Визовая афера

На прошлой неделе самый популярный в Германии политический деятель, вице-канцлер, министр иностранных дел и неформальный лидер партии «зеленых» Йошка Фишер взял на себя ответственность за так называемый визовый скандал. После очередного заседания правления партии он вышел к поджидавшим его журналистам и заявил:

За возможные упущения и ошибки моих сотрудников именно я несу политическую ответственность. Действует принцип министерской ответственности, так что я стою перед моими сотрудниками.

Ну, а кто же еще должен нести ответственность? Выдача виз на въезд в ФРГ – прерогатива министерства иностранных дел и руководителю ведомства полагается знать, что происходит в его недрах. А происходило вот что.

В марте двухтысячного года зарубежные дипломатические представительства Германии получили из Берлина циркулярное письмо, предписывающее изменить действовавшую до тех пор достаточно жесткую процедуру проверки желающего получить визу на въезд в Германию. Ключева фраза в письме звучала так: Ин дубио – про либертате, то есть, сомнение трактуется в пользу свободы передвижения. Инициатором новой визовой директивы был тогдашний заместитель Фишера, госсекретарь МИДа Лудгер Фольмер. Возможно, что своим указом, согласованным, разумеется, с министром и им подписанным, «зеленый» либерал хотел положить конец чиновничьему беспределу немецких консульских работников, главным мотивом которых было «держать и не пущать». Возможно, Фольмер искренне хотел облегчить гражданам стран, сбросившим коммунистическое иго, свободу передвижения, возможность посещать Германию и другие шенгенские государства победившей демократии. Но по своей «зеленой» наивности он, дескать, недооценил криминальную энергию в странах Восточной Европы. Весть о новых либеральных порядках быстро разнеслась в преступных кругах и немецкие визы стали товаром в теневом бизнесе. Если до циркуляра Фольмера в киевском консульстве ФРГ выдавали, например, по тысяче виз в день, то после него – это число увеличилось вдвое. За три года только здесь выписали семьсот пятьдесят тысяч разрешений на въезд в Германию, которыми воспользовались не только допропорядочные туристы, но и преступники, нелегальные рабочие, сутенеры, торговцы живыми женскими телами.

К мотивам Фольмера можно было бы применить ставшее крылатым высказывание Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда», если бы не одно дополнительное обстоятельство. До указа Фольмера все соискатели немецкой визы проверялись на предмет их кредитоспособности. Власти ФРГ хотели быть уверены, что приезжий не станет финансовой обузой, сможет, например, оплатить расходы на лечение или на обратный билет. После указа стало достаточным предъявить в немецком консульстве так называемый страховой ваучер туриста. Тут же появились услужливые, но не бескорыстные фирмы-посредники. Владелец одной из них – берлинской – хорошо известен немецкой полиции. Его несколько раз судили за воровство, он был замешан в нелегальной иммиграции, лично выписал приглашения на приезд в Германию для более чем тысячи своих «друзей» и «родственников». Тем не менее, МИД ФРГ выдал ему лицензию на производство туристических ваучеров. Печатались же они – в «Федеральной типографии». Что-то вроде Госзнака. Ранее она была государственной, но потом была приватизирована и нуждалась в заказах. Фольмер же, как выяснилось, был не только политическим деятелем, но еще и коммерсантом, совладельцем консалтинговой фирмы «Синтазис», которая приводила клиентов, в том числе и зарубежных, в «Федеральную типографию» и получала за это комиссионные. Доказательств для обвинения бывшего госсекретаря МИДа в злоупотреблении служебным положением нет, но христианско-демократическая оппозиция не без оснований говорит о том, что от аферы за версту несет запахом коррупции.

