Cо следующего года в Германии начнется новая жизнь. Запущена экономическая реформа, которую вынашивали ровно девять месяцев
Ровно через девять месяцев после мартовского обещания канцлера Герхарда Шрёдера зачать в Германии давно назревшие реформы политическая элита страны разродилась-таки реформаторским младенцем, и даже не одним. В прошлую пятницу в ходе изнурительного парламентского марафона окончательно принято целых пятнадцать законов, вносящих серьезные изменения в действие немецкого экономического механизма. Весь этот пакет стал совместным детищем социал-демократического правительства и консервативной оппозиции, без участия которой в данном конкретном случае было не обойтись. Большинство законов впрямую затрагивают интересы федеральных земель, в земельной же палате преобладают христианские демократы, так что учитывая наличие паритета бундестага и бундесрата пришлось искать компромисс. Роддомом реформ стала согласительная комиссия, участники которой во что бы то ни стало намеревались управиться до рождества, чтобы преподнести жителям страны рождественский подарок. Они – управились, хотя подарок получился и не столь увесистым, как надеялись многие. Главное звено – ускорение налоговой реформы, запущенной еще несколько лет назад.
Для вас, избалованных единой ставкой налогообложения в тринадцать процентов, наверное, трудно себе представить, сколько отчисляют в государственную казну и фонды социального страхования жители ФРГ. В зависимости от заработка – от двадцати до сорока восьми процентов. И это – только подоходный налог. А еще есть обязательные отчисления в больничную кассу, пенсионный фонд, страхование на случай безработицы. От зарплаты остается в общем-то пшик, не разгуляешься. Приходиться быть прижимистым. Чтобы побудить немцев к большему потреблению и тем самым дать импульс отечественной коньюнктуре, правительство и решило сыграть на опережение – снизить налоговое бремя на год раньше графика. Не до тринадцати, конечно, процентов. Об этом и мечтать не приходиться. Речь шла о понижении начальной налоговой ставки с двадцати до пятнадцати, а верхней с сорока восьми до сорока двух процентов. Но даже такие на первый взгляд ерундовые корректуры сулили колоссальным дополнительным дефицитом государственного бюджета, который правительство намеревалось восполнить по большей части новыми кредитами.
Христианские демократы устами палаты федеральных земель сказали «НЕТ». С нами такое не пройдет. Ищите скрытые резервы экономии государственных расходов. От силы на четверть снижение налоговых поступлений может быть компесировано новыми кредитами. Эксперты согласительной комиссии засели за работу, но решить головоломку так и не сумели. Пришлось вмешаться верхам. Компромисс был в конце концов найден на встрече лидеров правительственных и оппозиционных партий. Суть его в том, что снижение налогов будет с первого января меньшим, чем по плану правительства. Соответственно и недобор в казне будет не таким большим. Будущий дефицит можно будет восполнить новыми кредитами хоть и не на четверть, как допускал ХДС, но всё же в разумных пределах. Жителям же Германии со следующего года будут оставлять в кошельках всё-таки чуть больше. Ну, например. Те, что зарабатывают и без того гроши – а это по здешним меркам двадцать тысяч евро в год, – будут платить налогов почти на треть меньше, чем сейчас. У середнячков, получающих в год по тридцать-сорок тысяч, коих в Германии большинство, налоговое брямя сократится на десять-пятнадцать процентов. В абсолютных числах – это примерно дополнительный полтинник в месяц. Пара обуви, свитерок, бак бензина, визит к косметологу, или поход всей семьей в кино с поп-корном, кока-колой и мороженым.
В масштабах страны – это хоть и не на двадцать два миллиарда евро налогов меньше, чем планировалось вначале, а только на пятнадцать, но всё равно немало. На тридцать процентов недосдача будет компенсирована новыми государственными кредитами. А остальное? Кое-что государство возьмет у самих граждан – в один карман положит, из другого вытащит. Так, сокращаются дотации на проезд к месту работы, уменьшаются субсидиии на приобретение собственного жилья или постройку дома. Меньше можно будет списывать на рекламу собственной деятельности, больше придеться отчислять с процентов, набежавших на банковском вкладе. Но всё-таки львиная доля будущего недобора налогов будет компенсирована из других источников. По настоянию консерваторов, правительтство вынуждено было согласиться на приватизацию значительной части государственной собственности. Это, например, пакеты акций Телекома и почты, крупные доли владения аэропортами во Франкфурте-на-Майне, Мюнхене и Кёльне, речным портом в Дуйсбурге. Всё это в будущем году будет выставлено на продажу. И по рассчетам экспертов, вольёт в казну пять с лишним миллиардов евро.
