Михаил Зыгарь: Сталин, Троцкий и Романовы - звезды соцсетей

Гости "Немцова.Интервью" - сооснователи студии "История будущего" Михаил Зыгарь и Карен Шаинян. Их digital-проект "1917" и первый сериал для мобильных телефонов "1968", выпускаемый на русском, английском и французском языках, прославились в рунете и за его пределами. Зыгарь и Шаинян рассказали Жанне Немцовой о том, как сделать историю популярной среди молодых людей при помощи цифровых форматов, и почему гуманитарные и образовательные проекты должны быть коммерчески успешными.

Михаил Зыгарь, бывший главный редактор телеканала "Дождь" и автор популярных книг "Вся кремлевская рать" и "Империя должна умереть" также рассказал Жанне Немцовой о причинах ухода с "Дождя" и о том, почему он не раскрывает свои источники.

Жанна Немцова: Михаил, в 2015 году вышла ваша книга "Вся кремлевская рать" о новейшей истории России с 1999 года по 2015 год, она наделала много шума. Журнал The Economist посвятил этой книге небольшой обзор, и его главная претензия к вам - анонимность источников. Спустя три года вы можете раскрыть, кто был вашим основным источником?

Михаил Зыгарь: Во-первых, это не последняя книга. Я как раз собираюсь писать следующую. Зачем же я буду плевать в тот колодец, откуда я начерпал себе предыдущую книгу? По поводу The Economist. У журнала Time, газет Guardian и The New York Times не было таких претензий. Потому что многие, в том числе многие российские журналисты, в курсе, что в России можно писать о политике и выяснять какую-то правду, вытаскивать ее из ньюсмейкеров, только в том случае, если они говорят off the record.

Люди говорят либо под запись, но полную чепуху, либо правду, но без записи. Многих я открыто цитирую в этой книге: Кудрин, Волошин, Шувалов, Песков. Но я вынужден и должен держать в секрете большое количество людей, проинтервьюированных мною в течение семи лет. Потому что они мне еще пригодятся.

- Появление этой книги - следствие того, что в России все боятся писать мемуары, но при этом у людей есть потребность рассказывать, что происходит? Вы практически не найдете мемуаров действующих лиц российской современной политики.

- Страха нет. Но отсутствие правил игры - самое страшное. Люди не то чтобы боятся какой-то конкретной кары, которая упадет им на голову. Они боятся того, что черт его знает, что будет, и именно поэтому, на всякий случай, ньюсмейкеры не говорят под запись. Но, конечно, все хотят остаться в истории, все хотят вписать свое имя золотыми буквами.

- И делают это с помощью вас.

- Не только с помощью меня.

- После публикации книги вы покинули пост главного редактора телеканала "Дождь". Связаны ли эти два события?

- Могу сказать, что успех книги помог мне адаптироваться к новой жизни. Конечно то, что это случилось почти одновременно…

- Но никакой причинно-следственной связи нет?

- Книгу я до этого писал семь лет. Я начал писать ее еще до того, как пришел работать на "Дождь". Решение уйти с "Дождя" я мучительно обдумывал с Наташей Синдеевой почти год. Причинно-следственной связи точно нет. Внутри меня это часть единого процесса. Книга была частью моего развития, уход - тоже.

- Карен, как так получилось, что вдруг у вас возник с Михаилом творческий тандем?

Карен Шаинян: Когда Миша писал последнюю и предыдущую книгу, я редактировал. Появилось огромное количество источников, стало понятно, что надо все это куда-то девать. И тогда мы придумали сделать первый проект "1917", чтобы упаковать то, что не входит в книгу, в digital. Digital - он все вытерпит, он же безразмерный. Поэтому появился этот сетевой сериал про 1917 год.

Михаил Зыгарь: И появилась странная амбиция попробовать привлечь к этому тяжелому периоду истории тех людей, которые им не интересуются и вообще никогда в жизни не начнут читать то, что написано сто лет назад. Мы для себя решили, что сейчас попробуем упаковать это так, чтобы никто не "просек", что это история. Чтобы никто не считал, что это что-то скучное, пыльное, вчерашнее и неинтересное. Давайте засунем это в телефон и переведем это на язык "В контакте".

- Ваша миссия - это развлечение или просвещение и образование?

Карен Шаинян: Чтобы сделать подобное популярным, контент должен быть развлекательным.

- В чем ваша цель?

Карен Шаинян: Деньги зарабатывать, все-таки это стартап, как вы понимаете.

-  Это коммерческий проект?

Михаил Зыгарь: Это бизнес.

Карен Шаинян: То есть у нас компания, которая должна работать как компания. У нас есть спонсоры, перед которыми у нас есть обязательства, и мы их выполняем. У нас есть задачи. Чтобы выполнять какую-то гуманитарную миссию, это должно быть популярно. У коммерческого проекта тоже задача - максимальный охват.

- То есть вы зарабатываете деньги, правильно?

