"Казахгейт": кто за КО-1 и КО-2 и почему новый закон о СМИ?

На днях прокурор США по Южному округу Нью-Йорка объявил о вынесении двух обвинительных заключений в рамках расследования о коррупции в Казахстане. Обвинительный акт в отношении бывшего советника президента Казахстана Джеймса Гиффена содержит обвинения против него "в производстве им незаконных выплат высшим казахстанским чиновникам" в размере 78 миллионов долларов по шести нефтяным сделкам, "в результате которых четыре американские нефтяные компании приобрели существенные права на разработку нефти и газа в Казахстане".

Кто за КО-1 и КО-2?

В тексте обвинения два высших чиновника Казахстана, на чьи секретные счета в Швейцарии переводил деньги Гиффен, названы условно КО-1 и КО-2, но эксперты единодушны во мнении: анализ документов, приведенных департаментом юстиции США, однозначно говорит о том, что речь идет о бывшем премьер-министре Казахстана Нурлане Балгимбаеве и о Нурсултане Назарбаеве. Таким образом, в деле, получившем название "Казахгейт", обозначился новый поворот.

А через несколько дней после ареста Гиффина президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил в парламенте республики с ежегодным посланием к народу, в котором, в частности, заявил о необходимости разработки и принятия нового закона о СМИ. Можно ли это заявление воспринимать как знак того, что власть в Казахстане под давлением оппозиции и Запада, особенно в свете "Казахгейта", готова пойти на либерализацию внутриполитической ситуации?

С этим вопросом я обращаюсь к гостю программы "Фокус", оппозиционному казахстанскому политику Амиржану Косанову:

- Тезис о необходимости разработки нового закона о СМИ, что он должен быть демократичен, журналисты не должны подвергаться давлению, возможно, может подвести к такой мысли. Но я бы не стал делать такие оптимистические выводы, потому что такие лозунги нашими властями выдвигались в течение нескольких лет, и оставались на бумаге. Я думаю, что новый этап Казахгейта, который сейчас дошел до уровня дачи показаний конкретными людьми о конкретных фактах, приведет как минимум к трем последствиям. Первое – это, конечно, моральные последствия. В какой бы ипостаси руководство Казахстана ни фигурировало в этом деле, это уже есть моральная сторона, за которую нужно держать ответ.

Второе – это экономические последствия. Вы помните, что несколько лет тому назад мы, в том числе и Народный нефтяной фонд, выступали с тем, чтобы все счета казахстанских чиновников, замороженные за рубежом, были возвращены в Казахстан. Так что это имеет очень большие экономические последствия. Это деньги, которые были выведены из бюджета страны.

И третье – это политические последствия. Мой прогноз, к сожалению, не так оптимистичен, я думаю, что локальные демократические инициативы будут проходить на фоне жестокого давления на тех, кто репродуцирует факт самого Казахгейта. Я не исключаю, что против отдельно взятых политиков, которые открыто говорят об этом, будут применены превентивные меры.

- В какой степени население республики информировано о "Казахгейте"?

- Режим, в принципе, занимается самообманом. У наших чиновников от государственной идеологии есть такое мнение, что, дескать, все государственные СМИ об этом молчат, "Хабар" об этом не говорит, "Казахстанская Правда" не пишет, частные подконтрольные СМИ не говорят – значит, народ об этом не знает. Я бы сказал, что это страшный самообман. К счастью, ни правовые, ни практические действия режима не могут воспрепятствовать такому явлению, как Интернет, как радио, как деятельность международных информационных агентств и так далее. Бывая в регионах, в самых отдаленных районах, мы отвечаем на эти вопросы об этом. И если там задают эти вопросы, значит народ знает об этом процессе.

- Как вы оцениваете настроение общества о отношению к власти? И власти к самой себе?

- Эта проблема имеет две стороны. Большинство населения страны, включая действенных людей, людей, умеющих работать – они все интегрированы в этот режим. В государственной службе, в национальных кампаниях, в том частном бизнесе, который, к сожалению, еще на 100% зависит от симпатий или антипатий власть предержащих. По большому счету говорить о том, что возможно открытое выступление этих людей, которые и экономически, и в правовом отношении зависят от настроения режима, было бы не правильно.

Но я хотел сказать о второй составляющей этого процесса. В принципе, в Казахстане давно произошла кухонная революция. Давно уже мнение большинства населения на стороне тех, кто критикует нынешний режим. Я бы сказал больше: не только те, кто отстранен от "кормушки", не только те, кто принадлежит к тому клану, который сегодня руководит Казахстаном – но внутри этого клана есть настроения, которые подвигают нас к мысли о том, что режим все меньше и меньше имеет внутреннюю поддержку. О внешней поддержке говорить не приходится. Последние события в Европарламенте, в Совете Европы показали, что на международной арене Казахстан не имеет демократического лица. Я бы сказал, что "Казахгейт" станет катализатором того, что люди теперь будут более открыто отмежеваться от нынешней политики.

Это было мнение Амиржана Косанова, председателя исполкома республиканской народной партии Казахстана.

В какой же степени "Казахгейт" влияет на европейскую политику в отношении Казахстана? На этот вопрос отвечает руководитель Германского общества по содействию демократии в Центральной Азии Михаэль Лаубш:

- Новая информация, которая поступила в Европу о процессе в Нью-Йорке, еще очень свежа. Так, в швейцарской прессе в выходные дни была опубликована большая статья на эту тему. Я думаю, что в среду на слушаниях по Казахстану в Европарламенте коротко будет поднят этот вопрос, но мне кажется, что здесь, в Европе, аспект прав человека в Центральной Азии и, в частности, в Казахстане, преобладает над аспектом, связанным с экономикой и коррупцией. Последний очень активно поднимается в США и пока несколько недооценивается в Европе. Но именно "Казахгейт", по крайней мере в той части, которая связана с ответственностью президента Казахстана,

по-моему, все же может оказать влияние и на европейскую политику в отношении Казахстана.

Виталий Волков, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА