Протестантский богослов Дитрих Бонхёффер
Погибший 60 лет назад в нацистских застенках Дитрих Бонхёффер, богослов и участник движения сопротивления, был одним из немногих церковников, предвидевших уже в 1933 году опасность для евреев. Бонхёффер был также одним из немногих церковников, принявших участие в заговоре против Гитлера. Поэтому в апреле 1943 года он был арестован. Два последних года своей жизни он провёл в тюрьме. Именно там Бонхёффер, которого впоследствии стали называть «протестантским мучеником», разработал своё богословское учение. Подробности – в репортаже Кристофа Флейшмана.
«Кто я? Они часто говорят мне,
что я выхожу из своей тюремной камеры
с таким спокойствием, с такой радостью и с такой уверенностью,
как владетельный князь из своего замка».
Бонхёффер, узник военной тюрьмы в Берлине, обращал на себя внимание аристократизмом своего духа и тем, что всегда сохранял чувство собственного достоинства. В своём стихотворении «Кто я?» Бонхёффер передаёт мнение, которое сложилось о нём у других заключённых.
«В тюрьме я видела его только один раз. При этом было странным то, что он был совершенно таким, каким он был всегда. Он производил впечатление человека довольного, мыслящего вполне позитивно. Он не был сломленным человеком. Да и невозможно себе представить, чтобы его там сломили. Нет».
Так Рената Бетге, племянница Бонхёффера, вспоминает своё последнее свидание с ним в тюрьме. Сохранение чувства собственного достоинства являлось частью семейной традиции. Ведь Бонхёффер был родом из семьи, в которой было много профессоров и высокопоставленных государственных служащих. То есть семейство принадлежало к элите страны, и Бонхёффер прекрасно сознавал это. Религиозность же частью семейной традиции не являлась.
«Наша семья не отличалась особой религиозностью, но все члены семьи считали себя христианами. В повседневной жизни о религии не говорили, такого не бывало. Тут все испытывали какое-то чувство смущения. Все знали, что христианство – это обязательная основа, но в разговорах об этом не упоминали».
В общем, когда Бонхёффер был ребёнком, никто не думал, что он займётся изучением богословия. Бонхёффер покинул свою бюргерскую семью, чтобы открыть для себя Церковь. Альбрехт Шёнгерр был студентом Бонхёффера, а позже, в ГДР, протестантским епископом. Он вспоминает молодого университетского преподавателя, который всю свою жизнь посвятил Церкви.
«Он растолковал нам значение Церкви как институции. Мы ведь к ней никогда серьёзно не относились. Для Бонхёффера же Церковь была абсолютно богословским понятием. И он нам это чётко и ясно разъяснил. И тут все мы поняли: если Церковь действительно такая, как её понимает Бонхёффер, то нам следует проявить в ней особую активность».
Возможностей проявить активность было достаточно, ведь Бонхёффер принимал участие в создании и работе Конфессиональной Церкви в Германии, которая была противовесом организации «Немецких христиан», то есть христиан, поддерживавших национал-социализм. В Конфессиональной Церкви Бонхёффер в течение нескольких лет руководил школой, готовившей проповедников. Эту школу посещал и Шёнгерр. Он вскоре понял, что Церкви следует бороться не только за себя, но и за преследуемых евреев. Поэтому Шёнгерр присоединился к движению сопротивления в вермахте. На поддержку со стороны Церкви, однако, он, принимая это решение, рассчитывать не мог.
«Он полностью был согласен с тем, что следует оказать сопротивление репрессиям против евреев. Он был одним из первых, если не первым, кто высказал богословские аргументы в защиту евреев. В своём докладе «Церковь и еврейский вопрос», который он прочитал уже через две недели после погрома 1 апреля 1933 года, он чётко заявил, что Церковь должна, во-первых, оказывать действенную помощь жертвам, во-вторых, осудить действия государства и, в-третьих, в случае необходимости, если всё это останется безрезультатным, так сказать, начать ставить палки в колёса, то есть проявлять политическую активность. Об этом он заявил с полной ясностью».
