких похвал: сценарий; блестящее актерское трио - Изабель Юппер, Ани Жирардо, Бенуа Мажимель; работа оператора; каллиграфический, синкопирующий монтаж; музыкальная составляющая - Шуберт и другая классическая музыка для фортепиано. Мировой кинематограф знает достаточно и шедевров, и оригинальнейших работ, определивших кино на десятки лет вперед. В этом отношении надо признать, что «Пианистка» фильм не инновативный. Оригинальности противопоставлено мастерство. Не много найдется работ, в которых практически все участники достойны фестивальных номинаций. Этой картиной Ханеке окончательно зарекомендовал себя в качестве ведущего режиссера Европы.
Условно вторым кинематографическим счастьем года назову ”Песни со второго этажа” шведского режиссера Роя Андерсона. Если ”Пианистку” с некоторой натяжкой можно рекомендовать относительно широкому зрителю - в ней есть и любовная история, и некоторый сюжет, и Ани Жирардо, то ”Песни со второго этажа” уже однозначно относятся к категории ”кино не для всех”. Статичная камера; театрально рассчитанная экспозиция; плотная фактура; чёрный, за гранью улыбок, юмор. Визуальная и семантическая концентрация каждого кадра заставляет поглощать этот фильм медленно, кадр за кадром, ложка за ложкой. Повествование состоит из мозаичных, самостоятельных, часто вполне бытовых историй, но в каждой сквозит и абсурд, и экзистенциальное напряжение в смешанных тональностях Кафки, Беккета, Камю. Очём фильм? Лично мне существенной показалась тема обреченности и одиночества белого европейского человека. Протестант и налогоплательщик, почтенный семьянин и свихнувшийся поэт сидят в этой картине, опустив головы, уронив руки, на пепелище собственных судеб, посреди цивилизации, самовоспроизводящейся и без них, в них не нуждающейся.
О русском режиссере Александре Сокурове и двух его последних работах «Молох» и «Телец» было сказано очень много и большей частью лестного. Я не являюсь ни большим знатоком его лент, ни любителем его творчества, и лишь присоединяюсь к нескладному, ибо каждый голосит о своём, хору восторженных. Упомяну об одной удивительной особенности сокуровского стиля, обратившей на себя внимание в обеих лентах. И «Молох», посвященный одному дню из жизни Гитлера, и «Телец», живописующий бытие перенесшего инсульт Ленина, отличает, подробная документализация. Исторические детали воссозданы с почти жестокой дотошностью.
А с другой стороны, миры этих картин поэтичны и упоительны. То, как Сокурову удается это совместить, и есть загадка его мастерства. У обеих картин особая цветовая гамма, которую трудно спутать с какой-либо другой. Туманный, но глубокий и утонченно-фигуративный кадр, отсутствие цветовых контрастов, вплоть до монохромности. Эстетическая составляющая у Сокурова в обоих этих фильмах так велика, что о «содержании» самих повествований задумываешься в последнюю очередь. Пластика и хореография каждой сцены, играя на близких и дальних планах, погружает зрителя в транс-идеологическое состояние. Что, собственно, хотел сказать автор? Строгое лицо режиссера навевает мысли о каком-то особенном, критическом содержании его работ, больше, чем сами картины. Непосредственные идеологические высказывания редки. В «Молохе» вспоминается, например, эпизод с рассуждениями Гитлера-Мозгового о миллионах личинок мух, обреченных, приносимых в жертву безжалостной жизнью.
Гонгконгский режиссер Вонг-Карвай до сих пор был известен безумными, импрессионистическими «Падшими ангелами» и «Чунцинским экспрессом». Картина, прошедшая в этом году, поразила всех, кто уже имел представление об этом режиссере. Это необыкновенно синкретичная и запоминающаяся лента. Синкретична она потому что органично совмещает самые разные, и весьма плодотворные, кинематографические влияния – главным образом, европейские. Запоминающаяся она потому, что, как выяснилось эта необыкновенно нежная, внимательная и щадящая история любви запомнилась и мне, и многим моим знакомым. Впрочем, скорей – история взаимного чувства молодой пары, которая происходит в 50-60е годы в Гонгконге. Начинаясь с приватных взаимоотношений, «Любовное настроение» переносится к государственным катаклизмам.
Все эти картины объединяет одна черта, которую хотелось бы определить как знамение нового кинематографического периода. Черта, совершенно не свойственная «кино 90х». Я бы определил эту черту, как внимание к человеку. Можно было бы вспомнить и слово сентиментальность, если бы оно обозначало не чрезмерный избыток чувств, а саму чувствительность. Очевидно также, что кино 90-х, и в том числе лучшее кино декады, было посвящено главным образом удовольствию и насилию, оно было жестоким и нигилистичным. С другой стороны, следует, видимо, признать, что жестокостью и нигилизмом мы называем не только известное невнимание к человеческому, слишком человеческому, - но и языковые, изобразительные проблемы, которые часто ставит перед нами радикально новое, инновационное произведение искусства. В этом смысле неудивительно, что почти упомянутые картины являются скорее «мастерскими», нежели «гениальными». Я, конечно, стараюсь отдавать себе отчет, насколько старомодными и хрупкими определениями я пользуюсь. Но действительно, за исключением «Песен со второго этажа», которая, к тому же, единственная лента, имеющая отношение к абсурдуи комедийности, все эти ленты эклектичны, и отличает их та самая легкость просмотра, свойственная хорошим поп-произведениям. Итак, хорошее кино 2001 года попытаемся определить как кино нежное, сентиментальное и эклектичное.