Брак по налоговому расчету

В повестку дня «большой коалиции» неожиданно стала тема, вызывающая изрядные разногласия не только между двумя правящими в Германии общенародными партиями, но и внутри консервативного блока ХДС/ХСС. Инициатором спора стал генеральный секретарь христианских демократов Рональд Пофалла, человек, как говорят, особенно приближенный к канцлеру Ангеле Меркель:

Я однозначно приветствую, что мы теперь ведем в ХДС важную дискуссию на тему поддержки семей с детьми с помощью налогового механизма.

Рональд Пофалла совершил покушение на одну из самых священных коров немецких консерваторов. Зовут эту корову – Ehegatten-Splitting, что на русский можно перевести как «супружескую или брачную раздвоенность», хотя ясности перевод и не прибавит. Речь идет о фискальном механизме, с помощью которого немецкое государство материально поощряет регистрацию брака. Работает такой механизм следующим образом: доходы расписанных мужа и жены, если они того пожелают, сперва складываются, затем делятся пополам, с половины выссчитывается подоходный налог и умножается на два. Поскольку шкала налогов в Германии прогрессивная – чем выше доход – тем больше ставка – то налоговый сплиттинг уменьшает фискальное бремя супругов, если один из них зарабатывает намного больше другого или жена вообще не работает. В этом втором случае экономия получается особенно существенной. Если муж домохозяйки зарабатывает в год, скажем, сто двадцать тысяч евро, то такая семейная пара налогов платит на восемь с лишним тысяч меньше, чем вообще-то полагалось бы. Федеральной казне такая поддержка живущих в законном браке ежегодно обходится в двадцать один миллиард евро. И вот именно это положение дел Рональд Пофалла хотел бы изменить:

Речь идет о том, чтобы действующий супружеский сплиттинг расширить до семейного сплиттинга. Необходимо оптимизировать налоговое право, оно должно содействовать и браку, и деторождению.

Смысл предложения Пофаллы сводиться к тому, чтобы делить доход не пополам – на мужа и жену, но и на детей тоже, то есть при двух малышах – на четыре, с четвертинок выссчитывать налог, а результат снова умножать на четыре. При таком методе в выигрыше и в самом деле окажутся семьи с детьми, причем, чем их больше, тем меньше придется платить такой семье налогов. Вот только казна не досчитается, по оценкам, еще порядка семнадцати миллиардов евро. Пофалла это понимает, а потому предлагает создать модель с нулевым балансом – то есть, уменьшить налоговые поблажки бездетным парам в пользу семей с детьми. Предложение вроде бы разумное, особенно с учетом неблагополучного демогарфического положения в Германии, и тем не менее, оно вызвало резкие возражения. Чтобы понять причину, необходим небольшой экскурс в немецкую историю.

Национал-социалисты, пришедшие в Германии к власти в тридцать третьем году на волне экономического кризиса, для начала взялись за тогда массовую безработицу. Именно они первыми придумали инструмент супружеского налогового сплиттинга, чтобы отбить у немецких женщин охоту работать и тем самым уменьшить армию лишних людей. Сплиттинг был обязательным и для многих женщин потеряло всяких смысл вкалывать на фабриках, поскольку большую часть их зарплат стало забирать налоговое ведомство. После войны принудительный сплиттинг стал рассматриваться как дискриминация женщин, но его всё же оставили, сделав добровольным. В мировоззрении правивших тогда в ФРГ консерваторов роль женщины была вполне определенной. Канцлер Конрад Аденауэр:

Мы последовательно содействуем и поддерживаем все меры, направленные на то, чтобы сохранить за женой и матерью её самое высшее и прекрасное предназначение.

Такое представление о роли немецкой женщины уже давно отдает нафталином. И генеральный секретарь ХДС Рональд Пофалла – не первый, рискнувший тронуть святую догму. «Благодаря семейному сплиттингу мы еще в текущем легислатурном сроке сделаем наше налоговое законодательство ориентированным на поддержку семей с детьми». Эти слова задолго до него произнес Гельмут Коль. Было это тринадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят второго года, когда Коль выступал со своим первым правительственным заявлением. Ни он, ни все его преемники, однако, на реформу так и не решились: консерваторы из догматизма, социал-демократы из своего нежеления вообще что бы то ни было менять, те и другие – из электоральных соображений, опасаясь мести миллионов разгневанных избирателей-налогоплательщиков с неработающими женами. Теперь момент представляется подходящим. Во-первых, обе общенародные партии правят сообща и могут дейстсовать без оглядки на маргинальную парламентскую оппозицию. Во-вторых, обе они претендуют на роль опекуна именно семей с детьми. Ну, и наконец, в третьих, жизнь-таки берет свое даже у консерваторов. Представители поколения политически активных из них – ну, скажем, в возрасте от тридцати до пятидесяти – сами уже не ведут традиционно консервативный образ жизни: есть среди них матери- и отцы-одиночки, есть нерасписанные пары, а некоторые – о, времена, о, нравы, - даже вступают в однополый брак – мужчина с мужчиной, женщина с женщиной. И хотя бытие далеко не всегда определяет сознание, в этом случае оно всё-таки побудило некоторых из деятелей ХДС хотя бы усомниться в правильности консервативных идеологических догм и традиционных представлений о предназначении женщины. Примечательно, что инициативу Рональда Пофаллы поддержали такие христианско-демократические киты, как премьер-министры Саксонии и Саксонии-Анхальта Мильбрадт и Бёмер. Одобрили его предложение консервативные «комсомольцы» из молодежного союза ХДС и женское крыло в партии. Но вот резко против высказывается партнер по партийному блоку – баварский Христианско-социальный Союз. Генеральный секретарь ХСС Маркус Зёдер:

