Что мешает экологической модернизации в России?

Многие из стран, подписавших Парижское соглашение по климату, разработали программы мер по снижению выбросов в атмосферу парниковых газов и уже частично их реализуют. Причем это не только Германия и государства Западной Европы. В Китае, например, быстрыми темпами строятся ветропарки и вводятся в эксплуатацию солнечные батареи. Казахстан намерен к середине века получать половину всей необходимой энергии за счет возобновляемых источников.

В России тоже написаны государственные программы экологической модернизации в энергетической сфере. Но, как считают и российские, и немецкие эксперты, нынешние власти РФ объективно не заинтересованы в реализации мер, нацеленных на снижение углеводородной зависимости. А потому дело и не продвигается вперед.

Козни Запада?

По мнению директора берлинского фонда имени Генриха Бёлля (Heinrich-Böll-Stiftung) Эллен Ибершер (Ellen Ueberschär), в Москве рассматривают идею постепенной замены угля, газа и нефти возобновляемыми источниками энергии, скорее, как маневр Запада, нацеленный на ослабление России, богатой природными ресурсами. "Одновременно, - подчеркивает она, - высокоцентрализованная энергетическая система России - ядерная энергетика, нефть и газ - представляет собой одну из важнейших опор политической власти".

Руководитель недавно созданного в Берлине Центра либеральной современности (Zentrum für liberale Moderne) Ральф Фюкс (Ralf Fücks) приводит на этот счет конкретные выкладки. Он говорит о "непропорционально высокой зависимости российской экономики от продажи нефти и газа, составляющей 80 процентов всего экспорта России". За счет поставок таких углеводородов на мировые рынки формируется примерно половина российского государственного бюджета, что, по словам Фюкса, свидетельствует о сырьевой зависимости не только экономики, но и государства.

Причем ситуацию, считает он, усугубляет чрезмерная монополизация и олигархическая структура российского народного хозяйства, в котором доля малых и средних предприятий не превышает 20 процентов. В странах ОЭСР, для сравнения, эта доля составляет в среднем 60 процентов.

Программа хорошая, выполнять некому

Заведующий кафедрой экономики природопользования МГУ профессор Сергей Бобылев принимал участие в подготовке государственной программы экологической модернизации России. Он рад, что в выступление и поручение президента на этот счет вошло все, что написали специалисты, даже такие термины, которые, по его признанию, "в России смогут понять не все ученые-экономисты". Например, такое выражение: "разработка механизма компенсации платежей за экосистемные услуги".

Проблема, по словам профессора, в том, что чиновники в министерствах и представители большого бизнеса, объединенные в Российском союзе промышленников и предпринимателей, "и слов таких не знают", не понимают, зачем России нужна экологическая модернизация. Бобылев указывает на "мощнейшую инерцию", сохранившуюся с советских времен. "Нефть, газ, уголь, алмазы, металлы, алюминий, - перечисляет он, - быстро добыли, быстро продали, и непонятно, зачем что-то менять".

Кредитная политика российских банков

Эллен фон Цитцевиц (Ellen von Zitzewitz), советник экономического отдела немецкого посольства в Москве, обращает внимание на имеющиеся в России проблемы финансирования инвестиций в "зеленую" энергетику. Такие капиталовложения нуждаются в долгосрочных перспективах, указывает она, а банки в России дают кредиты от силы на пять лет. Ральф Фюкс видит причину не только в кредитной политике российских банков, но и в зыбкости отношений собственности, особенно, если речь идет о малых и средних предприятиях. Делать долгосрочные инвестиции опасно, учитывая тот факт, что ставшая успешной фирма может стать объектом захвата со стороны представителей государственного аппарата, поясняет он.

Да и цели, которые ставит перед собой российское правительство, - использовать 4,5 процента энергии ветра и солнца к 2025 году - немецкие эксперты считают недостаточно амбициозными. Эллен фон Цитцевиц приводит расчеты московской Высшей школы экономики, согласно которым экономически целесообразно использовать примерно 5-10 процентов имеющегося в России потенциала энергии ветра и солнца. "Это величина более тысячи гигаватт, - говорит она, - а заявленная цель правительства - всего 5,6 гигаватта".

Девальвация сырьевого богатства

Что же касается того относительного экономического благополучия, которое достигается в России за счет добычи и экспорта углеводородного сырья, то Ральф Фюкс считает его чрезвычайно зыбким, поскольку сырьевое богатство страны постепенно будет обесцениваться, и чем дальше, тем все быстрее. Причем это не козни Запада, а объективные причины.

Первая - это цены на нефть, которой на мировом рынке в избытке. По оценкам зарубежных и российских экспертов, для рефинансирования российской экономики и бюджета нужны цены на нефть как минимум в диапазоне 80-90 долларов за баррель. Сейчас цены чуть выше 60 долларов. Если же они подрастут, то снова выгодной станет добыча сланцевой нефти, мощности для этого, например, в США уже существуют. Такая нефть хлынет на мировой рынок, а в результате цены вновь неминуемо начнут снижаться. Фюкс называет этот феномен "латентным перепроизводством" в нефтегазовой сфере.

Вторая причина девальвации сырьевого богатства России связана с сокращением потребления нефти. И спрос на нее будет уменьшаться не только из-за растущей энергоэффективности производства и все более экономичных двигателей внутреннего сгорания. Чтобы достичь целей, поставленных Парижским соглашением по климату, к середине века придется наполовину сократить выброс парниковых газов в атмосферу, высокоразвитым странам - на 80-90 процентов.

"Это не что иное, как практически полная декарбонизация наших народных хозяйств, - констатирует Ральф Фюкс, - или сокращение потребления углеводородного сырья в направлении нуля". А это в свою очередь означает, продолжает он, что львиную долю всех разведанных запасов нефти, газа и угля придется оставить там, где они есть - в недрах земли. С соответствующими последствиями для таких стран, как Россия или Саудовская Аравия.

Смотрите также: