Femme totale: фестиваль женского кино в Дортмунде
«Был бы спектакль, название найдется»: новый спектакль Пины Бауш выходит в свет безымянным
Удо Линденберг в Пале Шаумбург
Деньги и мамонты – фестиваль женского кино в Дортмунде копает в глубину «Femme totale» - так называется кинофестиваль, проходящий в Дортмунде. В программе – сто фильмов из 20 стран. Объединяет их, - как несложно заключить из названия фестиваля, - одно: их создатели – точнее, создательницы, - женщины, режиссеры, сценаристки, операторы, актрисы, мастера компьютерной анимации. На фестиваль уже традиционно приезжает немало участниц и из России и стран бывшего СНГ.
Темой десятого международного фестиваля Женского кино стали деньги. Организаторы считают, что для современного кинематографа важен диалог между режиссером и зрителем, а деньги - это тема, интересная для обеих сторон.
В Дортмунд отправилась наша корреспондентка Наталия Позднякова:
Несколько дней подряд залы лучших кинотеатров Дортмунда переполнены.
На экранах каждый час идет новый фильм. Показ бесплатный. Каждая картина - это очередной дебют. Зрителям свою работу демонстрируют участники – точнее, участницы, - международного женского кинофестиваля. В этом году он отмечает свой юбилей. А потому программа существенно отличается от традиционной. Каждый желающий может не только посмотреть фильм, но и пообщаться после сеанса с его создательницами.
Более ста картин представлено на суд зрителей - кино разных жанров: анимационное, художественное , документальное, кино - на любой вкус. Однако пеструю палитру кинофильмов объединяет одна общая тема - деньги. Организаторы фестиваля выбрали ее не случайно. Это тема, о которой говорят все. Она интересна и зрителям, и создателям кино. Говорит руководительница фестиваля Сильке Ребигер:
- Когда мы выбирали тему для нашего фестиваля, мы установили, это то , что в наше время очень сильно волнует людей , не только в бедных странах третьего мира но и развитых странах , с процветающей индустрией, где все больше людей живут за чертой бедности.
Деньги стали не только темой фестиваля. Многие режиссеры приехали в Дортмунд в надежде найти спонсоров для своего кино или получить первую премию - двадцать пять тысяч евро за лучший фильм . Впервые в рамках фестиваля проводился конкурс для женщин режиссеров . На главный приз претендовало восемь фильмов . Жюри выбирало строго. Оценивалась не только режиссура. Без внимания не осталась и операторская работа. Оператора лучшего фильма ожидала премия в пять тысяч евро.
На фестивале было представлено три картины на русском языке. Документальный фильм "Большой бизнес" Екатерины Еременко вызвал особенный интерес у зрителей. Название картины говорит само за себя.
В основе документального фильма – столь же реальная, сколь и невероятная история бизнесмена, который продает кости мамонтов и других редких животных. Екатерина Еременко познакомилась с ним семь лет назад. Тогда она работала корреспондентом на телевидении и делала репортаж о пропаже из якутского палеонтологического музея скелета древнего носорога. Человек, который нашел злоумышленников и вернул экспонат в музей, позже оказался главным героем ее фильма. Тема заинтересовала Катю уже тогда.
