1. Перейти к содержанию
  2. Перейти к главному меню
  3. К другим проектам DW

"По силе мракобесия... Ниязов ничуть не уступает мулле Омару"

Виталий Волков14 декабря 2001 г.

"Я вижу большую выгоду для Туркменистана... в более активном и прямом участии европейских стран в судьбах среднеазиатского региона", - заявил в интервью "Немецкой волне" Борис Шихмуратов.

https://p.dw.com/p/1UMV
На рынке в АшхабадеФото: AP

При этом лидер туркменской оппозиции, бывший вице-премьер и бывший министр иностранных дел Туркменистана выразил удивление пассивностью и созерцательностью ОБСЕ:

"Почему они игнорируют постоянные обращения со стороны правозащитных организаций относительно ситуации с правами? Туркменистан – это вопиющий пример, ему не место в ОБСЕ (я имею в виду режим Ниязова). Но, тем не менее, такие умилительные рукопожатия, приезды и отъезды... Но тут уже все зависит от морали – насколько морально западному бизнесу сотрудничать с режимом, который является одним из самых жестоких античеловечных в мире".

Борис Борис Шихмуратов заявил о том, что у туркменской оппозиции

"есть данные о его (Ниязова – прим. ред.) прямом участии в транспортировке наркотиков и извлечении прибыли от наркотрафика... У нас есть данные и есть основания считать, что туркменские спецслужбы, фактически вместо того, чтобы вести борьбу с этим злом, занимались обеспечением прикрытия при транспортировке через Афганистан наркотиков в Россию и далее в Западную Европу".

Предлагаем Вашему вниманию текст интервью. С Борисом Шихмуратовым по телефону беседовал Виталий Волков – автор и ведущий передач "Новости Евразии" и "Фокус".

Насколько опасно положение туркменского оппозиционера и конкретно ваше положение сейчас?

- Оно исключительно трудное. Цель, которая поставлена мною и моими друзьями, формулируется как отстранение Ниязова от власти. Мы будем идти к ней во что бы то ни стало – даже если это будет сопряжено с очень большими рисками.

Предусмотрена ли Конституцией Туркмении такая вещь, как оппозиция?

- Туркменская Конституция, с точки зрения ее бумажного исполнения, документ совершенный. Но у всех нас в памяти советская Конституция, которая была самой демократической в мире, но, тем не менее, никакого отношения к реальной ситуации в стране, положению народа она не имела. Фактически мы имеем повторение этого тяжелого опыта.

Скажите, пожалуйста, могут ли различные группы туркменской оппозиции (обычно называют четыре различных группы) объединиться сейчас?

- Говорить об организационном объединении оппозиционных групп режиму Ниязова, я думаю, сегодня преждевременно, да и вряд ли имеет смысл, потому что, по сути, в политическом смысле мы и без того объединены основной целью – изменением обстановки в Туркменистане, в трансформации туркменского общества в нормальное, цивилизованное, демократическое.

Я думаю, что на данном этапе понимание того, что мы объединены общей целью, достаточно, чтобы вместе двигаться вперед. И именно исходя из этого посыла, те люди, которые сегодня работают вместе со мной (нас очень много: в недавно созданный временный исполнительный комитет народного демократического движения Туркменистана входят 23 человека – из числа тех умных и способных туркмен, которые вынуждены сегодня находиться за границей в эмиграции, а также люди, которые живут в Туркменистане, некоторые из них работают внутри политического истеблишмента). И мы провозгласили себя не в качестве партии, не какой-то структурированной организации, а в качестве движения – открытого, транспарентного и способного объединять усилия с любыми силами, которые сегодня ведут политическую борьбу с режимом Ниязова.

Какие шаги может и какие шаги намерена предпринять оппозиция против так называемого "туркменского Газа"?

- Я бы хотел здесь подчеркнуть следующее (и надеюсь, что так и будет): что, скажем, великие державы, которые сегодня объединились в борьбе против терроризма и за наведение демократического порядка внутри Афганистана, не будут этого делать за счет интересов среднеазиатских народов. Я имею в виду, прежде всего, свой туркменский народ, страдающий от режима Ниязова. Я все-таки верю в то, что и для президента Буша, и для президента Путина, как и для других глав цивилизованных государств, судьба туркменского народа, судьба демократии в Туркменистане стоит гораздо дороже, чем цена на туркменские углеводороды.

Были ли какие-то идеи о создании некого единого фронта, поскольку такие страны, как, скажем, Узбекистан и Таджикистан, тоже не отличаются особым демократизмом?

- Отвечая на этот вопрос, я не могу не выразить огромной благодарности руководству Германии за достижение на пути установления мира в Афганистане. Я имею в виду итоги боннской конференции. Поэтому я хочу сказать о том, что сегодня нас видится плодотворность совместного присутствия в нашем трудном регионе США и Российской Федерации как в определенной мере гарантов защищенности наших народов от распространения терроризма и экстремизма различных форм и видов.

Мне думается, что в этом контексте активное участие Германии в судьбах наших народов, такое сотрудничества на территории Центральной Азии между Берлином и Москвой для нас было бы тоже очень важным элементом создания общей структуры безопасности и движения к демократии – точно так же, как и присутствие Великобритании, Франции, других европейских держав, входящих сегодня в конструкцию объединенной Европы.

Это в определенной мере сняло бы подозрение различных политических сил о том, что здесь происходит какое-то соревнование, скажем, между Вашингтоном и Москвой за сферы влияния, между какими-то региональными группировками или силами. То есть, я вижу большую выгоду как для Туркменистана, так и для других стран нашего региона в более активном и прямом участии европейских стран в судьбах среднеазиатского региона.

Я бы хотел сказать, что без этого будет очень трудно решить насущные для среднеазиатских народов вопросы – прежде всего, вопрос о демократизации государств и общественных структур в нашем регионе. Ведь, понимаете, для меня сегодня действия, которые Ниязов совершает по отношению к туркменскому народу, не менее разрушительны, чем то, о чем Запад уже в течение трех-четырех лет говорил в отношении "Талибана" и Афганистана. Здесь ущерб наносится не менее тяжелый – в плане разрушения нации, разрушения культуры, отката Туркменистана в средневековье. По силе мракобесия или отсутствия интереса к развитию общества и государства по цивилизованному пути Ниязов ничуть не уступает ни мулле Омару, ни кому-то из других лидеров соседней с нами страны, которая сегодня находится в таком печальном положении. И как бы не получилось так же, как с Афганистаном!

Я об этом говорил на протяжении семи лет, что на долгие годы Афганистан оставался забытым конфликтом для всего остального мира. Потом, когда спохватились, пришлось прибегать к таким усилиям. Но когда действуешь вместе и заинтересованно, то можно в течение одного месяца навести конституционный и демократический порядок. Не случайно Ниязов больше всего боится так называемой гуманитарной интервенции.

Исходя из этого, он постоянно изолирует Туркменистан – чтобы не допустить ни контроля со стороны внешних сил, ни участия внешних сил в решении региональных или национальных вопросов. Это его цель и задача. Но, с другой стороны, меня удивляет такая пассивность и, я бы сказал, созерцательность ОБСЕ. Почему они игнорируют постоянные обращения со стороны правозащитных организаций относительно ситуации с правами человека в Туркменистане? Туркменистан – это вопиющий пример, ему не место в ОБСЕ (я имею в виду режим Ниязова). Но, тем не менее, такие умилительные рукопожатия, приезды и отъезды... Но тут уже все зависит от морали – насколько морально западному бизнесу сотрудничать с режимом, который является одним из самых жестоких античеловечных в мире. Я понимаю потребности человечества в природном газе. Но ведь есть какие-то более серьезные вещи, более дорогие ценности для людей.

Если говорить о роли мирового сообщества, то это два компонента – корректное политическое давление на Ниязова плюс избирательность в плане заключения с этим режимом каких-то торгово-экономических сделок. Потому что в конечном счете дивиденды, которые он извлекает, он направляет опять-таки на подавление прав и свобод людей, на нецелевое, нерациональное использование доходов.

НДДТ предполагает какой-то временной план по достижению того, о чем вы сейчас говорили, то есть, по контактам с международными организациями и с правительствами, чтобы это простиралось во времени не бесконечно, а чтобы в какой-то момент мировое сообщество, действительно, реально вмешалось?

