31.03.2001 «Перед свадьбой - рвешь цветы, после – штопаешь порты»

Niemals mag mit dunklen Wolken sich dein Himmel überziehґn,
Freude mög zu deiner Rechten, Wonne – dir zu linken blühґn.
Zwischen Rosen mög dein Leben fliessen – wie ein Silberbach.
Пусть ни разу тёмной тучей не замкнёт твой небосклон
Пусть покой с тобою будет неразрывно обручён.
Путь ручей звенит на солнце, розы зовут в тень,
Словом: что зовётся счастьем, желаю тебе на каждый день...

У микрофона Анастасия Рахманова,
которой нисколько не стыдно на корявый перевод сего стихотворного пожелания, оно и по-немецки звучит не Бог весть как складно.
Кроме того, чистота намерений извиняет дилетантизм исполнения.
В сегодняшней передаче речь пойдёт об альбомах. Так и хочется сказать – дамских. Но нет, не только...

В альбом к Элизе – таково настоящее название, пожалуй, самого знаменитого фортепианного этюда в истории музыки. Для многих из нас времена Бетховена и Пушкина – первая половина 19-го века – это, так сказать, «эпоха альбомов» пар экселянс. Тем временем, в девятнадцатом веке альбом как форма светского обращения, как синтетический жанр литературно-поэтического, изобразительного и музыкального искусства, переживает свою – пусть и золотую – осень.

Впрочем, окончательно он не выходил из моды никогда: тетрадь, заполненная автографами друзей и знакомых, более или менее высокопарными пожеланиями счастья, сентиментальными четверостишиями и высоколобыми цитатами из классиков.

Так что же такое альбом? Каким он был и каким стал?

Для тех, кто считает альбомы дамской прихотью или девичьей забавой: альбом родился как чисто мужская прихоть и забава. Он восходит к рыцарским генеалогическим древам, в которых фиксировалось древность рода и его связи с другими благородными семействами. Между семьями, находившимися в дружеских отношениях или породнившихся брачными узами, существовал обычай обмена своего рода грамотами – листами пергамента с изображением герба, девиза и какого-нибудь пожелания, как правило, на латыни.

«Достоинство и храбрость да пребудут нашей защитой»

Когда таких гербовых пергаментов набиралось много, они сшивались в книги, в которые потому предлагалось делать записи и гостям дома. Так, в сущности, и появились первые альбомы, которые, впрочем, назывались ещё не альбомами, а «родовыми книгами» - Stammbücher. Помимо рыцарских девизов и расхожих мудростей в них порою встречаются и такие перлы:

«Счастлив тот, кто храбр. Храбр тот, кто женат. И вдвойне счастлив тот, кто жены не имеет.»

В музее Прикладного искусства во Франкфурте на Майне хранится одна из крупнейших в Германии коллекция альбомов, охватывающая почти пять веков истории развития этого обычая. Хранитель Коллекции доктор Штефан Зольтек рассказывает:

- Основная разновидность альбомов – это так называемый «album amicorum» - «альбом дружеский». Он появляется в дворянской среде, развивается и в середине 16-го века распространяется и на другие сословия – в частности, эту моду перенимает развивающееся бюргерство. Наибольшее распространение альбомы получают в университетской среде. Записи служили как для выражения дружеских чувств к друзьям и преподавателям, так и для демонстрации собственной учёности.

Самый старый из известных науке альбомов относится к 1554 году. Студент Виттенбергского университета подавал альбом своим профессорам с просьбой написать какую-нибудь способствующую дальнейшей карьере мудроту. Эту возможность учёные мужи использовали, однако, для обмена колкостями. Так, после двухстраничной сентенции о пользе учёбы, подписанной профессором риторики Глазером, его коллега Кетцер, преподаватель математики, написал всего две строчки:

«Учись, мой сын, но знай во всём меру:
Ибо профессор Глазер едва ли мог привить Тебе эту добродетель».

