Забастовка бюджетников

На этой неделе в федеральной земле Баден-Вюртемберг забастовали коммунальные рабочие и служащие. На следующей их, скорее всего, поддержат коллеги в других субъектах германской федерации. Впервые за чытырнадцать лет по стране катится мощная волна забастовок работников бюджетной сферы.

Первыми почувствовали на себе забастовку жители Маннгейма, Ульма, Штуттгарта, Карлсруэ и Фрайбурга – ранним утром с улиц не были вывезены мусорные контейнеры. Власти обратились к горожанам с призывом не забивать баки отходами и складировать мусор рядом с ними в целофановых мешках. Остались закрытыми детские сады. Мамашам пришлось срочно брать отпуск или вести малышей с собой на работу. Управляющий делами объединенного профсоюза работников сферы услуг Верди в Штуттгарте Берндт Риксингер в первый день забастовки:

Сегодня в шесть утра первыми не вышли на работу коммунальные рабочие, то есть мусорщики, а также сотрудники строительного ведомства и по уходу за садами и кладбищами. Бастует и первая смена в городской клинике, воспитательницы детских садов, политесы, служащие других ведомств, работники бассейнов. Затронуты все сферы городского хозяйства.

В городских клиниках Карлсруэ и Штуттгарта отменены все плановые операции, медицинская помощь оказывается только в экстренных случаях. Председатель профкома штуттгардской больницы Лотар Бергеманн:

Ситуация как ночью или в праздничные дни. Мы понимаем, что обязаны оказать помощь остро нуждающимся. Но большая часть медперсонала бастует. Если обычно в операционных с восьми утра находиться двадцать пять медсестер, сегодня их будет только три.

Причина забастовки – намерение коммунальных властей Баден-Вюртемберга увеличить продолжительность рабочей недели в бюджетной сфере с тридцати восьми с половиной до сорока часов, как это принято, например, в коммунальном хозяйстве на востоке Германии и в некоторых отраслях индустрии по всей стране. Профсоюз Верди опасается, что такая мера приведет к массовой ликвидации рабочих мест и общему сокращению занятости в коммунальной сфере на четверть миллиона человек.

С учетом бедственного положения в местных бюджетах, а также того факта, что бюджетники практически неувольняемы – только в случае форсмажорных финансовых обстоятельств - немецкие комментаторы и эксперты считают терпимой для них жертву в виде дополнительных восемнадцати рабочих минут в день. Председатель совета экономических мудрецов Берт Рюруп:

Забастовка конечно же не приведет к повышению внутреннего спроса, скорее, наоборот. Если перед лицом переполненных мусорных баков власти, как это раньше часто бывало, быстро уступят, то потом, учитывая необходимость экономить средства, им придется усиленно привлекать к коммунальным работам частные фирмы со стороны, а, быть может, объявлять себя неплатежеспособными и в результате таки увольнять бюджетников, сокращать инвестиции в коммунальное хозяйство. Ни одна из таких альтернатив не может стимулировать внутрений спрос.

До тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года продолжительность рабочей недели в Западной Германии составляла сорок восемь часов в неделю. Затем под давлением профсоюзов она неуклонно сокращалась и в самые благополучные, зажиточные восьмидесятые годы уменьшилась в металлообрабатывающей и печатной отраслях до тридцати пяти часов. С конца девяностых годов экономические неурядицы привели к необходимости снова повышать продолжительность рабочей недели без финансовой компенсации работающим. Теперь, однако, в стране намечается экономический подъем и на первый взгляд требования бюджетников кажутся опрадванными. Давайте разберемся.

Забастовка – законная, все предусмотренные немецким правом процедуры выполнены. Но это не значит, что она оправдана. Чем отличается бюджетная сфера от частно-предпринимательской? Прежде всего тем, что оплачиваются бюджетники не из прибыли предпринимателя, а из бюджета, который пополнятеся за счет налоговых поступлений. Ну, и еще у них гарантированное рабочее место. И если сравнивать немецкую бюджетную сферу с немецким же бизнесом, то приходится констатировать, что она – банкрот. В коммунальных кассах денег нет, одни долги. В такой ситуации любой бизнесмен уже давно бы объявил себя неплтежеспособным и закрыл дело, распустив персонал. К средствам же налогоплательщиков надо относитья особенно бережно. И ведь ни одному из бастующих не грозят ни увольнение, ни сокращение заработной платы. В отличие, скажем, от занятых на таких крупных концернах, как Даймлер-Крайслер, Инфинеон, АЭГ или Дойче банк. Даже во время забастовки им не приходиться идти на материальные жертвы. Каждый бастующий за каждый день невыхода на работу получает из профсоюзной кассы в среднем по шестьдесят два с половиной евро. Это почти две тысячи в месяц, можно и классово побороться. Но не в этом суть.

Грозящие восемнадцать дополнительных рабочих минут в день – только повод для забастовки. А истинная причина – накопившийся за посление годы протест против стагнирующего и даже слегка снижающегося жизненного уровня. И не бюджетная сфера тому виной. Экономика пробуксовывает вот уже который год, а потому и сбор налогов недостаточен, чтобы удовлятворять запросы работников коммунальной сферы услуг. Причем, их забастовка – только цветочки. Они хоть дополнительных денег не требуют. А ведь скоро начнутся тарифные переговоры в металлообрабатывающей и электротехнической отраслях индустрии ФРГ. Профсоюзы намерены добиваться повышения зарплат на как минимум пять процентов и в случае отказа также грозят забастовкой. Акции протеста работников коммунальной сферы непрятны для жителей – ну, куда в свамом деле мусор девать и с кем малыша оставить, когда детский сад бастует. Ущерб от забастовок на крупных заводах может быть куда большим – под угрозой окажется только-только намечающийся выход из экономического застоя.