У нас есть принципиальные сомнения в целесообразности каких-либо изменений, касающихся супружеского сплиттинга. Брак находится под особой охраной государства и мы не хотим никоим образом эту охрану размывать. Поэтому по нашему мнению такого рода планы должны быть отвергнуты.

Зёдера - в порядке исключения – в этом вопросе поддерживает его коллега из СДПГ Хубертус Хайль, хотя и совсем по другим причинам:

В приницпе это неплохо, что в ХДС стали размышлять об обновлении его припыленной семейной политики. Но христианские демократы неправильно расставляют акценты. Надо больше делать для ухода за детьми, для развития детских садов, а не думать о новых трансфертах.

В общем, хотя предложение Рональда Пофаллы и представляется весьма здравым, его, похоже, всё же заболтают. Он, кстати, и сам уже не верит, что план может быть реализован еще в текущем легислатурном периоде.

Дискуссия о немецком гимне

Проходящий в Германии чемпионат мира по футболу, на котором весьма успешно выступает немецкая сборная, привел к непривычно веселому, раскованному и какому-то азартному подъему национально-патриотических чувств немцев, причем, что радует, без всякой ксенофобии. Страна увешана немецкими триколорами, а также знаменами других стран-участниц первенства, чуть не на каждой второй машине развеваются флажки. И тоже не только немецкие. А бывает, что на одной машине сразу два разных – немецкий, например, а на противоположном стекле – турецкий. Это значит, что турецкий автолюбитель, живущий в Германии, за отсутсвием на чемпионате турецкой сборной болеет за свою вторую родину Германию.

Мелодию Вы, скорее всего, узнали. Национальный гимн в эти дни тоже звучит в Германии чаще обычного. Да вот незадача. Если кто и хочет подхватить слова, то спеть ему почти-что нечего.

Вот, собственно, меньше минуты и весь разрешенный к пению текст – третий куплет песни Германии, в котором речь идет о единстве, торжестве законности и свободы. Первые два четверостишья петь в Германии нельзя, могут и посадить.

Текст песни на музыку Йозефа Гайдна написал еще в тысяча восемьсот сорок первом году литературный профессор Аугуст Хайнрих Гоффман фон Фаллерслебен. Начиналась песня со слов «Германия, Германия превыше всего.» Это был вовсе не националистический лозунг, а призыв профессора к объединению тридцати девяти разрозненных германских княжеств в единое государство. Официальным гимном песня стала только в веймарской республике в тысяча девятьсот двадцать втором году. Нацисты же в тридцать третьем по-своему интерпретировали первое четверостишье и предпослали его своему официальному партийному гимну - песне Хорста Весселя. Её я вам не сыграю. Запрещено законом. Учитывая исторический опыт, западные союзники по антигитлеровской коалиции после войны внесли песню Германии в запретный список и велели западным немцам придумать новый гимн. Все попытки, однако, оказались безуспешными. И публика, и даже сами депутаты бундестага при подходящих случаях затягивали прежнюю мелодию. В конце концов конституционный суд ФРГ всё-таки разрешил исполнять песню Германии, но петь в голос только третье четверостишье. Правда, гимн это по-прежнему не официальный. В Основном законе указания на него нет. Но вот дискуссия по-прежнему продолжается, и поводом для очередного витка стал именно футбольгный чемпионат. Профсоюз работников науки и просвещения опасается, как бы частое исполнение гимна не привело к ренессансу немецкого национал-шовинизма и снова требует поискать для гимна новые текст и мелодию. Поступило предложение использовать с этой целью абсолютно безопасный Детский гимн Бертольта Брехта, написанный в тысяча девятьсот сорок девятом году и положенный на музыку Хансом Айслером.

В дискуссию о гимне включились парламентарии. Вице-председатель бундестага социал-демократ Вольфганг Тирзе отверг профсоюзную критику песни Германии, но и статус-кво его не устраивает. Менять гимн он, правда, не хочет, но уж очень короткая песня, толком и не споешь в эйфории победы немецкой футбольной сборной. Тирзе предлагает провести конкурс среди немецких поэтов. Пусть, дескать, они придумают еще пару четверостиший к песне. Его коллега из президиума бундестага, Петра Пау из Левой партии – ПДС считает, что вся дискусия яйца выеденного не стоит. «Если кроме этой у нас больше нет проблем в стране, заметила она, то это прекрасно».