С распространением грамотности свои Stammbücher-альбомы заимели и подмастерья, странствовавшие в целях повышения квалификации из города в город. Альбом служил для них не только памятью о приятных встречах, но и своего рода зачётной книжкой и аттестатом: в альбом делали свои записи мастера, у которых им приходилось работать. Записи, как правило, хвалебные – не хвалебные, наверное, тут же уничтожались, ведь альбом служил важным документом при устройстве на работу и даже при сватовстве его мог затребовать отец невесты.

В двух словах эволюция наружности альбомов происходила следующим образом: если раннесредневековые - «аlbum amicorum» – имели размер небольшой двери и такую же форму, то в последующие эпохи альбом неизменно уменьшается и приобретает нормальный книжный формат – так, чтобы и странствующий школяр, и разъезжий студент могли носить его с собой в дорожном мешке. В восемнадцатом веке альбом начинает вытягиваться в ширину, приобретая форму горизонтального прямоугольника.

Что касается эволюции содержания, то тут явно прослеживается тенденция от высокого к жизненному, от философско-религиозному к романтическому, от абстрактного к личному, от строгого – к более свободному и даже фривольному. Уже в 17-м веке на страницах альбомов начинают появляться небольшие рисунки – жанровые сценки, портреты, пейзажные зарисовки. Штефан Зольтек рассказывает:

- Личностный характер альбомных записей постоянно возрастает. И вот мы видим уже не только цитаты философов, но и воспоминания о совместно проведённых днях, рисунки, изображающие студенческую компанию за столом с пивными кружками или карикатуры на профессоров. Или собственные стихи автора альбома.

Наивысшего расцвета альбомы достигают в 18-м веке, в эпоху просвещения.

В это же время складывается и классическая структура альбома. На первой странице должен быть какой-то рисунок. На второй – преамбула, в которой владелец призывал каждого, кто возьмёт альбом в руки, «оставить вечный след мгновений дружбы быстротечной». Порою, впрочем, содержались и указания относительно того, каким должен быть этот след:

Альбом сий помни, открывая:
То Духа дом, а не пивная.
Он – для воспитанных гостей,
А не для скабрезностей.

Впрочем, даже однозначные указания не гарантировали от такого рода пожеланий:

Сколько блох на псе дворовом –
Столько лет ты будь здоровым.

Во времена Гёте происходит ещё одно важное событие: альбом, продолжая оставаться атрибутом студенческой жизни, попадает и в нежные дамские ручки. Очень часто такие альбомы были «книгами дома», а женщина выступала лишь в роли его блюстительницы и хранительницы. Или же в большой семье у каждой из барышень имелось по собственному альбому, плюс один общий, который курировала хозяйка дома.

Сам действительный тайный советник Гёте оставил записи в, по меньшей мере, пятистах дамских альбомов, для которых сочинил порядка 50-ти стихотворений, например, Фридерке Брион

Проснись, восток белеет!
Как яркий день, Твой взор,
Блеснув, развеет
Ночную тень.

или Сильвии фон Цигезар:

Видит: розы ей убором,
Всех юнее роз — она.
Жизнь моя! Обрадуй взором!
Наградишь меня сполна.

Или, более игриво – воспоминание об игре в «жмурки»:

Боюсь, дружок Тереза,
Как острого железа,
Твоих сердитых глаз!
И все ж, когда ты водишь,
Ты вмиг меня находишь.
Но почему меня как раз?

Конечно же, не обошлось без альбома и в центральном произведении Гёте. Так, наивный студент, застающий в гостях у Фауста симпатичнейшего Мефистофеля, приходит в такой восторг от дьявольских рассуждений, что восклицает:

Уже ль ни с чем идти домой?
В воспоминанье о приеме
Оставьте росчерк ваш в альбоме!

«Не откажусь. Вот вам автограф мой„, - говорит Мефистофель и пишет привет от своей прабабки, библейской змеи:

Eritis sicut Deus, scientes bonum et malum.

«Будьте как Боги, познавшие добро и зло». Впрочем, большим знатоком моды нечистый себя не проявил: именно во времена Фауста «учёные языки» всё больше вытесняется немецким.

Латынь? На что язык нам чуждый?
Мы пьём немецкое вино,
И не по-гречески о дружбе
У нас писать заведено...