В апреле 1943 года Бонхёффер был арестован по обвинению в участии в заговоре против Гитлера. За 2 года, проведённые в тюрьме, Бонхёффер в письмах к своему близкому другу Эберхардту Бетге разработал новое богословское учение. Разочаровавшись в Церкви, не оказавшей последовательного сопротивления Гитлеру, Бонхёффер писал: «Церковь является Церковью только в том случае, если она заботится о других». После войны Бетге издал письма Бонхёффера под общим названием «Сопротивление и покорность». Эта книга, переведённая на 16 языков, стала одним из самых значительных богословских трудов 20 века. Альбрехт Шёнгерр напоминает о том, что, по мнению Бонхёффера, главным для Церкви должно быть действие.
«Именно поэтому я, в общем-то, против нынешних попыток Церкви участвовать в каждой общественной дискуссии. На мой взгляд, было бы гораздо лучше, если бы мы, в первую очередь, действовали и меньше говорили. Ведь любая христианская община, прежде всего, должна исповедовать действие. И лишь затем следуют слова».
Кристоф Флейшман
♦♦♦
Новый Папа Римский Бенедикт Шестнадцатый пробуждает надежды и у православия. Тем более что Папа явно сигнализирует свою поддержку идее экуменизма. Так, например, на церемонии возведения Бенедикта Шестнадцатого на папский престол на плечи ему был возложен паллий, украшенный не чёрными крестами, как это было в последние столетия, а красными, как это было до раскола Церкви. Кроме того, во время богослужения речь шла не о должности Папы, а о служении Петра, епископа Римского. Есть и другие признаки того, что нынешний Папа намерен способствовать достижению прогресса в деле экуменического единения с православием. В Германии позиция Бенедикта Шестнадцатого по тем или иным богословским вопросам нередко подвергалась критике. Подробности – в репортаже Матиаса Моргенрота.
Возглавляя Конгрегацию доктрины веры, кардинал Йозеф Ратцингер занимал совершенно определённую богословскую позицию. Как правило, речь шла о главном – о католическом учении и об истине. Своё богословие Ратцингер изложил в книге «Введение в христианство». В 1992 году под его руководством был составлен новый католический катехизис, включавший в себя сумму знаний, обязательных для каждого католика. Ратцингер всегда был энциклопедистом, традиционалистом, консерватором. Человеком, указывавшим миру путь, но избегавшим политической активности.
«Церковь должна быть социальной совестью. Она должна являть собой как бы основную модель. Она должна указывать на то, что не допустимо. Она должна вдохновлять политику, но сама политикой не заниматься».
В своей проповеди перед началом конклава, когда Бенедикт Шестнадцатый был ещё лишь главой кардинальской коллегии, он со всей ясностью заявил: «Современный человек мечется. Марксизм, либерализм, коллективизм, индивидуализм, расплывчатый религиозный мистицизм – всё это не то». В богословском плане Ратцингер выступает против современного, плюралистского мира или, как он говорит, против диктатуры релятивизма, против того, что мерилом становятся человек и его потребности. Ратцингер с недоверием относится к миру вне Церкви. Он избегает съездов мирян, считая, что они носят необязательный и произвольный характер. Не удивительно поэтому, что его, как, впрочем, и апостола Павла, которого Бенедикт Шестнадцатый считает для себя образцом, упрекают в стремлении всё нормировать. В своей проповеди перед началом конклава Ратцингер сказал, что вера, следующая за переменчивой модой, не может считаться зрелой. Поэтому Ратцингеру совершенно чужда готовность многих верующих в Европе к компромиссам.
«Ситуация в Европе иная, поскольку мы отличаемся гораздо большей эмоциональной холодностью. В Америке потребность в вере настолько велика, что никто не хочет жить без религии. У нас же общая атмосфера определяется мнением, что без религии вполне можно обойтись».
Кардинал Ратцингер отклонил все требования, выдвигаемые просвещёнными мирянами, поддерживающими идею плюрализма. Никаких женщин-священников. Никаких послаблений в вопросе целибата. Никакого местного самоопределения. Никаких компромиссов в вопросе абортов и использования противозачаточных средств. Католический священник, принимающий причастие от протестанта, лишается сана. Впрочем, не так всё просто. Во время литургии по случаю погребения Папы Римского Иоанна Павла Второго Ратцингер на глазах у мировой общественности причастил протестанта и брата Роже, основавшего экуменическую «Общину Тэзе». В 1999 году Ратцингер лично способствовал преодолению разногласий между католиками и протестантами в вопросе оправдания одной верой.