Интервью/Еременко (аудиофайл)
«Был бы спектакль, название найдется»
– знаменитая немецкая танцовщица и хореограф Пина Бауш, как всегда, выпускает свое очередное произведение безымянным в свет софитов
Пина Бауш – одна из самых знаменитых хореографов и танцовщиц мира, и наверняка самая знаменитая – в Германии. Ее слава начинается еще в 70-ые годы, когда ее пластический язык совершил революцию в хореографии. Сегодня Пина Бауш стоит во главе собственной труппы, с которой она работает по всему миру, выступая на самых эксклюзивных фестивалях. Но главной из сцен для Бауш и ее танцовщиков, их, так сказать, «базой», остается театр города Вупперталя. Здесь же проходят и премьеры новых танцевальных спектаклей Пины Бауш, которая, кстати, в этом году удостоилась высшей театральной награды России – «золотой маски» в номинации «лучшие зарубежные гастроли». В рамках года немецкой культуры в Москве побывали ее знаменитые «Мойщики окон». У нового спектакля называния пока нет – впрочем, это для «Пины-балерины» нормально и даже типично. Название появляется потом, по мере развития спектакля, каждый из которых живет своей жизнью. В прошедшую пятницу в Вуппертале побывал мой коллега Ульрих Фишер. Вот его впечатления:
Свой новый танцевальный спектакль Пина Бауш построила по принципу контрапункта. На сцене одновременно присутствуют два пространства, две визуальных сферы. На авансцене сценограф Петер Пабст оставил полный простор для танцовщиков. В глубине высится меловой утес, по которому непрестанно карабкаются участники вуппертальского объединения любителей альпинизма. В течение почти трехчасового танцевального вечера эффект контрапункта возникает многократно – альпинисты демонстрируют практические навыки покорения стихии. Танцовщики рассказывают о реальности внутренней, о духовном преодолении. Обе сферы – две стороны одной и той же медали, инь и янь.
Отсыл к восточной философии не случаен: ведь изначально идея спектакля возникла в связи с приглашением ансамбля Пины Бауш для работы в Корею. Хореограф охотно принимает такого рода приглашения – ведь именно из контакта с иными культурами вырастают ее идеи, как, скажем, предпоследний спектакль «Хамам», возникший в Стамбуле: его действие начинается в турецкой бане, хамаме, и уводит зрителя в яркий, чувственный мир тысячи и одной ночи.
Нынешний, пока безымянный «корейский» спектакль – куда строже, что слышно уже и по музыке.
Отказавшись от больших, ансамблевых сцен, Пина Бауш предоставляет своим блестящим и таким разным танцовщикам и танцовщицам возможность показать свое искусство в 50 сольных номерах. Дита Миранда Ясфи, самая миниатюрная и самая юная из участниц ансамбля, танцует радостно, грациозно, самозабвенно. Остальные номера рассказывают об ином – об одиночестве, изоляции, отречении. Несмотря на множество ярких и радостных моментов, общий тон спектакля серьезен, даже грустен. Особенно мужчины ансамбля, кажется, прижимаются к земле под гнетом незримой силы…
Но и женские партии порою исполнены неизбывного страдания, говорят о тупиках, о безысходности, о немоте. Вот, скажем, одна из ключевых сцен безымянного спектакля: танцовщик объясняется в любви к своей возлюбленной. Он все находит прекрасным: ее руки, ее глаза, ее плечи, ее губы. Но стоит ему завершить свою безмолвную песнь, как она требует ее повторения. Гимн красоте звучит снова, и снова, и снова. Понятно, что в тот момент, когда восторги затихают, она оказывается один на один со страшной мыслью о том, что ее привлекательность иссякла. Вообще в этот вечер имеющий глаза мог увидеть очень много о нарциссизме как об одном из источнике людских несчастий….
Грандиозный – как всегда у Пины Бауш – финал спектакля дает возможность еще раз всем актером продемонстрировать ударные и характерные элементы своих сольных номеров. Впрочем, в какой-то момент организованный хаос теряет свою стройность, и мы видим лишь беспорядочную массу эгоистов, из которых ни один не слышит остальных. Блестящая кода – достойная обсуждения интеллектуально, блестящая с танцевальной точки зрения и убедительная хореографически.
Трудно рассказывать о таком принципиально отказавшемся от слова искусстве, как балет. Спасибо моему коллеге Ульриху Фишеру.
И к последней теме.