К концу эпохи Гёте альбомы всё больше становятся женской прерогативой.

Впрочем, в течение ещё двух веков альбом остаётся ареной для именно мужских состязаний в учёной мудрости и морализме. Отдавая должное свойственной тогда обоим полам сентиментальности, отцы и священники, преподаватели музыки и заезжие камер-юнкеры наперебой испещряли страницы дамских альбомов призывами к скромности, благонравию и крепости моральных принципов – видимо, у них был повод для такого рвения.

Впрочем, писали друг другу в альбом и дамы. И не только писали. Альбом становится ареной для демонстрации всевозможных рукодельных умений и навыков. Акварели и ажурные профили, вырезанные из бумаги, композиции из сушёных незабудок, роз и анютиных глазок, порою с включениями зверски замученных бабочек, божий коровок и кузнечиков, филигранные вышивки, аппликации и коллажи из кусочков ткани, браслеты и салфеточки, плетенные из человеческих волос (была такая мода в 19-ом веке), раскрашенные гравюры, открытки с пейзажами и, конечно, пожелания, написанные каллиграфическим почерком – всё это служило доказательством симпатии к владельцу альбома и собственного творческого потенциала...

С середины 19-го столетия до начала 20-го альбомы заклинают всё то, что являлось противоположностью к реальной жизни: счастье, мир и гармонию. Памятники культурно-исторического самообмана в национальном масштабе, выдающиеся собрания которых хранятся в Веймаре, Мюнхене и Франкфурте.

Альбом обильно украшаются открытками с изображениями ангелов и цыплят и прочим сентиментальным ширпотребом. Штефан Зольтек:

- Традиция существенно ослабевает – это очевидно. Это отражается и на форме, и на содержании. Как в тексте расхожие фразы и заезженные цитаты заменяют действительно глубокие рассуждения о сути дружбы, так и во внешнем оформлении альбома старательно и с любовью выполненное рукоделье заменяется на готовые открытки и вензеля. Начинается время так называемого «поэтического альбома».

Главным достижением 20-го века можно считать то, что альбом окончательно перешёл в детские руки. Однако совсем он не исчез: альбом имеется почти у каждой немецкой девочки в возрасте от 9 до 15 лет. И хотя на его страницах вместо ангелов и голубков резвятся в основном герои диснеевских мультфильмов, всё напечатано заранее и место для собственного творчества ограничено кусочком бумаги размеров в спичечную коробку, и сегодня альбом порою становится ареной духовных драм. Так, Хелена прекрасно понимает, что значит, если ей предлагают писать в альбоме у подруги на 38 странице, а Антону отводится место на второй. И что делать, если лучшая подруга, оставившая следы на страницах твоего альбома, оказалась предательницей? Может, вырвать страницу?

- Нет, но уже начинаешь думать: а может сжечь его?

Ни в коем случае! 150 тысяч марок заплатил недавно архив Гёте и Шиллера за обёрнутый в красный бархат альбом принцессы Мари фон Сейн-Виттгенштейн. Так что – не надо сжигать, рвать, резать ножницами и кидать в речку альбом только из-за того, что негодная подруга разбила ваше нежное сердце.

Ведь существует масса куда более изобретательных способов мщения. Например, стихотворный.

Можно выбрать в альбоме подруги место повиднее и украсить его такой скажем надписью:

Mit Säbel und Pistolen
Soll dich der Teufel holen
Wenn du vergisst,
Wer deine Beste Freundin ist!

Если ты о подруге забыла,
и сердце твоё остыло,
Пусть с саблями и пистолетами
Тебя черти утащат за это!

В порядке обмена опытом могу предложить стишок, который написала в альбом своей приятельнице одна лейпцигская барышня в конце 18-го века:

Vor der Hochzeit pflückst du Rosen,
nach der Hochzeit stopfst du Hosen...

Перед свадьбой рвёшь цветы,
После – штопаешь порты!

Может быть, подруга выходила замуж? И может быть, за того, кому принадлежало и сердце автора этого прорицания? Кто знает!