С другой стороны, именно Ратцингер является автором весьма спорной декларации «Dominus Jesus» («Господь Иисус»), в которой он делает упор на «прежнюю» веру и утверждает, что спасением для мира является только католическая Церковь, но не другие религии. Ратцингер понимает, что в будущем число верующих в католической Церкви будет сокращаться. Поэтому он делает ставку не на народную Церковь, пытающуюся угодить всем, а на небольшие общины, отличающиеся решительностью и твёрдостью веры. Посмотрим, не изменит ли Ратцингер свою позицию, став Папой Римским Бенедиктом Шестнадцатым.
Матиас Моргенрот
♦♦♦
В этом году движение «Мы – Церковь» отмечает свой 10-летний юбилей. В 1995 году под требованием провести реформу католической Церкви свою подпись поставили 1 миллион 800 тысяч немецких и австрийских католиков. Однако в оценках того, насколько это движение действительно отражает настроения среди мирян, мнения расходятся. Подробности – в репортаже Гартмута Месмана.
Лояльная оппозиция, но всё-таки оппозиция. Так видит себя движение «Мы – Церковь». Его цель – указывать на недостатки и высказывать критику, когда в этом есть необходимость. Например, Всемирная встреча молодёжи, на которую в августе в Кёльн съедутся сотни тысяч людей. Кристиан Вейснер, основатель движения «Мы – Церковь» возмущён.
«Мы не против этой Всемирной встречи молодёжи, мы не против приезда Папы. Но во времена острого финансового дефицита, конечно же, является скандалом то, что на это мероприятие расходуются сотни миллионов евро, а в диоцезах, скорее всего, ещё больше, в то время как внутри Церкви урезаются средства на работу с молодёжью».
Движение «Мы – Церковь» сталкивается с ещё одной очень серьёзной проблемой – старением состава. Средний возраст членов переваливает далеко за 50 лет. Поэтому Фрейбургский религиозный социолог Михаэль Эбертц считает, что у этого движения практически нет будущего. Участники движения ещё помнят подъём, вызванный в Церкви Вторым Ватиканским собором в 60-х годах.
«Собор проходил более 40 лет назад. Для многих молодых людей эта дата не имеет никакого отношения к их биографии. Это означает, что сегодняшняя молодёжь сама не пережила подъёма тех времён. Поэтому ей трудно присоединиться к движению, черпающему свой энтузиазм именно в этом событии. Молодёжь не может этот энтузиазм просто абстрактно сопереживать».
Кроме того, по мнению Эбертца, движению «Мы – Церковь» так и не удалось достичь поставленных целей. Именно поэтому оно и остаётся не слишком привлекательным для молодёжи.
Впрочем, в последнее время наблюдается явное сближение движения «Мы – Церковь» с Центральным комитетом немецких католиков. Там тоже не возражают против женатых священников, против женщин в священническом сане и против епископов, избираемых мирянами. Гейнц-Вильгельм Брокман, заместитель председателя Центрального комитета немецких католиков, говорит:
«Я открыто признаю, что движение «Мы – Церковь» заострило внимание на важном вопросе. Собственно, сделать это должен был Центральный комитет немецких католиков. Действительно, обе стороны понимают, что необходимо действовать совместно».
Тем не менее, во время экуменического съезда в Берлине Центральный комитет немецких католиков отказался участвовать в совместном причастии вместе с протестантами, поскольку это было бы актом неповиновения епископам. Тут, по мнению Вейснера, и становится очевидным главное отличие движения «Мы – Церковь» от Центрального комитета немецких католиков.
«Конечно, большим преимуществом движения является личная и финансовая независимость от епископов. Поэтому мы можем себе позволить то, что хотел бы себе позволить Центральный комитет немецких католиков, но не может в силу своей зависимости».