«Жизнь удалась»: выставка картин Удо Линденберга в правительственной резиденции Пале Шаумбург
Место действия – живописный барочный замок Пале Шаумбург. Время действия – прошедшая пятница. В зале, где в течение всей эры Гельмута Коля проходили заседания кабинета министров, собралась дружная и многочисленная братия журналистов, привыкших работать в сени большой политики. Специально приехавшие по этому поводу из столичного Берлина, коллеги радостно приветствовали друг друга в привычных кулисах – как школьный класс, встретившийся через пару лет после выпускного в стенах старой школы…
Черный рояль, обходительные «секьюрити», а посреди зала, на мольберте – холст размером примерно два с половиной на полтора метра. Творец сего произведения – немецкая рок-легенда Удо Линденберг. Прежде Удо наводил панику на гамбургских мещан, потом обещал добраться на спецпоезде до Панкова - зоны компактного проживания восточногерманской элиты, потом дарил свою кожаную куртку Эриху Хонеккеру, пел дуэтом с Аллой Пугачевой, боролся за мир и против берлинской стены.
А сегодня, вот, рисует…. И мало того, что рисует: еще и выставляется, да не где-нибудь, а в шикарной правительственной резиденции. А канцлер…
…тут шум лопостей правительственного вертолета выдал прибытие долгожданных гостей…
На аван-сцене они появились сразу втроем: Удо Линденберг, неожиданно маленький и усталый, вальяжный Маркус Люпертц, один из самых дорогих художников Германии, и Герхард Шредер, канцлер Германии собственной персоной…
«Дорогой Удо, - начал свою речь канцлер, – дорогой Удо, я рад, что мы имеем возможность открыть сегодня твою выставку – как говорится, «мал золотник, да дорог»…
Хорошо, что канцлер напомнил о поводе собрания: ведь за стеной, в коридоре, были развешены, не привлекая особого внимания собравшихся, работы старого рокера. Художник Удо Линденберг отдает предпочтение ярким краскам, крупным форматам и жанру автопортрета. Это отметил в своей речи и знаменитый художник Маркус Люппертц. Одетый в подчеркнуто элегантный костюм а-ля парижский галерист начала прошлого века, Люппертц написал свою речь белым стихом, особенно подчеркнув в ней значение черной шляпы, которую художник-певец не снимает ни днем, ни ночью вот уже не первый и не второй десяток лет. По мнению Люппертца, эта шляпа, обретшая значение этакого «черного нимба», займет свое место в истории искусств. Что же – Люппертц врать не станет, как-никак
– ректор дюссельдорфской художественной академии…
Последним речь держал виновник собрания: он пошутил насчет того, что вскоре в Шаум-бурге – что дословно означает «пенный замок» непременно потекут потоки «шаум-вайна» – пенного вина…
Справедливости ради, надо сказать, что Удо Линденберг рисует уже давно: еще в свою бытность алкогольного барда он рисовал так называемые ликерелли – рисунки, выполненные на листе бумаге разными пестрыми алкогольными напитками. В приступах мизантропии из-под его пера выходила бесконечная серия аллегорических портретов «люди-задницы». И, конечно, он часто рисовал на бумаге, на майках, на щеках, грудях и прочих подставляемых для этого частях тела своих поклонников и поклонниц свою роспись-автопортрет – три линии, изображающих носатый профиль в шляпе. Из этих-то «автопортретных росписей» и выросла нынешняя серия работ – этакие автографы, разросшиеся до размера больших холстов. Линденберг изобразил себя на фоне бранденбургских ворот, тянущего руки к звездам и – рисующим автопортрет, на ярко-красном фоне, с огромным косяком в руках…
На фоне этой картины и стояли, нахваливая друг друга, трое ровесников – трое бывших мальчишек послевоенного поколения – Люппертц и Шредер отметили шестидесятилетние юбилеи в прошлом, Линденберг – отметит в следующем году. Безупречный костюм политика, безупречно-экстравагантный сюртук художника, безупречно помятый «лупсердак» рокера – пардон, не могу подобрать другого слова… Жизнь удалась? Наверное. Хорошо, что Люппертц и Шредер не стали петь…