Когда визовый скандал разразился, Фольмер уже не был заместителем Фишера. Несколько дней назад он подал в оставку и со своих постов внешнеполитического спикера фракции «зеленых» и члена комиссии бундестага по международным делам. Остался пока рядовым депутатом – чтобы не потерять парламентскую пенсию. Его политическую карьеру можно считать законченной. Но не саму визовую аферу, хотя еще прошлой осенью порядок выдачи виз снова был ужесточен. По инициативе консерваторов создана специальная следственная комиссия. Давать показания придется и Лудгеру Фольмеру, и его тогдашнему непосредственному начальнику Йошке Фишеру. Более того, после отставки своего бывшего зама, именно Фишер оказался теперь главным фигурантом и главной мишенью оппозиции. Причем, христианские демократы не торопяться пригвоздить популярного министра к позорному столбу. Следующие выборы – только через полтора года и визовая афера – подходящая карта в предвыборной игре. Поэтому и требования консерваторов об отставке пока звучат не очень громко. Тем не менее канцлер уже сейчас посчитал необходимым горой встать за своего «зеленого» партнера:

Если были допущены ошибки, то они должны быть исправлены. Но если оппозиция надеется спихнуть министра иностранных дел, то глубоко заблуждается. Йошка Фишер располагает моим полным доверием и поддержкой, как и поддержкой всей правящей коалиции.

Для партии «зеленых» демонтаж популярного министра был бы настоящей катастрофой. Фишер – единственный общепризнанный не только в среде их избирателей «зеленый» политический деятель. Заменить его некем. Председатель парламентской фракции партии Катрин Гёринг-Экарт:

Йошка Фишер – министр иностранных дел, причем, очень хороший. Он необходим в нашем правительстве. Причем, не только в роли главы внешнеполитического ведомства. В конечном счете речь идет о том, будет это правительство править и дальше, или нет.

Она права. Именно смены власти и добиваются консерваторы, что, впрочем, вполне законное стремление оппозиции. Пока, однако, христианские демократы окончательно не выработали тактику атаки на ненавистного «зеленого» министра, ведут пристрелку. Некоторые – для порядка – уже сейчас требуют отставки, но наиболее дальновидные предлагают повременить, авось еще какие-нибудь детали визововго скандала и участия в нем Фишера выплывут наружу, а там и следующие выборы не за горами. Вот тогда и можно начать массированное наступление на политического противника. Председатель парламентской следственной комиссии, христианский демократ Экарт фон Клэден:

Лично я не выдвигаю требования о его отставке, он в неё всё равно не уйдет. Фишер - не из того теста, чтобы, взяв на себя политическую ответственность, делать выводы и для себя как политика.

Консерваторы собираются не только потянуть время, но и вызвать для дачи показаний в следственную комиссию также министра внутренних дел Отто Шили и канцлера Герхарда Шрёдера. Известно, что на заседаниях правительства под руководством последнего, министры внутренних и иностранных дел горячо спорили о визовой процедуре. Шили, в частности, уже давно бил тревогу.

В прошлом учебном году – по официальным данным – в берлинских школах было зарегистрировано пятьсот шестьдесят случаев приминения насилия. Это немного на тысячу школ, но цифра не отражает реального положения дел. На прошлой неделе полиция привела другую – сто восемьдесят тысяч. А это значит, что в среднем каждый третий берлинский школьник подвергается насилию со стороны своих одноклассников. Столь ограмная разница объясняется тем, что, с точки зрения полицейских психологов, насилием следует считать всё, что как таковое воспринимается ребенком, даже если это не учтено уголовным кодексом – дерганье за волосы, плевок на школьном дворе, обидное слово. Треть всех столичных школьников – среди девочек – половина – с опаской ходят на уроки и не решаются выйти во двор на переменке. С недавних пор во всех сорока шести полицейских участках Берлина появились новые сотрудники. Они не выезжают с нарядом и не снимают отпечатки пальцев. Вместо этого они ходят по школам, разговаривают с учителями и учащимися, помогают решить накопившиеся проблемы или призывают к порядку сложных подростков. Называется эта новая для столичной полиции профессия: уполномоченный по предотвращению насилия в школе. Одна из их главных задач: объяснить школьникам, что такое преступление и помочь им не встать на скользкий путь. Для этого уполномоченные проводят в школах специальные занятия. На одном из них побывала Вера Блок

Детские вопли:

-Barbara Salesch, Richter Alexander Holdt, Jugendgericht usw.

