Студенты 1960-х против студентов XXI века
1 октября 2014 г.
Эпоха 1960-х у многих жителей Запада ассоциируется с пестротой, вызывающей одежной, новой свободой и заводными ритмами рок-н-ролла. Интересно, что среди немецких (и не только немецких) фанатов той лихой эпохи - немалое количество тех, кто родился позже. Однако это не мешает им черпать вдохновение в знакомом им только, так сказать, из вторых рук времени.
Немецкий режиссер Ральф Вестхофф (Ralf Westhoff), родившийся в 1969 году, не стал реконструировать 1960-е, но взял у них самое главное - то, что является квинтэссенцией любого времени: людей. В своем фильме "Мы на новенького" ("Wir sind die Neuen") режиссер помещает "студенческую братию" конца 1960-х, которая давно вышла из соответствующего возраста, в реалии студенческого быта XXI века.
И что же из этого вышло?
Коммуналка нового времени
Биолог на пенсии Анна (в исполнении Гизелы Шнеебергер – Gisela Schneeberger) более не может позволить себе снимать отдельную квартиру. Не желая покидать большой город, она "подбивает" своих бывших соседей по студенческой коммуналке, с которыми ей довелось жить под одной крышей в лихие 1960-е, вновь съехаться вместе, образовав "студенческую" коммуналку. Не только оптимистичная Анна, но и несколько замкнутый, с налетом лиричности, Йоханнес (актер Михаэль Виттенборн – Michael Wittenborn), и престарелый "донжуан" Эдди (Хайнер Лаутербах – Heiner Lauterbach) полны решимости тряхнуть стариной.
Однако первая проблема, с которой сталкиваются герои, возникла еще до того, как они съехались: сама квартира. Десятки конкурентов на жилплощадь и тест на "профпригодность" в виде подробной анкеты для претендентов на аренду не оставляют надежды на успех. Но нашим героям улыбается судьба. Они все-таки нашли квартиру. Есть, правда, одно "но": соседи. Потенциальные собутыльники оказываются не слишком дружелюбными. Так, трое молодых студентов, живущих этажом выше, дают ветеранам тусовки от ворот поворот. Катарина (актриса Клаудия Айзингер - Claudia Eisinger), Барбара (Каролина Шух – Karoline Schuch) и Торстен (Патрик Гюльденберг – Patrick Güldenberg) заняты подготовкой к экзаменам и вовсе не жаждут отягощать себя знакомством со стариками, желающими веселиться без перерыва, как в молодые годы.
Чтобы их оставили в покое, - вот, что нужно сегодняшним немецким студентам, окруженным стопками книг. Попробуйте, соседи снизу, громко поспорить на "мировую" тему - и соседи сверху тут же ответят топотом, сотрясающим ваш потолок! А студенческая коммуналка – это не сплошное веселье, а вынужденная мера. Просчитанный, прагматичный и рациональный до скучности подход.
К бывшим студентам 1960-х, ступившим, так сказать, в ту же реку спустя полвека, приходит понимание, что молодость сказала им не "до встречи", как казалось вначале, а "прощай". Теперь это уже не их время – время "вырванной" у общества свободы, сексуальной революции, университетской учебы, растянувшейся лет на 8 - 9, и бегства от одиночества в "теплой" компании. Те ценности, которые тогда казались новыми и абсолютными, потускнели. И это, по мнению режиссера, - главное, что разделяет людей двух эпох.
Немецкий хеппи-энд
Кроме того, поколение конца 1960-х годов, восставшее против буржуазно-пуританского способа жизни, было бунтарским. Молодежь зачитывалась книгами философов-экзистенциалистов и боролась за мир во всем мире. Актуально ли это в наш потребительский век?
Но кино есть кино. Два непримиримых лагеря - престарелых бунтарей и сегодняшних студентов - смогли найти точки соприкосновения. Юрист Йоханнес помогает студентке юридического факультета Катарине разобраться с литературой для экзамена. Биолог Анна ухаживает за заболевшим Торстеном. А эксперт амурных дел Эдди делится секретами мужской психологии с Барбарой, страдающей от любовных переживаний.
Несмотря на, казалось бы, банальный сюжет, в фильме есть то, что осталось за скобками повествования, есть недосказанность и отчасти открытый (скорее - полуоткрытый) финал. "Мы на новенького" - одновременно комедия, драма и немного трагедия. Все заканчивается хеппи-эндом, но все-таки не голливудским, а немецким - слегка экзистенциальным, с легким шлейфом романтизма и лирики.