Налоги – главная, но не единственная составляющая пакета одобренных экономических реформ. Изменения грядут и на рынке труда, причем их почерк просматривается явно консервативный. Именно христианские демократы сумели настоять в ходе переговоров с правительством на мерах, которые, по мнению ряда специалистов, могут привести к частичной «американизации» немецкой экономики, что совсем не обязательно априори плохо. Так, долго сидящие без работы жители Германии – то есть более одного года – окажутся перед выбором: либо прозябать на социальное пособие, либо соглашаться практически на любую предложенную биржой труда работу. А в случае отказа, мириться с ощутимыми санкциями и по социальному пособию. Из соответствующего проекта закона было изъято и положение, согласно которому оплата труда должна быть не меньше тарифа или общепринятой в данной местности. Значит, может быть и ниже, то есть фактически – какой угодно. Не хочешь – иди по миру. Наконец, третье важное «достижение» консерваторов – отмена гарантированной законом защиты от увольнений для вновь нанятых не предприятиях с числом работающих менее десяти человек. Эта мера призвана побудить мелких и средних предпринимателей решительней брать дополнительных работников и не опасаться, что от них не избавишься, когда иссякнут заказы.
Чего же следует ждать от детища немецкой политической элиты? Это – компромисс, и как всякий компромисс имеет существенные недостатки. Поэтому и отклики на принятые законы восторженными не были. Не ликуют налогоплательщики. Поначалу им сулили больше, но уж лучше дополнительный полтинник в месяц, чем вообще ничего. Ведь угроза срыва переговоров в согласительной комиссии была нешуточной. Некоторые деятели ХДС, например, гессенский премьер-министр Роланд Кох настаивал на тотальной блокаде правительства в рассчете на правительственный кризис, досрочные выборы и смену власти. Председателю партии Ангеле Меркель стоило немалого труда, чтобы возобладала её более прагматичная и отвечающая интересам отечества линия. Правда, сильного экономического эффекта от достигнутого компромисса эксперты не ожидают. Большинство разочарованы, чувствуют себя обманутыми в ожиданиях. Позитивно оценивают разве что те факты, что только меньшая часть налоговой реформы будет компенсирована дополнительными кредитами, что сломлено сопротивление социал-демократов и профсоюзов против внетарифной оплаты труда. Отмена же гарантий от увольнений, с точки зрения, например, директора кёльнского института немецкой экономики Рольфа Крокера, могла бы быть более решительной. Что же касается импульсов для подьема германской кньюнктуры, то по мнению большинства экономических аналитиков, они будут либо минимальными, либо вообще никакими. Никто, правда, не говорит, что реформы пойдут немецкой экономике во вред. Ну, слава Богу, хоть что-то. Большего в условиях существующей политической ситуации в ФРГ нельзя было и ожидать.
Бывший лидер ГДР Эгон Кренц встретит рождество не на тюремных нарах, а в кругу семьи.
На прошлой неделе немецкие власти – на этот раз не законодетельные, а судебные – преподнесли и один персональный рождественский подарок. В кругу семьи сможет отметить главный в году праздник бывший глава государства и быший же генеральный секретарь безраздельно правившей в ГДР коммунистической СЕПГ Эгон Кренц. Его досрочно отпустили из тюрьмы. Отбыл он не полных две трети срока – меньше четырех лет из шести с половиной. А сидел Кркенц, как и другие восточноберлинские бонзы, не потому, что занимал высокое положение в тоталитарном государстве, а за конкретные преступления. Его, в частности, приговорили за то, что он принимал непосредственное участие в отдаче приказа стрелять на границе по беженцам из первого на немецкой земле государства рабочих и крестьян. Четверо граждан ГДР были убиты на границы в то время, когда Эгон Кренц нес высшую политическую ответственность за порядки в ГДР.
Осенью восемьдесят девятого года он организовал в Восточном Берлине дворцовый переворот и сместил уже полностью отрешенного от реальной жизни Эриха Хонеккера. Это была судорожная попытка спасти режим ГДР. Она была обречена на провал. Стена всё равно рухнула. Народ отказался поддержать Эгона Кренца, бывшего главного комсомольца страны, которого все в ГДР и без того называли и считали крон-принцем Хонеккера. На массовых демонстрациях той осенью люди носили издевательские плакаты. Например, с такой надписью: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?». Певец-правозащитник Вольф Бирман называл зубастого Кренца еще хлестче – «вечно улыбающаяся челюсть». Зубы у него – и в самом деле на удивление крупные, а улыбка почти что американская.