Телепрограммы, в которых предстают перед судом псевдоистцы и псевдопреступники, немецким школьникам хорошо известны. Многие из них, придя из школы, швыряют портфель, включают телевизор и с замиранием сердца начинают следить, как судьи Барбара Залеш или Александр Хольд разбираются в житейских проблемах и вершат судьбы вымышленных преступников. Увлекательное зрелище. Поэтому, когда Дженни Ристер начинает свой урок профилактики насилия, она первым делом предлагают школьникам попробовать себя в роли судьи.Что такое преступление? – спрашивает она.

Was sind für euch Straftaten? Was ist für euch Gewalt? . Und dann ordnen wir das ein. Idee?

-Geld klauen, Banküberfall, Geiselnahme..

-Klauen und Überfall. Da werden Unterschiede gemacht. Klauen

Дженни Ристер объясняет, чем кража отличается от ограбления. Чем чреваты угон автомобиля или разукрашивание стен граффити. Ребята должны знать, что за причиненный ущерб ответственность несут не родители и не страховка. Несовершеннолетним правонарушителям придется оплачивать убытки из собственного кармана, когда они вырастут и начнут работать. Семиклассники, сидящие на расставленных полукругом стульях, слушают раскыв рты.

- Дo начала урока мы разговариваем с учителями, спрашиваем, случались ли в последнее время в школе конфликты. Мы не пытаемся выяснить, кто в чем конкретно был виноват. На важно узнать, какие темы следует затронуть на занятии.

Дженни Ристер 33 года. У нее на попечении 19 школ в районе Веддинг, одном из самых сложных в криминогенном плане.

- Наша цель – развивать гражданское сознание у школьников. Чем я могу помочь, если вижу, что на кого-то нападают? Как это сделать, не подвергая себя опасности? Как действовать, если к тебе пристают хулиганы? Мы надеемся, что после наших уроков школьники не будут бояться давать показания в суде, будут помагать полиции. На школьных дворах все знают, что к нам можно обратиться за советом или помощью. Цель наша состоит в том, чтобы после подобных уроков школьники, ставшие жертвами или свидетелями преступления, не побоялись сообщить об этом в участок.

На занятиях Дженни Ристер охотно разыгрывает сценки с участием школьников. Вот она накидывает куртку и прихрамывая, невнятно подпевая, валится на стул, изображая подвыпившего бродягу в метро.Пару мгновений спустя она устрашающе кричит на школьников-зрителей, агрессивно толкает их. Совсем как скинхэд, нарывающийся на драку. А когда поведение разыгравшихся подростков грозит выйти из под контроля, Дженни резко меняет интонацию и превращается в непреклонного полицейского, проверяющего на улице документы.

Закончив разбор происшествия, Дженни вдруг совершенно непедагогично предлагает школьникам припомнить знакомые им бранные слова. Для четырнадцатилетних подростков подобное предложение – праздник. Перебивая друг друга, они начинают выкрикивать:

- Arschloch, Hurensohn usw.

Неожиданно Дженни Ристер обращается к одному из подростков с вопросом: Какие чувства он испытывает, когда одноклассники отвешивают ему подобные комплименты?

Отсмеявшись, паренек нехотя признается, что не очень-то приятные. Дженни объясняет, что оскорбление словом тоже преступление. И нешуточное.

Оскорбление начинается тогда, когда человеку становится больно. Это уже преступление. А теперь припомните, как часто вы бездумно обзываете друг друга на школьном дворе.

К концу урока школьники начинают понимать, что многое из того, что они делают – отнюдь не безобидные шалости. Дженни Ристер складывает в портфель свои реквизиты и бумаги и устало улыбается. Гарантии, что школьники полностью изменят свои привычки и взгляды у нее нет. Поэтому через пару дней она снова появится в школе – разговаривать, советовать, разбираться, преподавать...

Рассказывала Вера Блок. Вот и всё на сегодня.