- Вы знаете, свой сайт в интернете мы назвали "Гундогар", что означает "рассвет", "заря", "восход". На Востоке существует поверье, в котором наиболее яркий восход наступает весной. Так что исходите из этого.

Есть ли у вас данные о контактах Ниязова с "Талибаном" в последнее время – до того как "Талибан" потерпел поражение, но после начала антитеррористической операции?

- В Туркменистане существовало два уровня взаимодействий с Афганистаном. Первый уровень – это поддержание нормальных взаимоотношений со свои соседом и поддержание нормального пограничного режима, вне зависимости от того, кто находился на сопредельной стороне. Второй уровень – это эксплуатация подконтрольности со стороны Туркменистана, нахождение туркменских властей вне международного контроля за ситуацией на туркмено-афганской границе и использование ее в своих интересах. Сегодня я уже могу конкретно говорить о том, что Ниязов в этом вопросе не свободен от тех обвинений, которые демократическая оппозиция будет выдвигать против него и против его режима. У нас есть данные о его прямом участии в транспортировке наркотиков и извлечении прибыли от наркотрафика, что привело туркменское общество к тяжелой ситуации. Потребление наркотиков в Туркменистане выросло на два-три порядка. И если даже официальная статистика говорит, что в Туркменистане на каждую тысячу человек сегодня десять поражены этой болезнью, то в реальности, что соответствует экспертным оценкам, в том числе и ооновским, эта цифра, по меньшей мере, в пять-шесть раз выше. У нас есть данные и есть основания считать, что туркменские спецслужбы, фактически вместо того, чтобы вести борьбу с этим злом, занимались обеспечением прикрытия при транспортировке через Афганистан наркотиков в Россию и далее в Западную Европу.

От многих людей я слышал мнение, что с приходом Бориса Шихмуратова в лагерь оппозиции она, действительно, впервые может обрести лидера. Но при этом остается вопросом: готов ли Борис Шихмуратов взять на себя такую роль.

- В движение, которое создано большой группой демократически настроенных туркменских интеллигентов, представителей других сословий туркменского общества, входит очень много достойных, грамотных, образованных людей. Это Ниязову кажется, что, кроме него, в Туркменистане нет людей, подготовленных для управления страной. Но это не так. То же самое касается и меня. Поэтому я являюсь одним из членов временного исполнительного совета. И сегодня вопрос не стоит так, что, мол, кто заменит Ниязова. Ниязова заменит тот, кого изберет народ. А что касается работы оппозиции, то на сегодняшний день я готов играть роль координатора, готов своим примером поощрять людей на поступок. Потому что, в конечном счете, за десять "ниязовских" лет в Туркменистане людей приучили к страху, к тому, что максимум, на что они могут пойти, проявив решительность, это поцеловать ему руку. Но Ниязов забывает, что туркмены обладают колоссальным историческим опытом мужества в принятии самых смелых решений в трудный период. Я думаю, что моя работа как раз направлена на то, чтобы пробудить такие черты в моем народе. И письма, которые я сегодня получаю, говорит о том, что мой поступок, действительно, людей пробудил. Но, в конечном счете, это не геройство, проявленное мной. Это просто разумный ход. И, кроме того, я в определенной мере испытываю чувство вины перед своим народом и сделаю все, что от меня зависит, чтобы смыть с себя "ниязовское" пятно.

Зная, что в Туркменистане один государственный провайдер, а телефоны – это вообще не средство свободной связи, каким образом вы осуществляете координацию действий людей, которые находятся в стране?

- На сегодняшний день у Ниязова пока нет возможности полностью перекрыть границы и не давать людям разрешения на выезд из страны и въезд в нее. Это первый канал. Второй – это телефонная связь, но не из Туркменистана, а вне его пределов. Третье – это все-таки интернет. И существуют определенные возможности, по которым некоторые туркменские пользователи находят возможность обойти этого единственного провайдера, находящегося под жестким контролем местной спецслужбы. И потом, у людей проявляется все больше смелости. За последнюю неделю мне 72 раза позвонили по телефону! Из Туркменистана!