Эгон Кренц не сумел остановить колесо истории. На посту главного лидера ГДР и генсека партии он пробыл всего пятьдесят дней. Уже в декабре последовала отставка и всего политбюро, и всей государственной верхушки. А несколько недель спустя преемница СЕПГ – Партия демократического социализма даже исключила его из партии. Политическая карьера кронпринца закончилась. Началась – судебная. На протяжении девяностых годов его то и дело вызывали для дачи свидетельских показаний, а потом и самого посадили на скамью подсудимых. Летом девяносто седьмого года его приговорили к шести с половиной годам за непредумышленное убийство четверых гедеэровских беглецов. Но за решетку Кренц отправился не сразу. Его адвокаты пошли по инстанциям, дошли до Конституционного суда и даже до европейского суда по правам человека в Страсбурге. Тяжба продолжалась почти три года, но приговор всё-таки остался в силе. Отбывать срок Кренц начал только в январе двухтысячного года, так и не признав приговор справедливым.
Условия содержания в берлинской тюрьме Плётцензее были для бывшего лидера ГДР не особенно суровыми. Режим у него был вольным. В камере Кренц должен был только ночевать, а днем мог покидать территорию тюрьмы. Поначалу он работал в одной фирме, торгующей ортопедическими причиндалами, продавал протезы и эластичные чулки. Когда фирма разорилась – вот незадача – перешел советником в чартерную авиакомпанию «Германия». Считалось, что Кренц, имеющий неплохие связи в России, сможет найти покупателей для списанных самолетов. Насколько успешной была его комммерческая деятельность, неизвестно. Параллельно он и его адвокаты добивались досрочного освобождения. Прецеденты были. Некоторые другие функционеры бывшей ГДР не отсидели и четверти срока. В случае же с Кренцем германская Фемида долго была неумолима – из-за тяжести совершенных им преступлений. Но вот теперь, в конце кнцов, снизошла. Любопытно обоснование суда. Оказывается, в отношении Эгона Кренца можно сделать благоприятный прогноз социальной реабилитации и искючить рецидив. Что касается второго, это бесспорно. Кренц может стать рецидивистом только в том случае, если будет воссоздана ГДР. А это вряд-ли. Что же касается ресоциализации, то тут, похоже, судьи ошиблись. Эгон Кренц по-прежнему считает себя невиновным, а свое дело – сфабрикованым судом победителей. Выходя из тюрьмы он заявил поджидавшим его журналистам:
Я всегда говорил о несправедливом процессе. Я никогда не считал себя убийцей. Я действовал как лицо, облеченное васшей ответственностью в ГДР, в суверенном государстве, каким была и Федеративная республика. Исходя из этого я и защищался и не собираюсь поступать иначе и впредь.
Как говориться, горбатого только могила исправит.
Новости «Русского Берлина»
Немецкие правозащитники из Общества по защите народов, находящихся под угрозой геноцида, передали в администрацию канцлера Герхарда Шрёдера более 4 тысяч почтовых открыток с пожеланиями мира для чеченских детей. Открытки были собраны активистами общества в 63 городах Германии. Немцы, подписавшие открытки, призывают Шрёдера повлиять на президента России Владимира Путина. Канцлер, по их мнению, должен использовать свои дружеские отношения с Путиным, чтобы положить конец – как говорится в тексте открытки – «уничтожению чеченцев»...
В зале приемов берлинского «Дойче банка» прошел торжественный банкет, посвященный 12-летней годовщине независимости Казахстана. Новый посол этой страны в Германии Кайрат Сарыбай только что вручил федеральному президенту Йоханнесу Рау свои верительные грамоты. Выступая на банкете, Сарыбай напомнил о том, что в Германии проживают более 700 тысяч немцев-переселенцев из Казахстана. По словам посла, в Казахстане были огорчены их отъездом. В то же время там рассматривают переселенцев как мост, который будет служить укреплению немецко-казахстанских отношений. На банкете в «Дойче банк» гостям предложили множество азиатских деликатесов. Украшением стола стал целый баран, жареный на вертеле...
Берлинский суд оправдал 42-летнего строительного предпринимателя, который обвинялся в убийстве двух украинских торговцев подержанными автомобилями. Судьи сочли доказанным, что обвиняемый действовал в рамках необходимой самообороны. В январе этого года украинцы приехали к предпринимателю домой по объявлению насчет продажи автомобиля. В ходе переговоров возникла ссора, а потом драка. В результате предприниматель застрелил обоих украинцев из пистолета одного из них. На суде он заявил, что украинцы угрожали ему оружием, а он лишь в панике оборонялся. Чтобы замести следы, он позвал на помощь брата. Вдвоем они вывезли трупы за город и утопили в озере. Прокуратура требовала для подсудимого 8 с половиной лет тюремного заключения...