Радио-легенда.

Исполнилось 60 лет с момента первого выхода в эфир радиостанции РИАС – Радио в американском секторе Берлина.

Говорит РИАС Берлин. Свободный голос свободного мира.

На этой неделе исполнилось шестьдесят лет с того исторического момента, когда в американском секторе лежащего в руинах Берлина впервые вышла в эфир радиостанция, которая так и называлась – Радио в американском секторе.

Ну, вот и мы, дорогие радиослушатели. Мы приветствуем вас. Не беспокойтесь, мы не будем произносить торжественные речи. Хотя настроение у нас и в самом деле приподнятое при этой первой встрече. В уцелевшей части разбомбленного дома – пара комнат с голыми стенами – мы устроили настоящую радиостанцию, это не мелочь в наше-то время.

(аудиофайл)

Да, РИАС – это детище холодной войны. Американский ответ на советскую замкнутость, честно признает Ханс Петер Херц, стоявший у истоков радио в американском секторе Берлина. Радио в советском секторе появилос куда раньше. Уже через пять дней после капитуляции фашистской Германии в местный эфир вышла радиостанция Берлинер рундфунк. Программу верстали советские офицеры-агитаторы и со временем это радио стало мощным инструментом сталинской пропаганды. Хотя поначалу проект был совместный, советско-американский. Однако из двенадцати часов эфирного времени западным союзникам был выделен только один вещательный час. В конце концов, в феврале сорок шестого года американское командование решило создать своё радио:

(аудиофайл)

Сперва – проводное. Сигнал передавали по телефонным проводам, как это практиковалось в Германии и в военное время. Не было свободной гражданской частоты. Эфирная трансляция началась через шесть месяцев.

(аудиофайл)

Говорит радио в американском секторе Берлина. Трансляции велись с помощью передвижного трофейного вермахтовского передатчика и вскоре программа стала полновесной – чередовались образовательные, развлекательные, информационные и музыкальные передачи. Но поскольку РИАС на средних волнах можно было слушать не только в западных секторах Берлина, в городском эфире развернулась острая пропагандистская война.

С запада советовали:

(аудиофайл)

Как оказать сопротивление. Не ходите к комунистическим коммерсантам

С востока парировали:

РИАС – это извращенное подтверждение немецкой безхарактерности.

А запад талдычит своё:

Сопротивление методом бойкота газет, выходящих по советской лицензии, бойкот советских фильмов и советских театральных постановок.

На востоке хлестко отвечали

(аудиофайл)

РИАС – это журналистские помои.

Было, например, и такое. В эфире РИАС:

(аудиофайл)

Внимание, Лангеноу округ Восточный Пригниц. Роберт Морман. Морман. Примерно сорок шесть лет. Он стукач и получает за это деньги. Ждите новых предупреждений.

В ГДР, в свою очередь, РИАС называли гнездом ЦРУ, шпионской организацией. В пятидесятые годы главным редактором радиостанции был Эгон Бар, позже ставший одним из авторов новой восточной политики Западной Германии:

У нас и в самом деле были регулярно, хоть и не систематически по всей ГДР сотрудничавшие с нами помощники. Да, у нас были негласные осведомители. Но у нас не было организации типа гедеэровской ШТАЗИ.

В шестьдесят третьем году, после достижения договоренности о межзональных пропусках, радиотон стал чуть умереннее, РИАС постепенно превращался в самую обычную городскую радиостанцию, не ставившую перед собой в качестве первоочердной задачу дестабилизировать режим в ГДР. Журналисты решили, что перемен проще добиться путем сближения. Но конечная цель оставалась все та же. Путем сближения, говорит Ханс Петер Херц, мы рассчитывали на то, что

Разовьется протест, который мог бы стать элементом воссоздания германского единства. Но честно признаюсь, сам я не верил, что доживу до этого.

Да и кто верил? Но тем не менее в девяностом году Германия объединилась и тем самым миссия РИАСа оказалась выполненный. Вскоре радиостанцию закрыли, но она осталась радио-легендой с легендарными цитатами в сохраненном аудио-архиве. В сентябре сорок восьмого года – это было время советской блокады западных секторов Берлина – триста тысяч горожан у руин Рейхстага слушали ставшего позже правящим бургомистром Берлина Эрнста Ройтера, а все остальные прильнули к радиоприемникам:

Вы, народы мира, народы Америки, Англии, Франции, Италии – смотрите на этот город и поймите, что вы не имеете права бросить этот город и этот народ на произвол судбы, не можете бросить на произвол судьбы.

Когда в Берлин приезжал Джон Кеннеди репортеры РИАСа в течение семи часов вели прямую трансляцию о ходе визита, который завершился его ставшими историческими словами:

Две тысячи лет назад самой гордой фразой была такая – я гражданин Рима. Сегодня самая гордая фраза свободного мира – я берлинец.

Приезжал в разделенный Берлин и Рональд Рейган. Его тоже сопровождали репортеры РИАСа. Стоя у Бранденбургских ворот, с западной стороны берлинской стены, он обратился к Горбачеву с призывом открыть эти ворота, снести эту стену:

(аудиофайл)

В конце концов стена не выдержала и рухнула. В том числе и благодаря радиостанции РИАС.