Михаил Зыгарь: Это как с медиа. Для того, чтобы они были независимыми, нужно, чтобы они окупались. Значит должны быть рекламно, финансово абсолютно успешными и самостоятельными. Для того, чтобы делать нормальный, самостоятельный просветительский проект, или кинопроект, сериальный проект, все что угодно, нужно иметь возможность себя обеспечивать. Нужно иметь аудиторию, популярность и привлекать партнеров, спонсоров и рекламодателей.

- Какая аудитория ваших проектов? Очевиден тренд, что в Facebook значительно меньше подписчиков, чем "В контакте". С чем это связано?

Михаил Зыгарь: Если посмотреть аудиторию "В контакте" и аудиторию в Facebook, то видно, что в Facebook живет население Москвы старше 35 лет. А большая часть населения России, а также Москвы младше 35 лет, живет "В контакте".

Карен Шаинян: Вы спрашивали, кто наша аудитория. Мы всегда мечтаем, что она моложе, чем оказывается на самом деле. Мы думали, что в проекте "1917" это будут подростки, школьники. Их оказалось меньшинство. Больше всего там было людей от 30 до 40 примерно. Детей мало. И это сохраняется. Так или иначе мы делаем проект по большей части для людей своего возраста, около 30.

- Ваш первый сериал для смартфонов - "1968".  Насколько вам кажется этот формат успешным? Сейчас опубликовано порядка 6 серий.

Карен Шаинян: Я должен сказать, что это как раз исключение. Предыдущие все проекты были популярны среди людей в возрасте старше 30 лет.  А "1968" внезапно посмотрели дети от 14 до 18 лет. Большинство просмотров у них. Может быть потому, что он создан для телефонов. Этот очень понятный им язык.

- Насколько я понимаю, у некоторых ваших героев из проекта "1917" были аккаунты "В контакте". Кто, с вашей точки зрения, вызвал наибольший резонанс среди вашей аудитории?

Карен Шаинян: Цветаева была одним из самых популярных героев 1917 года среди профилей.

Михаил Зыгарь: С одной стороны, поп-звезды от поэзии во главе с Цветаевой: Маяковский, Ахматова, Есенин, Гумилев. 

- А если говорить о политике?

Михаил Зыгарь: Романовы. Но еще популярнее были Сталин, Ленин и Троцкий. Хотя у Сталина аккаунт в 1917 году почти никакой, нечего было читать.

- Михаил, вы упомянули книгу "Империя должна умереть". Замечательная книга, которую стоит многим прочитать. В ней вы проводите грубые параллели. И сноски мне страшно мешали. И мне кажется, что вы пишите абсолютно понятно. Ясно, что вы имеете в виду, и я в состоянии сама провести эти все параллели. Но вы мне объясняете, и я чувствую себя каким-то не очень умным человеком. То есть вы к своему читателю, как мне кажется, относитесь как к человеку, который не может сложить два плюс два.

Михаил Зыгарь: Смотрите, сложить два плюс два можно, если у тебя в наличии обе двойки. Если у тебя одно два, а второго нет, то ты не можешь сложить. Это просто фактура. Не все обязаны знать сегодняшние новости. Есть те, кто мог что-то пропустить. Людям надо дать фактуру. Это моя обязанность. Не обязана аудитория быть в курсе всего.

- Кто Путин сто лет назад?

Михаил Зыгарь: Нет, у нас нет никакого Путина 100 лет назад. Это абсолютно эфемерное, виртуальное понятие, сотканное из миллиона разных деталей. Тут и усы Сталина, и мантия Екатерины II, и китель Столыпина, тут куча разных черт. И, конечно, погоны Андропова, и куча разных вещей, которые как бы вместе обретают образ.

Тут и самодержавие, православие, инновационность и ВЧК, и все подряд. И как нас учил фильм Андрея Кондрашова про Валаам, Путин - историческая личность, которая сумела объединить красных и белых. Тут инновационность в этом. Что мы как будто верим в "святое" НКВД.

И в этом плане, главное, что роднит, например, императрицу Александру Федоровну с Путиным - это святая вера в то, что они - Александра Федоровна и Владимир Владимирович - единственно возможный и единственно приемлемый вариант. Что они были катапультированы богом на эту Землю, и никто другой не справится, не может, просто нет другого выхода.

- Очередная параллель из вашей книги "Империя должна умереть". Вы рассказываете про еврейский погром в Кишиневе и потом говорите, как это освещалось в западной прессе. И затем говорите, что сейчас в западной прессе мы видим, что картина черно-белая. Вы много выступаете за рубежом. Действительно ли картина России очень черно-белая и далека от объективности в глазах американцев и европейцев?

Михаил Зыгарь: Все довольно ужасно. Довольно все одинаково и в России, и за пределами России. Мейнстрим освещения этой современной конфликтной ситуации - очень примитивный. И это очень тревожно.

Полная версия интервью:

Смотрите также: