Повышение цены на газ для Беларуси - политический инструмент или экономическая необходимость?

В. Агаев: Центральная тема последних месяцев – это кризис в белорусско-российских отношениях. Объявленный рост цен на газ для Беларуси – это экономическое или политическое решение?

В. Мацкевич: Цены на газ и на нефть растут вполне закономерно в связи с переходом России к новой экономической модели и в связи с распространением рыночных отношений на монопольные для России товары. Здесь нет никакой связи с белорусскими событиями. Цены на газ растут для Украины, для Армении и для всех остальных. Здесь можно обсуждать только темпы роста цены.

Меня эта ситуация вообще мало волнует, в отличие от других политиков, аналитиков, поскольку, с моей точки зрения, очень много разговоров на эту тему, которые маскируют ряд реальных проблем с Россией. Например, что мы будем делать при открытых с Россией границах при вступлении России в ВТО? И речь идет не об энергоносителях, а о системообразующих отраслях белорусской экономики. Что мы будем делать, если Европа лишит преференций наши неконкурентноспособные товары. Я уже не говорю о том, что между Беларусью и Россией существует ряд договоренностей, не известных широкой публике, которые могут потом аукнуться.

За газ надо платить. За нефть тоже. Тем боле, что мы не обеднеем, поскольку мы тоже продаем нефтепродукты на этой же конъюнктурной волне с очень большой выгодой для себя.

П. Якубович: Я согласен во многом с тем, что сказал Владимир Мацкевич. Но у меня есть два принципиальных дополнения. Во-первых, меня чрезвычайно огорчают некоторые заявления влиятельных московских политиков, в том числе и из либерального лагеря, которые прямиком говорят о желательности, целесообразности, полезности инкорпорации Беларуси в состав России. Маячит Северо-Западный край и всякие такие фантомы, которые, конечно же, каждого гражданина Беларуси тревожат. Второе – это цены на газ, нефть и другое сырье, которое становится все более и более дефицитным. Цены будут расти. Это общая тенденция. И было бы странно, если бы Россия к этому относилась не прагматически. Единственное, говоря о рыночных законах и механизмах, хотелось бы понимать, как все это сообразуется с некоторым волюнтаризмом переговорщиков с российской стороны. Почему 200 долларов за тысячу кубометров, а не 350 или не 75? Вот это хотелось бы понимать, а также знать, чем руководствуется переговорная сторона России, когда вне зависимости от реальной конъюнктуры просто назначается цена, и политические комментаторы говорят: «Да, вот мы так считаем». Это вызывает беспокойство не только у меня, прошу прощения, но и, судя по заявлениям влиятельных лиц из Евросоюза и даже госдепа США, у них тоже. А не является ли это политическим инструментом? Ответа на этот вопрос пока нет, хотя он уже витает в атмосфере. Но получить ответ на этот вопрос принципиально важно для всех в Беларуси.

В. Агаев: Спасибо. Владимиру Дорохову последнее слово.

В. Дорохов: Мне кажется, сейчас Россия в своей политике в отношении стран СНГ руководствуется не какими-то геополитическими соображениями, а сугубо экономическими прагматическими вещами. И если раньше Лукашенко удавалось этот статус геополитического союзника каким-то образом конвертировать в преференции, в льготные цены на энергоносители, то сейчас, видимо, в России этот товар больше не пользуется спросом. Такая жесткая позиция в отношении цен на энергоносители, введение таможенных пошлин на экспортируемую нефть и заявленные Газпромом высокие цена на газ, я думаю, являются реакцией раздражения российских властей на то, что Лукашенко не пускает российский бизнес на белорусский рынок, тогда как Газпрому удается действовать в других странах.