Алвис Херманис: Это Путину надо запретить въезд в Россию

На днях российские СМИ распространили сообщение о том, что МИД РФ запретил въезд на территорию страны Алвису Херманису - гражданину Латвии, художественному руководителю Нового Рижского театра, обладателю престижнейших европейских театральных наград, замечательному режиссеру, чья постановка "Рассказы Шукшина" с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой в главных ролях вот уже несколько лет триумфально идет на сцене Театра наций в Москве.

Ни в России, ни за ее пределами нет театрального режиссера, который сделал бы больше для прославления русской литературы за рубежом, чем Херманис. Берлин рукоплескал его "Онегину", Кельн - "Обломову", Вена - "Платонову", Зальцбург - "Ревизору". И это - даже не четверть списка всего того "русского", что поставил латвийский режиссер по всей Европе. Мы связались с Алвисом Херманисом, чтобы узнать о том, как он отреагировал на запрет Кремля.

DW: Начнем все-таки с творчества, с последних новостей. Только что в Берлине, на сцене Государственной оперы состоялась премьера вами поставленной "Тоски". Что вам все-таки ближе: драматический театр или музыкальный? Как вам вообще работается в Берлине?

Алвис Херманис: Я удовлетворяю свои сценографические амбиции в опере, а амбиции в работе с актерами - в драматическом театре. В опере очень интересно придумывать то, как можно показать ту или иную историю визуально.

А Берлин - жесткий город, проблематичный для меня. Ведь я всегда, когда ставлю материал, написанный 100 или 200 лет назад, стараюсь интегрировать его в исторический контекст, чтобы зритель понял, прочувствовал, в каком времени он находится. А в Берлине по-своему смотрят на театр. Я ставил "Онегина" на сцене театра "Шаубюне" (Schaubühne), так берлинские критики потом писали: "А зачем нам надо что-то знать про то, как люди жили 200 лет назад?" Такой наивный вопрос меня просто парализовал.

С "Тоской" вышло все так же, как всегда выходит с операми: половина зрителей хочет нас убить, половина радуется. Оперный зритель очень жесток. Он требователен, как жюри в фигурном катании. Разница только в том, что они табличек с оценками не поднимают.

- В Большом театре оперу вам поставить не удалось. Вы сами отказались от этой возможности, продемонстрировав тем самым протест против действий Кремля.

- Моя позиция такова: пока Россия будет угрожать соседним странам и не научится, как весь цивилизованный мир, уважать границы соседних государств, я туда не поеду. И работать там не буду, и свои спектакли туда не буду привозить.

- Вам въезд в Россию запретили, но вами поставленные "Рассказы Шукшина" в Москве идут, причем с аншлагами.

- Санкции против меня бессмысленны. У меня не было планов туда ехать. Мое отношение к России, к русскому народу отражено в спектакле "Рассказы Шукшина", поставленном в Театре наций. И спектакль играют, причем регулярно. Если российские власти хотят быть последовательными, то они должны запретить и этот спектакль.

- Летом МИД Латвии запретил въезд на территорию страны российским музыкантам Иосифу Кобзону, Олегу Газманову и Валерии. То, что вы попали в "черный список" России (въезд в Россию также запрещен латвийскому юристу Янису Майзитису и латвийскому политику Андрейсу Юдинсу), - это ответная мера? Или это просто реакция Кремля на ваши жесткие высказывания в адрес российского руководства и президента РФ?

- Если этот шаг предполагался как ответная мера на запрет въезжать в Латвию трем российским поп-звездам, то надо было выбрать троих деятелей культуры из Латвии и запретить им въезд в Россию. Но я в этом "списке" один от культуры. Я понимаю, что я - почти как Кобзон, только без парика. Но у других персон нон грата - совсем иной контекст.

Я стал, возможно, некоей символической фигурой. Я - первый представитель западноевропейской культуры, которому запретили въезд в Россию. Возможно, потому что я хронологически первым заявил свой протест против действий Кремля. Но против Путина высказывается весь мир, а я, возможно, первым совершил конкретные действия: отказался ставить спектакль в Большом театре.

Я никогда и предположить не мог, что меня когда-нибудь "запишут" в русофобы. Я не думаю, что в мире где-то есть еще один театральный режиссер, который поставил как минимум столько же спектаклей по произведениям русских авторов в театре: от Гончарова и Пушкина - до Шукшина, Татьяны Толстой и Сорокина.

- В одном из интервью вы сказали, что запретить въезд в Россию надо не вам, а Путину…

- Я общаюсь с моими друзьями, живущими в России, с русскими, живущими за рубежом. У меня такое впечатление, что Путин навредил этим людям так, как никто другой. Он очень эффективно разрушает Россию: российскую экономику, русский менталитет. Он - враг номер один российского народа.

Я очень хорошо представляю себе эту ситуацию. Творческие люди, живущие сейчас в России, даже если они не согласны с позицией Кремля, все-таки они - часть системы. Не все могут уехать. Думаю, что-то похожее было в Советском Союзе. Такой конформизм я помню еще из своей молодости.

- Что бы вы пожелали вашим российским коллегам?

- Это очень сложный вопрос… Мы не знаем сейчас, как будет развиваться этот "психоделический спектакль" Путина, как будет эволюционировать кремлевская власть в ближайшие годы. Очевидно, что будет некая эскалация. Это понятно. Единственное, что можно пожелать людям, которые живут сейчас в России, - сохранять достоинство. Чтобы потом им не было стыдно. Нынешняя ситуация рано или поздно изменится. Возможно, лет через пять.

- Вы не планируете сейчас поставить спектакль, в котором бы отразилась, нашла бы отклик нынешняя ситуация в России, вокруг России?

- Я сейчас в Риге начал репетировать "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова. Мы уже второй день репетируем. Но цели связать эту постановку с политикой у меня нет. Я просто не тот человек. Я не занимаюсь политическим театром, не ставлю перед спектаклями задачу стать высказыванием, отражением позиции. Я все-таки не живу в России. Россия - другая страна. Российские режиссеры сами должны раскрывать актуальные проблемы в своем творчестве.